Честно говоря, я ожидала, что после признания он начнет меня избегать. Мне, конечно, не очень нравилось, что на меня покушаются, зато последние события заставили его ослабить бдительность в отношении меня. Он беспокоился о тех, кто покушается на меня, а о том, что я покушаюсь на его честь — напрочь забыл! Поэтому, хотя особо сил на активные действия у меня не было, потихоньку сокращать расстояние между нами у меня получалось с большим успехом. На данный момент постоянный тактильный контакт между нами был уже нормой.

Мы привычно расселись в гостиной, Ева принесла на подносе чаю, и мы стали рассказывать об успехах прошедшего дня. Раш, прижимая меня к плечу, рассказывал о настрое Императора. Он дал нам месяц побаловаться, как он выразился, но дольше ждать не намерен, потом будет подключать все свои ресурсы, чтобы найти крыс. Не могу сказать, что мне было не все равно, что будет делать Император, скорее мне было не все равно, чего хочет Раш. И если его раздражало, что ему не дают нужной ему свободы действий — это раздражало и меня.

О моей журналистской постановке Его Величеству рассказывать не стали — только о том, что мой основной рабочий профиль, так сказать, переквалифицировался в рупор государственной пропаганды и даже нашел себе уже группу почитателей. Идея была Раша: он сказал, что лучше, если такая задумка не будет в руках власти, а останется в моих. Не знаю уж чем лучше — по-моему, он просто мелко мстил своему несговорчивому племяннику, который припахал его к бумажной работе с Первым Советником. А Первый Советник, судя по тону, Раша сильно раздражал в последнее время. Потому что постоянно лез в какие-то не свои дела, но в какие именно, мужчина не уточнял.

— Хочешь пойти со мной посидеть, пока я буду заявки просматривать? — я улыбнулась Рашу максимально невинно, ни на что не намекая, и он, конечно, кивнул согласно. Ева еще после ужина ушла к кому-то в гости, а потом и Дорика с Бориком Раш отправил по каким-то делам. Путь был свободен!

Все-таки ребята, хоть очевидно и не лезли, но своего маленького принца со мной наедине не оставляли — видимо переживали, что я тут же на него накинусь. И не без причины! Сегодня у меня был более-менее свободный вечер, Раш был дома, а остальных дома не было, так что я собиралась утащить его в свою берлогу и немного испытать его самообладание… 

Я перебирала письма, лениво переговариваясь с Рашем. Последнее предложение я перечитывала уже раз этак пятый и никак не могла его понять. Вообще, я усадила Раша на кровать, а сама уселась между его колен, облокотившись спиной на грудь — рассчитывала, что мне так будет уютнее, а ему волнительней. Получилось, конечно, наоборот! Не рой яму другому, как говорится…

Он ненавязчиво меня приобнял, уложил подбородок мне на макушку и читал письма вместе со мной, вставляя свое очень важное мнение, которое я пропускала мимо ушей… Потому что слишком ярко, слишком остро чувствовала его близость. Дыхание из последних сил старалась держать ровным, потому что меня до сих пор немного раздражало выдавать ему свою взволнованность. Мне не нравилось, когда у него было такое преимущество — он-то смущенным не был вовсе. Это раздражало еще больше: ну неужели я настолько его не привлекаю?!

По итогу, думать я вообще больше ни о чем не могла — мысли скакали по кругу от «его руки такие большие и теплые!» до «почему этот старый ящер так спокоен, когда в его объятиях такая принцесса?!».

Он хмыкнул мне в макушку.

— Чего? — спросила я и снова попыталась вчитаться в строки, — Что-то забавное там?..

— Пожалуй, — от его выдоха шевельнулись волосы; он снова усмехнулся чему-то.

Я повернула лицо в его сторону, но увидела только сползающую макушку — он уткнулся лицом мне в плечо. От прикосновения его губ к переходу между шеей и плечом я крупно вздрогнула всем телом. Это было неожиданно, и от этого места тут же разбежался табун мурашек-таракашек, явно смущенных и озадаченных поведением Раша. Он прижал меня к себе плотнее, а у меня внутри что-то бухнуло от неожиданности в желудок, сбивая дыхание окончательно. Чего это он делает?.. Это же я должна к нему приставать!

Он ладонью провел от живота к шее, продолжая дарить мне легкие поцелуи в плечо, с которого сполз ворот рубахи. Сердце выбивалось из груди. Лицу стало жарко. Я сглотнула вязкую слюну, и он довольно улыбнулся мне в плечо, почувствовав, как дернулось горло под его ладонью. Раш чуть развернул меня к себе и, заглянув мне в глаза снизу вверх самым тягучим своим взглядом, хрипло и низко спросил:

— Можно?..

Я не могла ответить, потому что не понимала вопроса, потому что что-то натягивалось внутри, потому что в ушах был только глухой звук ударов собственного сердца, поэтому просто потянулась к нему, и в следующий миг уже лежала на кровати под ним. Мужчина целовал меня, удерживая вес одной рукой, а другой прижимал за талию ближе к себе...

Я совсем потерялась в пространстве, мои руки уже обвивали его шею, утягивая рубашку вверх, чтобы прикоснуться к коже, ощутить под пальцами, как перекатываются мышцы. Он скользнул языком по нижней губе, прошелся ладонью по животу, выдавив из моего горла то ли стон, то ли хрип, и…

— А ну быстро руки убери!!! — дверь отворилась резко и с неожиданным грохотом, в комнату ввалилась по ощущениям целая толпа; Раш недовольно что-то зашипел мне в шею, а волнующий туман постепенно таял в моих глазах, — Руки, я кому говорю!

Я дернулась от крика и обреченно подняла руки…

— Да не ты! — взвился Дор на мой жест покорности судьбе, и его лохмы будто ожили, начиная жить своей жизнью, делая его крики более выразительными, — Арши, немедленно убери руки, бесстыдник!

Я перевела удивленный взгляд на Раша. Одна его рука все также удерживала его вес — и я очень не хотела, чтобы он ее убирал; вторая обитала у меня под рубашкой — что тоже меня нисколько не напрягало. Немного удивляло, что, кажется, ввалились в комнату в самый неподходящий момент Дорик с Бориком отнюдь не по мою душу.

— Что такое?.. — я сощурила глаза в раздражении, когда поняла, что меня обвинять ни в чем не собираются, — Чего вы вваливаетесь без стука?!

Раш вдруг вскинулся и вперил в меня какой-то чуть дикий взгляд, от которого я слегка поежилась. Заметив мою реакцию, он тут же вернул лицу привычное выражение, спокойное и доброжелательное. Но за ним во взгляде все равно плескалось что-то цепкое, непримиримое, животное.

— Просто ты им не нравишься, — ударил словами мужчина, — Они тебя не уважают и не ценят. Вваливаются без стука… И им даже не стыдно, — он улыбался так добро, говорил так спокойно; а глаза внимательно следили за моей реакцией.

— Чего?..

— Раш, перестань немедленно! — строго сказал Бор.

— А я тебя очень люблю, — продолжал он, — Ты же меня тоже? Хочешь, будем вместе? Ты же хочешь?.. Давай я тебя уведу отсюда? — я не понимала, что с ним происходит, а его взгляд, буквально гипнотизирующий, не давал думать.

— Чего? — снова тупо переспросила я.

— Есть одно хорошее место! — он будто обрадовался моей заторможенности, — Тебе там понравится — обещаю! Мы там будем только вдвоем, никто не будет мешать…

Вот. Вот теперь я поняла.

«…ближайшее время он будет активно строить из себя душку, чтобы притупить твое внимание, и тихонько и незаметно давить на твои слабости в надежде склонить тебя к тому, чего хочет он сам…»

Озарение буквально пронзило голову болью, и я тихонько застонала от разочарования, откинувшись на подушку и закрыв глаза. Я-то думала, это я сижу в засаде и жду удобного случая, а оказывается в засаде сидел он и удобный случай даже не ждал, а организовывал. Это ведь он услал ребят по делам. И это он с утра взял половину заявок, чтобы я сегодня вечером могла передохнуть.

— Наверное, там безопасно, да? Не то что здесь… — прокряхтела я, посмеиваясь.

— Да! — он поцеловал меня в щеку и потерся носом о шею, — Если ты согласишься, я буду все время рядом — обещаю!