Фор провернул ключ, открывая камеру, чуть помешкал на входе. Правильно ли он поступает? И чего он добьется такими действиями? Советнику Императора еще не приходилось сомневаться в себе, это чувство ему в новинку. Он тихо вошел в каменную клетку, присел перед наемницей.

Она свернулась на полу, и видимо, только недавно пришла в сознание, держась за ребра, девушка тихо поскуливала. Он осторожно перевернул ее на спину, провел рукой по ребрам. Его магические способности, не перекрытые императорским запретом, уловили два сломанных ребра.

– Близилась война, – слабо, едва слышно напела Сая. – Повсюду скрежет стали. Вдали и кровь, и крики, – она издала подобие кашля, но продолжила, не отводя взгляд от своего судьи. – А на полях лишь холод идет от мертвых тел. – Наемница попыталась улыбнуться сквозь боль. На белых зубах поблескивала застывшая кровь, девушка слабо облизнула разбитые губы и выдавила из себя улыбку.

Фор знал эту песню. Ни раз ему приходилось слышать ее отголоски на войнах, в то время, когда пыл сражения утихал и лекари, в числе которых были молодые женщины, навсегда утратившие своих мужей, ходили по шатрам, чтобы помочь раненым. Для Саяны эта песня имела другой смысл.

Она закашлялась, пытаясь приподняться, Фор заставил ее улечься обратно, одним движением он вправил пленнице ребра, другой рукой придерживая девушку за горло. Саяна услышала хруст и громко выдохнула. Боль накатила после. Она взвизгнула, вырываясь.

Из руки Советника вышло слабое свечение, оно окутало грудь девушки. Магия легко сращивала кости, лечила от любых недугов, но бесследно это не проходило. Саяна чувствовала, что вот-вот опять потеряет сознание. Улучив момент, Фор что-то вколол ей в плечо, противно улыбаясь при этом.

– Сейчас нам предстоит прогулка, потом ты сможешь хорошенько отдохнуть, – тихо заговорил он. – Когда увидишь короля, ты преклонишь перед ним колени. Выслушаешь свой приговор. Падешь ниц перед Его Высочеством, станешь благодарить за дарованную милость.

В его голосе Саяна слышала сталь. Ей не предоставлялось выбора.

Не дожидаясь ответа, Фор поднял девушку за шиворот, заставляя самостоятельно стоять на ногах. Выводя ее из камеры, он придерживал наемницу под руку, не девая упасть.

В глазах у нее то темнело, то прояснялось, к горлу подкатила тошнота, заставляя чаще сглатывать слюну, боль в ребрах еще не ушла, но заметно ослабла. Саяне стало легче дышать полной грудь, но это, отнюдь, не радовало ее.

Они шли слишком долго, как показалось наемнице. Минуя подземелье, лестницу, два коридора, снова лестницу, и снова коридор. Перед выходом из замка она почувствовала головокружение, перед глазами все поплыло, она едва разбирала дорогу.

– Это пройдет через несколько часов, – усмехнулся Советник, протаскивая ее к выходу.

У дверей оба караульных расступились, пропуская еле волочащую ноги преступницу и ее сопровождающего. Дальше Саяна шла сама, пошатываясь, словно бывалая пьяница, наемница пыталась разглядывать собравшуюся поглазеть толпу. Точнее, на согнанную солдатами челядь на дворцовой площади. Силуэты смешивались в одно пятно, девушка пыталась моргать чаще, встряхнуть головой, это не помогало. Слыша вокруг только голос Советника, она следовала за ним, подчиняясь его указаниям. Они медленно шли сквозь молчаливо замершую толпу.

Агор смотрел на эту процессию, нервно теребя свиток в руках.

Саяна остановилась слишком близко от короля, устало склонив голову.

– На колени. – Вежливо напомнил Советник.

– Что? – Саяна попыталась повернуть голову на голос, щурясь.

– Встань на колени перед своим королем.

– Он… не мой король. – Слабо ответила девушка.

Тогда без лишних слов Фор схватил ее за шею, заставляя опуститься.

Она приняла это унижение, как и множество остальных, безропотно подчинилась, склоняясь перед королем, выглядела затравленной и опустошенной, как и должно быть после аксэдовских подземелий. Но не пытки сделали ее сговорчивой и покорной. Неокор – что вколол Советник, подавлял любую волю. Неокор безобидная трава, как и ее сок, растет практически в любой части континента, при смешивании с рядом других компонентов, становится достаточно опасным, хоть и не смертельно.

Агор прокашлялся, разворачивая свиток. Приговор зачитали быстро, пышности присущей при первой встречи с королем, не было, все зачитанное сухо касалось дела.

Саяна не слушала свой приговор, выглядела отстраненной, склонив голову, в какой-то степени ей было все равно, что с ней сделают, дали бы только передышку. Совсем короткую. Воды и немного еды.

Она поймала себя на том, что плачет. Беззвучно. Слезы будто чужие, сами стекают по щекам и подбородку, её бой окончен, слишком рано и быстро.

Наемница думала о том, что все должно было быть по-другому. Она должна была расти где-то в маленьком городке Тэманлина, не зная отца, играть в обычные детские игры, завидовать принцессе во дворце, которую никогда не видела. Она должна была шить, помогать матери на полях, собирать свежие фрукты в небольшом саду, украдкой складывая к себе в карман несколько свежих плодов. Должна была влюбиться и выйти замуж, растить собственных детей и никогда не видеть войны.

Но сейчас она на площади, покорно склоняет голову перед врагами, смотря на свои руки, видит пролитую ею кровь. Саяна вспомнила свое первое убийство, тогда она защищалась. Но сколько раз было иначе, когда защищаться следовало от нее?

Хотелось взвыть, запрокинув голову. Только что толку. Она могла смириться с любой участью, но не с пожизненным заточением в подвалах дворца. Хотелось даже вскочить, броситься королю в ноги и умолять о помиловании, клясться в вечной верности, бегать всю жизнь за господином на поводке, только бы видеть свет солнца. Она безумно жалела, что отказалась от предложения Советника, ведь это был далеко не самый плохой вариант.

Отстраняясь от своих мыслей, Саяна встряхнула головой, гордо распрямив плечи, она смотрела на Агора, казнившего ее, но сказать ничего не могла, не получалось даже рта открыть. Она могла сказать то, что изменило бы решение. Виновна! Виновна! Во всем, с самого детства! И эшафот вполне заслужен!

Но она молчала, кланяясь королю.

Фор помог ей подняться с колен, придерживая за локоть. Ее провожали грустные взгляды из толпы. Кандалы ей не надевали. Рядом появилось несколько солдат и начальник тюрьмы, они должны были сопровождать ее в камеру, якобы торжественно и милостиво, ведь ее помиловали и не отделили голову от тела.

– Посмотри на солнце, дитя, – с какой-то несвойственной ему жалостью в голосе произнес король. – Возможно, ты видишь его в последний раз.

Она так и сделала, ловя на себе первые рассветные лучи, пока ее уводили прочь.

Уже в камере она увидела брошенный накануне Советником сюртук, подняла его, девушка укуталась, пытаясь спастись от могильного холода. Прижалась к стене, подтянула ноги к груди, обняв их руками. Она вздрогнула, когда дверь ее тюрьмы со звоном захлопнулась, раз и навсегда, отделяя ее от остального мира. Первым желанием было разбить себе голову об стену, но вместо этого Саяна медленно проваливалась в сон.

Ашира пришла в себя медленно, будто бы выныривая из сладких сновидений, сначала пыталась почувствовать под головой мягкую подушку. Тщетно. Вскоре поняла, что и вовсе спит не на кровати, имея привычку, ложиться спать в кровать, даже в сильно выпившем состоянии, она удивилась.

Попробовала вспомнить прошлую ночь. И ничего. Ни одного фрагмента. То, что она слишком пристрастилась к дорогому алкоголю, это конечно правда, но она всегда контролировала свои действия. Или почти контролировала. Ну, или хотя бы помнила происходящее.

Не открывая глаз, она стала прислушиваться. Чьё-то равномерное спокойное дыхание. Вархтан. Снова станет злиться на излишек в ней градусов. Да и черт бы с ним. Побранится и уйдет. А вот если бы он принес ей стакан воды, возможно, она выслушает нравоучения с должным почтением. Ашира продолжала лежать, надеясь, что стакан воды вскоре все же появится. Ожидание вскоре утомило ее, в горле начало противно саднить, захотелось прокашляться. Неужели учитель будет к ней так жесток, что и не обратит внимание на такую острую нужду?! Она ведь всегда повинуется его нуждам и жаждам.