Не сказать, что вопрос денег волновал Бориса. Создание одного единственного образца «Камуфляжа», на что ему требовались считанные дни, приносил в разы больше, чем все картины, написанные им за год. Но отдавать за бесценок полотна, в которые он вложил душу, как бы это пафосно не звучало, он не готов. Либо за достойную плату, либо даром, и никак иначе.

Поэтому он обзавелся двойником, который должен был изображать его самого, среди посетителей галереи. Все кто знал его достаточно хорошо находятся далеко от столицы. А потому подлог не заподозрят. Вышло это случайно, но пришлось вполне кстати. Причем вопрос вовсе не в необходимости сохранения инкогнито.

Заокеанский поход Измайлова едва не обернулся серьезными проблемами. Его попытались выкрасть. Вернее, выкрали. Но ему удалось убедить похитителей в том, что они схватили двойника. А тут еще и появление на людях двойника, изображающего Бориса.

Словом, злоумышленники решили, что обмишулились и со злости пустили ему пулю в голову. Как это бывало уже не раз, «Неуязвимость» сработала весьма своеобразно. Пуля прошла вскользь, сорвав часть скальпа, и выдав солидный фонтан крови. Рана оказалась серьезной, но Система не посчитала ее смертельной, а потому дар не сработал.

Вообще-то, он мог реально уйти на перерождение, но ему в очередной раз повезло. Пока двойник изображал Измайлова, Горский организовал поиски похищенного. Как результат его нашли и подняли на ноги с помощью артефакта.

Злоумышленники на этом не остановились, и попытались похитить уже двойника. Были пойманы, допрошены с пристрастием, а затем отправились на дно связанные и с ногами замурованными в цемент. Нет, идея исходила не от Бориса. Местные уже давно практиковали подобное. Причем, гангстеры к этому не имели никакого отношения. Да их как таковых пока и не было. Все дело в своеобразии этого мира, с возможностью возрождения. Вот и изловчились, для окончательного упокоения.

Как оказалось, это были люди де Каррильо. Очень уж его впечатлило выступление Бориса при Фраме. Н-да. И вообще-то, не только его. Но открыто захватить Измайлова, означало навлечь на себя гнев русского царя. Возможности у союзника имелись. Вот и решил сеньор президент действовать тайно. А там поди разбери, кто именно положил глаз на интересного со всех сторон одаренного.

Бой у острова Фрам в газетах прозвали фрамской мясорубкой. В тот день была уничтожена практически вся уругвайская эскадра вторжения. Один броненосец предпочел сдаться. Два крейсера первого ранга и один второго, вырвались из клещей, и хотя были сильно избиты, смогли уйти. Три миноносца были захвачены людьми Бориса, еще два и эсминец сдались парагвайцам.

А потом был десант, и сухопутная операция. Уругвайцы сражались стойко. Но помощи так и не дождались. Через три недели крепость пала. С пленными обошлись довольно жестко. Эта война вообще не отличалась благородством. Такое впечатление, что она шла на взаимное уничтожение.

Пока шла осада Фрама, Борис успел совершить еще пару налетов на небольшие острова. Чем еще больше усугубил ситуацию. Падение же крепости, явилось последней каплей, склонившей уругвайцев к миру.

После этого отряд Измайлова перебросили на аргентинское направление. Но тут он развернуться не успел. Всего-то один успешный налет. На ять отработали подчиненные Горского, донесшие до нужных ушей информацию, что русский царь не бросит де Каррильо, даже если в дело вмешаются другие игроки. Что, ни коим образом не поможет Аргентине, так как гореть будут именно их города. Ну и флот непременно отправится на дно.

Результатом Фрамского боя стало то, что все страны бросились усовершенствовать свои минные катера. Как выяснилось они являлись куда более серьезной силой, нежели казалось до того. Правда, при этом не учитывалась весьма важная деталь. А именно, показатели «Камуфляжа». Стандартные обладали куда более скромными возможностями. А как результат более высокие потери и меньшая отдача.

Вместе со средствами нападения уделялось внимание и мерам защиты. Сети показали себя достаточно эффективным средством. Оставалось добиться того, чтобы они не всплывали при высокой скорости. И уже известно о первых положительных результатах полученных, благодаря системе грузов, с рулями глубины…

Едва бразильцы лишились союзников, как военное счастье им изменило. Парагвайцы давили на них с неумолимостью катка. Сначала освободили свои острова, а потом перешли на территорию противника.

В Бразилии начала подниматься волна недовольства. Все больше говорили о том, что вина за случившееся полностью на плечах де Кастро, поднявшего мятеж, ослабившего страну. Именно по этой причине дерзкие соседи решились на дерзкое нападение. Президент попытался было заключить мир, но у него ничего не вышло.

Де Каррильо был готов завершить войну. Но если с другими он согласился на довоенный статус-кво, то тут он непременно желал получить спорный архипелаг. Что ни в коей мере не устраивало де Кастро. Он не мог позволить себе уступить ни одной пяди бразильской земли. Это могло породить народные волнения, которые попросту смели бы его.

Впрочем, и продолжение войны не пошло ему на пользу. Четыре месяца назад в Бразилии случился переворот, в результате которого в стране была восстановлена монархия, и на престол вернулся Педро Второй.

Александр Третий не имел особой заинтересованности в Парагвае, чего не сказать о Бразилии. Поэтому выступил посредником в мирных переговорах. Два месяца назад они ознаменовались окончанием войны в довоенных границах…

Покончив с делами в галерее Борис, как и в прошлый раз, направился в Кремль. И опять по приглашению главы личной канцелярии государя. А то как же еще. Не по вызову же Александра Михайловича. С чего бы такая честь обычному офицеру Добровольного флота. Мало ли, что его имя на слуху. Он ведь не за Родину дрался, а за собственный интерес. Потому ему и награда никакая не полагается.

В мастерской государя за прошедшие два года ничего не изменилось. Все тот же рабочий стол, за которым пристроился седой и сухонький старичок с окладистой бородой. Правда теперь он работает не с горелкой, а на небольшом ювелирном станке, в котором зажат рубин, довольно внушительных размеров.

Борис замер при входе, ожидая, когда Александр Третий закончит работу над очередной гранью драгоценного камня. Работа требует сосредоточенности, так что мастеру лучше не мешать.

Мастер отвел шлифовальный камень. Протер тряпицей драгоценный, всматриваясь в его грань через лупу на глазу. Удовлетворенно кивнул, и подняв прибор на лоб, обратил взор на посетителя.

— Опять вы, Борис Николаевич, — с добродушной усмешкой произнес, Буров, словно и не он его вызывал.

— Капитан Добровольного флота, лейтенант Измайлов по вашему приказанию прибыл, — бросив руку бод козырек, произнес Борис.

— О как. Хоро-ош. Ну проходите, присаживайтесь, чего столбом-то стоять. Поди уж не в первый раз тут, — добродушно и как-то по домашнему произнес царь.

Угу. Играй в эти игры с кем-нибудь другим. Уж у Бориса-то ни капли сомнений, по поводу происходящего. Другое дело, что выбора нет, и придется принимать условия.

— Нус, рассказывайте, как удалась кампания, — когда Борис опустился на стул напротив него, произнес царь.

Подмигнул. Надвинул на глаз лупу, явно намереваясь запустить станок.

Аудиенция один в один, что и два года назад. Тогда царь так же потребовал личного рассказа, чтобы составить свое собственное мнение. Однако Борис все же счел необходимым уточнить.

— Прошу прощения ваше величество, мне рассказывать обо всей кампании, или только о ключевых моментах.

— Обо всем, Борис Николаевич, и как можно подробнее. Не переживайте, время у вас есть. Понадобится два часа, можете получить и три. Как вам такая арифметика? — лукаво поинтересовался Александр.

— Признаться, пугающая.

— Что так?

— Издревле известно — кому много дается, с того много и спрашивается.

— Боитесь держать ответ за содеянное?