Эрик пораженно посмотрел на друга.

— А что насчёт тех, кто здесь родился?

— Про них я абсолютно ничего не знаю. Но не думаю, что они ущемлены в правах. Взять того же доктора Магнуса — он был врачом, у него была своя больница. Думаю, что после его смерти дом достанется кому-нибудь из новоприбывших. Хотя я могу и ошибаться.

— Люди, которые занимаются всеми этими делами, кто они? Маги? Не маги? — Эрика захватил жгучий интерес к системе жизни на Серой Площади. Ведь, как бы печально не было — библиотека намекнула ему, что он, Эрик Беккет, должен навек остаться в загробном мире, чтобы одолеть своих врагов. А это означает лишь одно — что ему придётся смириться со своим предназначением и поселиться в одном из красивых домиков Серой Площади. Желательно где-нибудь по соседству с Питером.

— По правде говоря, я не стал их расспрашивать, кто они, — сконфужено ответил Питер, заглатывая последний кусочек выпечки, — но, когда я пришёл за булкой, а тогда у меня не было денег — появились и они. Причём, так странно. Как будто бы они следили за мной. Я-то боялся, что меня не угостят в ларьке чем-нибудь вкусненьким в столь скорбный час, но пришли люди из организации, и всё стало на свои места: рассказали про маленькую систему жизни на Серой Площади и самое главное — дали денег.

— Интересно, — Эрик грустно глянул на друга, — а ко мне эти люди тоже придут?

— Не знаю, — пропыхтел Питер, — ко мне-то они сразу пришли.

Увлечённые беседой, ребята прошли мимо дивного сада и оказались в неизвестной для Эрика местности. Горная тропинка привела их к чудесным водопадам и маленькому озеру, за которым виднелись синие холмы, усыпанные маленькими цветочками, как веснушками.

— Смотри, — Эрик указал пальцем на небольшой водопад. Неподалёку от него стояла Эбигейл, облачённая во всё чёрное.

— Эбигейл! — Радостно крикнул Питер, махая грязным пакетом из-под булок.

Девушка развернулась к друзьям лицом. Под её огромными зелёными глазами виднелись синяки, нос был слегка распухшим, а тонкие губы были плотно сомкнуты, словно она умоляла себя молчать, но слова всё равно вырывались изо рта.

— Как вы меня нашли? — Эбигейл сама подошла к Питеру и Эрику.

Четыре дня, Эрик гадал, где же пропадает Эбигейл и все четыре дня, он только и делал что мечтал о том, чтобы с ней всё было в порядке. Теперь, когда его молитвы были услышаны, внутри закипела обида. Охваченный эмоциями, Эрик, не поприветствовав Эбигейл и не говоря ей о том, как сильно он по ней скучал, сразу же на неё накинулся, выпуская накопившуюся досаду наружу. Его не могли успокоить ни журчание водопада, ни пение птиц, смастеривших себе гнёзда на верхушках деревьев, ни настойчиво дёргающая его за локоть рука Питера, призывающая не ссориться с подругой. Эрик, потеряв все чувства, кроме одного — гнева — не замечал ни плеска воды, ни животных с птицами, ни Питера. Развернись Эрик и посмотри на друга, то он увидел бы отпечатанный на круглом лице ужас. А испугался Питер не зря.

— Мы думали, что ты погибла. Почему ты ушла, ничего нам не сказав? — Перекрикивая шум воды, пронзительно поинтересовался Эрик. Как горное эхо, находящаяся внутри него злость, зарычав, поймала досаду за кончики пальцев и больно ужалила в руку-ту самую, которой досталось от магии Мандериуса и которую, думалось Эрику, не долечил доктор Магнус. Ведь здоровая рука не может болеть. Эрик скривился, пряча обе руки в карманы, словно это должно было ему помочь и свирепо уставился на Эбигейл. Питер ахнул. Должно быть со стороны поза Эрика выглядела чудовищно.

— Я хотела побыть в одиночестве. — Эбигейл говорила тихо и холодно. Её голос сквозил льдом и был пропитан абсолютным безразличием. И это Эрика лишь сильнее выводило из себя. — Что бы вы сделали на моём месте?

— Хорошо, что ты в порядке, Эбси и это самое главное, — Питер как нельзя вовремя решивший вмешаться в разговор, со всей своей богатырской силой похлопал Эбигейл по хрупкому плечу, — но мы на самом деле беспокоились о тебе.

— Тебя не было четыре дня, — по новому кругу, завёл старую шарманку Эрик. Его больная рука в кармане теперь не просто болела, а буквально горела — прям как после бала у Мандериуса.

— И что с того? Всё равно я была вам не нужна всё это время. Мандериус не показывается. А других причин появляться на ваших глазах я не вижу. И сбавь скорость. Мне не до твоих нравоучений.

— Какие ещё нравоучения? А сообщить нам, что с тобой всё в порядке, сложно было?

— Почему ты продолжаешь орать на меня? Я тебе ничего не сделала и не обязана оправдываться перед тобой. Нашёл девочку, — чуть ли не взвизгнула обиженная до глубины души Эбигейл.

— Я волновался, — Эрик стиснул губы.

— Не похоже на правду.

— Ребята, а ребята? Почему вы постоянно ссоритесь? — Питер тихо взвыл. Ему никогда не нравились ссоры, а то, что происходило у водопада ему не нравилось вдвойне, потому что Питер так и не смог понять почему Эрик злится. — Пойдёмте лучше, а? Мне кажется, что я слышал рык химеры.

Но даже химера не могла обуздать гнев Эрика. Пропустив слова Питера, он дерзко шагнул к Эбигейл, вынимая руки из карманов и вонзаясь в неё взглядом. Эбигейл же сделала ровно обратное. Отступив назад, она спрятала руки за спину и больше не смотрела на Эрика. Питер, которому было явно не по себе, протяжно заскулил.

Эрик так и не смог понять, что произошло дальше. К его огромному разочарованию, было понятно, что виноват он и что-то ещё, находящееся внутри него и велевшее ему первым поднять руку. Острая боль пронзила тело Эрика, а голос, который в тот момент слышал лишь он один, приказал направить руку в сторону ведьмы — так, как это прежде делал Мандериус. Эбигейл отреагировала моментально. Вскрикнув, она со всего размаху дала ему пощечину. На её глазах проступили прозрачными капельками слёзы, а Эрик отпрянул, ошеломленно прикладываясь к обожжённой пощечиной щеке. Его колотило от злости и обиды, но голос, как и режущая боль, пропали.

— Кретин, — сквозь зубы выдавила Эбигейл. — Я ухожу.

Эбигейл растворилась в воздухе, а Эрик, не убирая руки с лица, смотрел в пустоту, где только что стояла его, по всей видимости, бывшая подруга.

— Я не знаю, что произошло, — наконец сказал он, — но клянусь, я этого не хотел.

— Пойдём, дружище. Мистер Стефэнас скоро придёт. И надеюсь, что мистер Лендер тоже.

***

Вечер настал быстрее, чем хотелось ребятам. Отягощенные тяжёлыми думами и плохим настроением, они не заметили, как золотое солнце уже скрылось за тонкой полосой горизонта, а улицы покрылись сизым туманом. Небо окрасилось в фиолетовый цвет и усыпалось мелкими красочными точками — звёздами. Бледнолицый месяц рвался поравняться со своими яркими спутниками. А лёгкий ветер и вовсе исчез — за окном воцарилась безветренная погода, так и манящая друзей выйти на ночную прогулку. Страх перед Мандериусом и его кознями улетучился, а вот желание искупаться — появилось. Эрик с раздражением задёрнул штору, чтобы не мучить глаза, а Питер шустро накрыл на стол, ставя на него особенную посуду для особенного гостя: красивые фарфоровые кружки и приплюснутые голубые тарелки. С усилием оторвав себя от томящейся в духовке индюшки, Питер взвыл от негодования. Гость должен был с минуты на минуту явиться, но ненасытный организм уже капризно требовал еды.

— Придётся и с ним делиться печеньем, — пропыхтел он, разглядывая пухлые завиточки слоёного только что поджаренного до хрустящей корочки теста, — печенюшек так мало, а нас много.

— Убери, — предложил Эрик, с невидимой дрожью по спине вдыхая аромат поджаренной птицы. Он старался выглядеть непринужденным, отрешенным от происходящего, но волнение, подобно морской волне уже давно накрыло его с головой: ведь столь долгожданный гость знает про Анорамонда. До сих пор никто, включая покойного Магнуса не мог нормально ответить на главный вопрос: кто такой Адам. И почему его все так боятся.