Сфера со множеством выступающих в стороны игл.

— Зо-о-о-оло-о-то…..

— Мясо жестковато, — пожаловался Кадвар, отчаянно пытаясь разрезать чересчур жесткий бифштекс.

— Нужно просто больше мускулатуры, — мелодичным басом отозвался его спутник, сидящий напротив: огромный мускулистый темнокожий мужчина, одетый лишь в одну набедренную повязку и источающий едва заметное свечение. — Я с удовольствием составлю тебе программу тренировок.

— Обойдусь, — отмахнулся Кадвар, продолжая тщетные попытки расквитаться с ненавистным бифштексом. Но почти сразу его внимание отвлекла проходящая мимо симпатичная фигуристая официантка.

Щелк.

Официантка немедленно прибавила в весе килограмм эдак пятьдесят, а может и всю сотню, заставляя Кадвара застонать от досады.

— Ты опять…? — обратился он к своему спутнику, который в данный момент занимался тем, что поправлял идеальный маникюр на своих огромных пальцах.

— Не понимаю, о чем речь.

— Зачем ты сделал ту девушку жирной?

— В этом помещении слишком много худых людей. Так быть не должно.

Темнокожий здоровяк ещё раз щелкнул пальцами, и сразу несколько человек в помещении поменяли цвет кожи на более темный.

— А сейчас в помещении было слишком много белых? — скривился Кадвар.

— Именно, — улыбнулся здоровяк. — Я, Великий Бог Толерантности, обязан исправить это испорченное общество!

— Боюсь, что однажды ты и меня «исправишь»…..

— Ну, что ты, Кадвар, ты же мой жрец, я ни за что…. Но если ты хочешь, то я обязательно…

— Мне и так хорошо! — поспешил Кадвар закончить этот крайне опасный диалог. — А ты уверен, что с этой силой мы победим в Состязании?

— Можешь даже не сомневаться, — ухмыльнулся бог, продемонстрировав идеально белые зубы. — На нашей стороне больше миллиона моих подписчиков из Blackgrama и Swittera, а значит, мы победим!

— Очень на это надеюсь….

Настойчивый стук в дверь заставил Филиппа Химза недовольно поморщиться и распахнуть глаза. Бурча себе под нос ругательства, он выбрался из постели, нашел в старом, покосившемся комоде халат и, набросив последний на плечи, направился к двери.

— Ну, что ещё? — пробормотал он, отворяя дверь.

На пороге стояла Эльза Вим, что жила через три дома от него.

— Доктор Химз, быстрее, быстрее! — воскликнула она, хватая его за руку и чуть ли не силой таща за собой.

— Да что случилось-то?! — вырвал он руку из цепкой хватки женщины.

— Мой муж, доктор! Ему плохо! Очень плохо!

— Мне нужны мои вещи.

Он отослал женщину к себе домой, а сам пошел собираться. Халат снимать не стал, лишь потуже его перепоясал. Лучше потратить время на сборы. Он быстро собрал в саквояж все, что может пригодится, после чего поспешил покинуть дом.

Вимы жили в полуподвальном помещении, в небольшой двухкомнатной квартирке. Убранство там было бедное и очень простое, что не мудрено. Они жили на самой границе. Буквально два часа ходьбы на запад, и начинаются пустые земли.

Настоящее захолустье, забытое АрхиВладыкой. Даже торговцы сюда заявляются не чаще раза в месяц, что уж говорить про Смотрителей. Последний объявлялся тут уже как пару лет тому назад.

— Сюда, доктор, сюда, — женщина почти с порога буквально потащила врача за собой и привела в спальню.

В постели лежал мужчина. Бледный, худой. Доктор Химз помнил главу семейства Вимов совершено другим, могучим и сильным. Неужели его так подкосила болезнь?

На верхней половине лица у него лежала повязка, прикрывающая глаза.

— Зачем повязка?

— Он говорил, что свет причиняет ему боль, — отозвалась женщина, стоящая в сторонке.

— И давно он такой?

— Со вчерашнего дня. Ходил в поля, а вернулся весь мокрый и бледный. Слег вечером, а утром пожаловался на боль в глазах.

Доктор присел рядом, мягко коснулся руки больного, ожидая почувствовать жар, каким обычно сопровождается болезнь, но почувствовал лишь леденящий холод.

Тут же он обратил внимание, что грудная клетка не вздымается, а пульс не прощупывается.

Мужчина мертв, вне всякого сомнения.

— Боюсь, что ваш муж скончался, — вздохнул доктор, мысленно проклиная этот вечер.

— Ох…. - женщина едва не ударилась в слезы, но неожиданно вытянула руку, указывая на вторую руку мужа, лежащую у того на животе. Пальцы покойного двигались, мягко постукивали по ткани. — Он… он жив доктор… он жив!

— Это может быть остаточный эффект… — сказал он, но инстинктивно отошел от постели на пару шагов. По спине пробежали ледяные мурашки. Судя по температуре тела, больной должен быть мертв уже как минимум несколько часов, и подобное никак нельзя было отнести к остаткам нейронной активности.

— Ох…

— Эльза, а куда именно ходил ваш муж? — спросил доктор, до конца сам не понимая, почему именно спрашивает. В голове почему-то зазвучали старые детские страшилки, от которых тяжело было избавиться.

— На… запад.

— К границе?

— Да…

Больше доктор ничего не спросил. Он сделал глубокий вдох и достал из саквояжа скальпель.

Шаг. Ещё шаг.

И вот Химз оказался рядом с покойником, который резко перестал постукивать пальцами. Доктор остолбенел, но все-таки смог совладать с собой, готовясь в случае чего ударить скальпелем. Он осторожно ухватил за край ткани, прикрывающей лицо, и резко сдернул его.

Ужас парализовал доктора.

У трупа не было глаз. Вместо них были большие черные провалы, уходящие, казалось, в саму бездну.

Труп резко повернул голову, уставившись своими огромными черными провалами прямо на доктора, а затем молниеносным движением руки, вырвал кусок горла у Химза.

Скальпель? Доктор даже не успел воспользоваться им, повалившись на пол и отчаянно пытаясь остановить кровь из разорванного горла.

Труп тем временем встал на ноги и медленной походкой направился на плачущей женщине.

«Это все сон! Это все сон! Я сейчас проснусь в своей постели!» — говорил себе доктор, но сон не заканчивался.

Зато в голове вновь зазвучали старые страшилки, что рассказывают ночью дети.

Страшилки о Пустых, что пожирают души.