— Иначе потом упрашивать будешь. На коленях. Я тебе обещаю.

Он отключился, а мне стало так страшно, что вынуждена была остановиться. Всосала полбутылки воды, глядя по сторонам одуревшими глазами. Вопрос: «Что делать?» колотил в голове. А самое ужасное было в том, что обратиться за помощью мне было абсолютно не к кому.

Я — ненужный никому ребенок от первого брака. И этим сказано все.

Папа — непризнанный гений, художник от слова «худо». Бабушка Аля — это его мать. И она в свое время открестилась от собственного сына, так как выносить его постоянные запои не смогла. Боролась долго, потратила кучу денег усилий и времени — все без толку. В итоге, как потом оказалось, не соврала — вычеркнула его из завещания.

На похороны он не явился, а на мои вопросы его сестре, тете Любе, услышала, что связь с ним утеряна и где он находится, никто не знает.

Алевтина Васильевна нашла меня, когда я отметила свое совершеннолетие, выдернув из дурдома под названием «счастливая семья». Квартира, в которой я жила — ее подарок. В восемнадцать лет у меня, как у той Золушки из сказки появилась своя фея. Бабушка Аля очень помогла. Мало того, что обеспечила жильем, так еще и ежемесячно переводила определенную сумму денег, пока я не закончила институт. Светлая ей память. Замечательным человеком она была.

Не буду врать о том, что с ней у нас были чрезвычайно близкие и доверительные отношения, но связь мы поддерживали тесную, довольно часто встречаясь и созваниваясь. Особенно ей нравилось то, что я увлекалась и принимала непосредственное участие в постановках антрепризы «Арт-бум». Тут особого удивления не возникало. Арапова Алевтина была примой местного театра много лет. И даже в последние годы жизни периодически выходила на сцену.

Теперь о маме пару слов. Нахлебавшись рая с творческой личностью, она развелась и довольно быстро нашла себе второго мужа, начальника транспортного цеха ликероводочного завода, от которого родила еще двоих детей. Да, я тоже улыбаюсь всегда в этот момент, вспоминая монолог незабвенного Жванецкого в исполнении не менее легендарного Романа Андреевича Карцева.

Отчим меня невзлюбил изначально. И даже не притворялся ни перед кем. Использовал как служанку для своих детей и весьма часто попрекал куском хлеба. Мать все годы успешно закрывала на это глаза, не гнушаясь вторить ему и спихивая на мои детские плечи совсем не детскую работу по уходу за погодками — братом и сестрой.

Наверное, именно поэтому к детям у меня отношение… прохладное. С Лешей же, несмотря ни на что ребенка хотела. Желание появилось само собой. Думаю, у каждой влюбленной пары оно появляется вне зависимости от внутренних заморочек. И я бы родила, если бы…

Прибыв по указанному адресу к нотариусу — поднялась на второй этаж. Родня со стороны отца уже собралась, рассевшись на стульях. В комнате чувствовалось напряжение. Тетка недовольно сморщилась.

— Тебя тоже позвали? — спросила удивленно, даже не поздоровавшись.

— Как видите. — Кивнула, не понимая, почему должна оправдываться, за свое присутствие.

Процедуру оглашения описывать не буду. Наверняка многие ее видели в том или ином фильме. Скажу лишь, что в конце составляется протокол, куда все переписывают буква в букву, а потом заверяют — нотариус и свидетели.

Так вот, что творится между родственниками, в период пока все не завершится — вы бы знали! Особенно, когда есть что делить.

Если честно, когда ехала, даже предположить не могла, что Аля так поступит. То, что я включена в ее завещание — знала. Но что именно она мне оставит — нет. Ну а теперь барабанная дробь. Алевтина Васильевна подарила мне на память… ювелирный гарнитур восемнадцатого века, сделанный неизвестным мастером, состоящий из ожерелья и сережек. На предварительную оценочную стоимость триста тысяч евро. А вторым пунктом значились ее сценичные наряды в количестве семи штук (список оных прилагался).

Уже слышу свист, и как кто-то заваливается на бок. Со мной, по крайней мере, произошло почти так. Успела сбалансировать и не загреметь вниз. Дальше я не слушала. Ожерелье. Мне. С изумрудами и бриллиантами. Мне. Разве так бывает? На всякий случай ущипнула себя за руку. Жива.

Бабушка любила антиквариат. Это не было секретом. Но о том, что именно у нее имеется в закромах, в каком количестве и на какие суммы, судя по реакции, не знала даже родная дочь. Шок был у всех поголовно.

Проблема оказалась в другом. Коллекцию картин, предварительной оценочной стоимостью (дундук-нотариус повторял это словосочетание раз десять) в четыреста тысяч евро Аля отдала в какой-то музей, оставив двум внукам недвижимость — по квартире каждому великовозрастному лбу, до сих пор не заработавшему себе на отдельное жилье (это я о двоюродных братьях с такой любовью и нежностью). Что вызвало громкое возмущение тети Любы, несмотря на то, что ей причиталось больше остальных: квартира, дача и тоже какие-то драгоценности на сумму двести пятьдесят тысяч. Потом еще по списку неизвестным мне людям по мелочи — кольца, браслеты, шкатулки. Кстати там прозвучало и знакомое имя, чему была немало удивлена.

Как-то я имела неосторожность помочь Илоне Вульф сбежать из дома (выше уже упоминала о ней — сестре мужа моей подружки Сашки). У нее случились разборки на любовном фронте, и так вышло, что рядом кроме меня никого не оказалось. Зря, конечно, влезла. Но что сделано — то сделано. Лона прожила тогда у Али с месяц или чуть больше, скрываясь от всех. Со временем помирилась со своим избранником и в итоге вышла за него замуж, став Илоной Разумовской.

А что интересно, Алевтина Васильевна была в курсе всех этих событий, так как завещала ей жемчужное колье. Недолго думая, написала Илоне сообщение, чем вызвала бурю отрицательных эмоций в виде соплей и слез. Оказалось, что она была дружна с Алевтиной Васильевной и известие о смерти переживала очень тяжело. Что тут скажешь? Бывает и такое. Хотя странно как по мне. Немного.

Денежные сбережения и еще ворох концертных костюмов ушли в театр, чему я ни грамма не удивилась. Потом началось что-то о столовом серебре и прочем… атмосфера в итоге накалилась до предела. Тете Любе казалось, что ее сыновей обделили. Она пыхтела, отпускала возмущенные реплики и злым взглядом зыркала в мою сторону.

Под конец даже набралась наглости подойти ко мне, пока мы все сидели в ожидании оформления документов. Предвидя претензии, сразу ответила:

— Любовь Тимофеевна, обсуждать волю бабушки Али я с вами не буду. Пересчитайте имущество в квартирах в денежном эквиваленте, и вы поймете, что между нами все поделено примерно в равных долях. А если вы подадите в суд на оспаривание, только зря потратитесь.

Не знаю, подействовало ли сказанное на нее, но как ни странно, притязаний ко мне она так и не выдвинула. Хотя, вероятнее всего, что это была вовсе не моя заслуга.

Выйдя из здания, села в машину и задумалась. Спасибо, конечно, бабуль, но что мне теперь с этим делать? Вначале ценности полагалось оформить, и нотариус пригласил всех на следующий день к себе для подачи заявлений о принятии наследства.

Что ж, решила задержаться, так как возвращаться домой не хотелось совсем. Бортнич еще этот… придурок озабоченный.

Все личные документы, словно предчувствуя, взяла с собой. После этого оставалось подождать полгода и получить ключ от сейфа в банке, где хранился гарнитур. И вот тут опять возникал тот самый вопрос. Не на рынок же с драгоценностями идти. По поводу ломбарда тоже терзали смутные сомнения.

Я нашла маленькую скромную гостиницу и забронировала там номер на ночь, затем отменила клиентку, которая была записана на завтра с утра. Повалялась немного и решила сходить куда-нибудь покушать. Рядом располагался небольшой ресторанчик с домашней кухней. Полдня без еды и чувство голода напомнило о себе. Изучая меню, заметила движение слева от себя.