— Как ты ориентируешься по ним? — Эрик встал с жёсткого дивана и подошёл поближе, — как вы все это делаете? Они же жутко не понятные.

— Сам ты не понятный, — Эбигейл отставила бокал, — а мне более привычно полагаться на них, а не на то, что у тебя прицеплено к руке.

Эрик с досадой посмотрел на свои наручные часы — без батарейки от них не было пользы, но и снимать их, он не намеревался — с ними ассоциировалось слишком много славных воспоминаний, связанных с домом и семьёй.

— Хочешь сказать, что ты с собой носишь килограммовые часы, которые запросто умещаются в маленькой дамской сумочке?

— Естественно, что нет, — холодно произнесла Эбигейл, — в каждом здании есть песочные часы — даже у Мандериуса в замке они были. Или ты ничего не заметил, за тенью своей важной персоны?

Эрик пожал плечами. В комнате, где они провели с Мандериусом достаточный промежуток времени, не было никаких часов, тем более песочных.

— Мне было некогда искать занимательную атрибутику. Если ты не заметила, то Мандериус пытался меня убить.

— Да неужели? — Эбигейл театрально покачала головой. — Я склоняюсь к мысли, что он пытался это сделать не просто так — мы общаемся с тобой несколько минут, а у меня уже появилось жгучее желание огреть тебя чем-нибудь тяжёлым.

— Ты всегда такая холодная и циничная?

— Только по четвергам.

— Твои часы показывают и день недели?

— Мои часы показывают всё.

В дверь кто-то трижды постучал, прерывая назревающую ссору.

— Перестраховка не помешает, — проговорила Эбигейл и ушла открывать дверь.

«С ней будет тяжело», — мрачно подумал Эрик. Часы, которые он всё ещё с любопытством разглядывал (у Питера они были простыми, без узоров, маленького размера — по всей видимости — карманные), медленно отсчитывали золотистую крупинку за крупинкой, и, провожая их взглядом, юноша чувствовал, как его начинает клонить в сон. Песок гипнотизировал, а тишина расслабляла. После пережитого кошмара, где в главной роли великолепно блистал в свете красных языков пламени — Мандериус, Эрик ощущал необыкновенную апатию и крепкое желание заключить в свои объятия кровать. Несмотря на дикую боль, пронзающую его руку и плавно переходящую в ноги, Эрик вернулся на кожаный диван, где очнулся после сражения с Мандериусом.

— Эрик, — в комнату вбежал насмерть перепуганный Питер.

— Твоё лицо! — еле слышно произнес Эрик, разглядывая чудовищный ожог друга, — я надеялся, что ты останешься дома, там сейчас безопаснее, чем здесь.

— Всё хорошо, Эрик, — Пит натянуто улыбнулся и зачем-то прикрыл ожог ладонью, — я сейчас не чувствую боль. Она мне дала лекарство, — добавил он, кивая на Эбигейл.

Эбигейл, стоявшая в дверях, рассерженно фыркнула:

— Вот так впускай в свой дом людей — ни здравствуйте, ни до свидания, ни спасибо.

— Не обижайся на него, красавица, — Консус Лендер, верно корабль, медленно проплыл в комнату и ласково положил на плечо Эрика свою сухую руку, — скорее всего, мальчик имел в виду то, что пока он здесь, в доме будет весьма небезопасно.

— Хоть кто-то меня понимает, — Эрик прикусил губу. Рука мистера Лендера легла прямо на свежую рану, но говорить об этом он пока не решался. — Вы, наверное, очень расстроились, когда узнали, что Мандериус не тот, за кого его все принимают?

— Я доверял ему жизнь, дитя, — мистер Лендер грустно вздохнул, — но смысл жизни ведь не заключается в слепой вере человеку, которого ты почти не видел?

— А я никогда ему не верила, — сухо отозвалась Эбигейл, — вот ни единому его слову и поступку.

— Что будет дальше? — Эрик взглянул в туманные глаза старика, — Мандериус хочет разрушить барьер между моим и вашим миром. Ему нужно помешать.

— Думаю, что он сначала попытается пробудить древнее зло, то, что царило здесь задолго до появления людей, — Консус Лендер присел рядом с юношей, и со зловещим скрипом произнёс: — Адам. Его называют Анорамондом. Немногие помнят историю Адама, дети мои, но каждый знает про его прирученного зверя.

Эрик содрогнулся. По его коже пробежали мелкие мурашки, а вслед за ними, холодное волнение, пронизывающее до костей. Он уже слышал это имя — Адам — Клеменс ему о нём говорил. В памяти Эрика вспыхнула огнегривая отвратительная морда льва и узкие сплошные кольца змеи, обтягивающую шею, — золотое воссоздание чудовища на воротах Джоува Мандериуса. Неужели Адам и Мандериус как-то связаны?

— Химера, — быстро озвучил свою догадку Эрик. — Мандериус освободит химеру. Эбигейл вопрошающе посмотрела на старца:

— Неужели, ту самую?

— «Химера. Голова её покрыта львиной гривой, ибо она приняла форму льва. Туловище же чудовища больше напоминает туловище козла, копыта коего втаптывают в грязь всякого, кто потревожит его. А завершает зверя длинный массивный хвост, на конце коего шипит голова змеи, чей укус клыков смертелен для человека. И не было и не будет зверя страшнее, чем химера. И несёт она за собой лишь боль, пыль и разрушение, ибо из пасти льва вырывается ледяное пламя, способное уничтожить всё живое. Подчиняется этот зверь лишь Адаму, некоронованному Богу Богов — Анорамонду», — скрипучим голосом процитировал мистер Лендер. В комнате воцарилась нерушимая тишина.

— Значит, Мандериус не в силах контролировать чудище? — после нескольких минут тишины, нарушил молчание Эрик, — это отличная новость.

— Да, дитя, только истый хозяин изувера имеет власть над зверем. Но, Мандериус способен выпустить химеру из заточения, — старик нахмурил убеленные сединами брови, — таким вот нехитрым способом отвлечь нас от самого главного. Но боюсь, детишки, что после освобождения монстра, «самое главное» в корне изменится для нас.

— Мы можем попытаться опередить Мандериуса, — предложил Питер, внимательно слушавший короткий, но пугающий рассказ, — где вы говорите обитает зверюга?

Старик расчесал свою бороду пальцами и задумчиво уставился на графин с вином.

— Дитя, помнишь наше первое прощание на Серой Площади? — спросил мистер Лендер у Эрика, — в то утро, я вскользь упомянул «Денницу Мандериуса».

— Помню, — ответил юноша и коротко добавил: — вы мне сказали: «Пусть твой путь освещает денница Мандериуса». Я хотел поинтересоваться, что за «денница», но не успел — вас уже не было рядом.

— Утренняя звезда, она же денница Мандериуса, она же Ззвезда Предначертания — это магия извне. Можно ошибочно предположить, следуя из названия, что её послал сам Мандериус. Но мистер Джоув не имеет никакого отношения к этой магии — кем Звезда была на самом деле прислана, увы, мне неизвестно, — мистер Лендер остановился и глубоко вздохнул. Наконец, старик продолжил: — Ранним утром, покуда белолицее светило не покажется, луч магии освещает нашу тропу домой, а ночью, по старой легенде, едва подлинное солнце покидает горизонт, чары Звезды способны указать на место заключения химеры.

— Мы можем прямо сейчас отправиться в путь, — твёрдо заявила Эбигейл. — Нельзя терять время, Мандериус, скорее всего, уже направляется к зверю.

— Можем, — согласился с девушкой Консус Лендер.

— Одну минуту, — мучительно кряхтя, Эрик снова поднялся, — я иду с вами.

— Я вроде сказала, что тебе нужно в лазарет.

— Мы справимся, дружище, — улыбнулся Питер и показал большой палец. Ожог на его лице, при этом, опасно покрылся пузырями.

— Возможно, Мандериусу понадобится какое-то время, чтобы прийти в себя. Древняя магия отнимает много сил, да и девочка знатно его потрепала, — умилённо проворковал мистер Лендер, — однако не пойти нельзя. — Старик натянул на себя чёрный плащ.

— Я вас не отпущу одного, — Питер встал и целеустремлённо направился к двери, — это опасно.

— Что вы двое сможете сделать против магии Мандериуса? Один — старый как мир, второй… Ты, — Эбигейл ткнула Питера в живот, — если и идти — то всем вместе. — С этими словами, колдунья преградила обоим дорогу. — Я смогу вам помочь.