— Сигнальщик, приказ по отряду. Призам и первой группе катеров отойти к «Альбатросу» и прикрывать его. Второй, распределиться между миноносцами. Сысоев! — повысил голос Рыченков, окликая командира «Садко».

— Я, Дорофей Тарасович, — отозвался унтер.

— Держись с противоположного борта. Мы пойдем на их крейсер, так что, нормально получится.

— Слушаюсь.

Хитрость этого маневра заключалась в том, чтобы максимально использовать имеющиеся в их распоряжении защитные артефакты. Если катер находится на борту или на буксире, то его дополнительная защита не работала. Но если катер двигался рядом, камуфляж и «Защитник» работали штатно.

Только одна деталь. Чтобы это сработало должным образом, снаряды противника должны иметь возможность добраться до катера. К примеру, в случае с «Новиком» при стрельбе по нему из малокалиберных пушек, от защиты «Садко» ему ничего не перепадет. Потому что они не способны пробить его в оба борта, чтобы добраться до катера. Чего не сказать о стодвадцатимиллиметровых орудиях. Если нужно увеличить защиту от мелкого калибра и картечниц, то Сысоеву придется двигаться со стороны противника. Вот такие танцы с бубнами.

Тот факт, что танкер с призами начал отходить, а эсминец с миноносцами выдвинулись навстречу противнику, уругвайцев ничуть не смутил. Расправятся сначала с этими, а там и транспорт нагонят.

— Сигнальщик. Приказ по отряду. По местам стоять. К бою изготовиться.

— Слушаюсь, господин лейтенант, — отозвался молодой матрос, тут же заработав шторками прожектора.

По палубе разнесся свист боцманской дудки, которому начали вторить на миноносцах. С «Садко», шедшего в паре метров от борта «Новика», так же раздался свит. Сысоев с самым серьезным видом выводил трель боевой тревоги. Выдавливая из троих своих подчиненных лыбу. Рыченков взирал на эту выходку иронично склонив голову набок. Мол, вот, чем бы дитя не тешилось лишь бы не плакало.

— Боря, слушай сюда, — приняв доклад о готовности к бою, заговорил Рыченков. — Отправляйся к кормовому орудию и становись за наводчика. Я тремя орудиями буду работать по крейсеру. На него же задействую и дальномер. Твоя задача пара эсминцев. Никто лучше тебя не управится с этим. Даже если всеми четырьмя пушками станем садить по ним. А ты и без дальномера хорошо управишься.

— Вообще-то, мне нужно нарабатывать командирскую практику.

— Наработаешь еще. А сейчас, нужно использовать твои таланты, — похлопал его по плечу старый моряк.

Выглядело это как-то по отечески, что ли. Дорофей Тарасович был ниже чуть не на голову, за и сложением не выделялся, чего не сказать о статном и возмужавшем подопечном.

Борис прошел к нижнему кормовому орудию, понаблюдал какое-то время за суетой возле него. Не хотелось отстранять штатного наводчика. Все же это обидно. Получается, что выказывают недоверие. Но Рыченков прав.

Верный Яков, замер неподалеку. Мешать не станет, но и приглядит, на всякий случай. А то мало ли. Его подопечному вечно неймется. Любит он хватать своим телом всякие осколки. А так, глядишь и поспеет с «Аптечкой».

— Ну что, Максим, позволишь мне твоего зверя попользовать? — тронув парнишку наводчика за плечо, спросил Борис.

— А? Ваше благородие, — вытянулся паренек, до этого деловито проверявший оптику.

— Ну так как? — кивая в сторону орудия, уточнил Борис.

— Так точно, ваше благородие.

Голос вроде и не дрогнул, и всем видом показывает усердие и рвение в службе. Но именно это-то указывает на то, что паренька подобное недоверие задевает за живое. Знает, насколько хорошо Измайлов управляется с пушкой. Что мало кто сможет с ним сравниться. И уж точно не он. Но какое это имеет значение, если от орудия отстранили именно его.

— Ничего братец, будут еще у тебя бои. Для того и готовим, — ободряюще похлопал его по плечу Борис.

После чего подступился к орудию. Тем временем над кораблем послышался голос усиленный медным рупором. Начальник дальномерного поста выкрикивал направление и дистанцию до цели. Но к удивлению орудийного расчета Измайлов явно не довернул ствол до указанной цели.

Тем временем, русские миноносцы начали отворачивать влево явно обходя противника по дуге. Уругвайцы среагировали на это, и шесть их миноносцев начали смещаться в их сторону, препятствуя обходу крейсера и эсминцев. Ну и, как им казалось, отсекая их от транспорта и «Новика».

Борис навел орудие в головной эсминец. Зная размерения корабля, прикинул дистанцию. Определил направление. Все так же навскидку взял упреждение и возвышение, мысленно прикидывая траекторию снаряда. Три орудия уже рявкнули, посылая свои гостинцы крейсеру. А Измайлов все еще приноравливался, пытаясь нащупать то самое ощущение единения с орудием. Казалось вот сейчас. Еще немного. Самую малость. Но нечто незримое всякий раз ускользало, срываясь в самый последний момент.

Отчаявшись почувствовать это, он активировал «Наводчика» и наконец выстрелил. Тело орудия лягнулось, откатившись по направляющим, а затем плавно вернулось обратно.

— Снаряд, — привычно скомандовал он.

Лязгнул замок. Гулко и звонко брякнулась о палубу латунная гильза. Шорох нового снаряда входящего в казенник. Лязг закрывающегося замка.

— В стволе, — с легким толчком в правое плечо, доложил замковый.

Борис словно прикипел к панораме, продолжая сопровождать цель. Наконец снаряд упал, взметнув столб воды. Взрыватели чуткие, поэтому срабатывают даже от удара о воду. Оно и хорошо. Его рассмотреть куда проще, чем всплеск упавшей болванки. Недолет. И скорость определил неверно. А вот с направлением движения эсминца, полный порядок.

Вынес упреждение чуть вперед. Увеличил возвышение. Выстрел! Пока расчет заряжает орудие, Измайлов продолжает следить за результатом, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. На то, что остальные орудия бьют как метроном. И даже уже добились одного попадания. Что по «Новику» стреляют все три корабля и вокруг него постоянно возникают всплески.

Только с пятым снарядом ему удалось-таки попасть по головному эсминцу. Еще два выстрела, один из которых случился промахом. А потом на него накатила та самая уверенность в себе, когда он точно представлял куда и как полетит снаряд. Эсминец конечно меньше крейсера и дистанция более шести с половиной тысяч метров. Н-но…

— Братцы, а теперь старайтесь как черти. Заряжайте так быстро, как только можете, — все так же не отрываясь от прицела задорно скомандовал он.

Расчет едва поспевал за Борисом, который стрелял, сразу по получении доклада замкового. Измайлов умудрялся постоянно удерживать в воздухе по три снаряда, безошибочно внося поправки в зависимости от маневра оказавшегося под накрытием уругвайца. Мимо цели уходил только каждый третий выстрел. Да и то, из-за неумолимой статистики разброса.

Вскоре на головном загорелся пожар и он отвернул, выходя из боя. Одну из труб разнесло в клочья прямым попаданием, и эсминец заволокло дымом. Вообще-то не тот калибр, чтобы так-то навредить. Скорее всего, там случилось еще что-то.

Борис перенес огонь на второй. И тут уж ему не пришлось приноравливаться. Он сходу взял противника под накрытие и уже вторым выстрелом добился попадания. Четвертый снаряд наверное угодил в минный аппарат, уж больно серьезно рвануло, далеко разметав обломки и куски обшивки корпуса. Ну что тут сказать, лучше уж гигроскопичный пироксилин, с риском отсыреть, чем динамит, способный детонировать от неудачно прилетевшего осколка.

Повреждения от поверхностного взрыва оказались более чем серьезные. Но уругвайца это не убило. Он даже сохранил ход и управление, хотя серьезно замедлился. Отвернувшись кормой, он поставил дымы, и вскоре скрылся сам, и сумел укрыть товарища вышедшего из боя раньше.

Борис тут же перенес огонь на Крейсер. И снова взял под накрытие первым же выстрелом. И даже добился попадания. А потом, как метроном посылал в противника один снаряд за другим. При этом он неизменно попадал в цель, которая на этот раз была куда больше, и менее маневренной.