— И даже хуже, — нервная усмешка скривила губы. Взгляд Баки вернулся к рукояти на дрожащей ладони. — У меня был выбор как поступить.

Дождь усилился, ветер цеплялся за кроны. Молния мелькнула на западе, у Баки за спиной.

Выбор между ним и собой. И двенадцатилетний Баки выбрал.

Стив сбросил с себя оцепенение, сделал еще один шаг. Баки наверняка этого даже не заметил.

— Они забрали мое тело, семью и жизнь. Если бы мне удалось сбежать, — Баки глянул на культю, сглотнул, — что бы им не позволило забрать чужие? — палец завис над курком. — Но их больше нет. И то, что осталось от меня… Стив, кто я сейчас?

Глаза казались совершенно пустыми, Баки будто смотрел сквозь него.

— Ты — Джеймс Бьюкенен Барнс, мой друг. И я с тобой. Слышишь? Я здесь, с тобой. Мы придумаем, как все исправить. Мы… — и он должен был обнадежить, убедить. Остановить. Но гром прогремел над головой.

«Все обязательно будет хорошо», — чертово клише, глупая попытка лучшего друга обнадежить его, дурака, несбыточное обещание. Стив даже не успел отругать себя за мысль о ненавистной фразе.

Щелчка с хлопком не должно было быть, как и слишком быстро разросшегося алого пятна слева на животе. Как и ужаса в вернувших осмысленность глазах Баки.

А еще, чего точно быть не должно было, — вязкой темноты, когда он повалился на влажную землю.

========== Выбор 6. — Ложь ==========

Как ни странно, вначале появился звук, а уже после свет. Точнее — нет, не так. Первым, что заставило вынырнуть в реальность, была ноющая боль в животе. А уже потом кто-то захрустел чипсами и все-таки прикрутил новости.

«Двадцать девятое сентября» промелькнуло в бегущей строке, в глаза точно кто-то песка насыпал.

Сегодня было бы ровно четырнадцать лет.

— Лучший год моей жизни был, пока ты не позвонил, серьезно, Роджерс. — Тони с привычными темными кругами под глазами ухмылялся во всю наглую морду, ноги закинул к нему на кровать прямо из кресла, которое точно спер из комнаты отдыха. — Сидишь себе в кабинетике, пиццу жрешь. Ни тебе рейсов экономклассом, ни долгих переездов, ни дешевеньких мотелей. Благодать.

Голова болела примерно также мерзко, как и живот, хотя ею он вроде пуль не ловил.

Если он здесь, значит, Баки…

— Чуть не сдохнуть от своего же оружия — это еще умудриться надо. Считай, ты под счастливой звездой родился, — гоготнул Тони и полез в банку принглс.

— Где?.. — в горле першило.

Тони вопрос оборвал и зарубил на корню попытку подняться — нажал на плечо, и перед глазами у Стива замерцали звезды.

— Ты лошадок попридержи, герой. — Стив не сразу заметил капельницу в правой руке и электроды на груди от кардиомонитора. — Ляг, как положили. Кровью и так полкладбища заляпал. Тут хочешь повторить?

— Скажи, где… — голос был точно наждачка по ушам.

Тони снова глянул в коридор через стеклянные двери, увеличил пультом громкость и подал стакан с соломинкой.

— Слушай сюда, дурья твоя башка, — прошипел Тони и поправил подушку у него под головой. — Предотвратил попытку суицида. Глок выстрелил, очнулся здесь. В остальном говори как есть, но Барнс не виноват. Удар в печень нанес левша.

— Что? — удивление наверняка проскользнуло на его лице.

Тони нетерпеливо хмыкнул.

— То. Деталька, блядь, на схеме и в отчете потерялась. Привет судмедэксперту уже передал.

Голова еще не совсем освободилась от тумана.

— Но как…

— Роджерс, какой же ты неуклюжий. Отдай мне пульт, — Тони забрал стакан, выключил звук, растянул губы в подобии улыбки и уселся в кресло. — Кстати, твой придурочный лейтенант забегал, дело у него важное было. Ругался чаще, чем дышал, — Тони нарочито медленно развернулся ко входу. — О, лейтенант Браун, вы все же не ушли.

Стив сглотнул горечь, закашлялся и прикрыл ладонью рот. Живот, конечно же, не преминул о себе напомнить.

С такой ненавистью на Старка давно никто не смотрел.

— К сожалению, вы тоже, — Браун скривил кислую мину, усы закрыли нижнюю губу. — Выйдите, мне с агентом Роджерсом надо переговорить.

— Вы же в курсе, что агенту Роджерсу еще нельзя сильно напрягаться? — Тони вытряхнул последнюю чипсину и швырнул коробку в мусорку у стола. Лейтенант смерил Тони презрительным взглядом. — Ух ты, трехочковый! Роджерс, я по кофе. С лейтенантом не будешь скучать?

— Постараюсь, — ответил он. По ощущениям казалось, что это была не пуля, а пушечный снаряд, настолько болело внутри. — У вас… — он все же поморщился, — наверняка ко мне много вопросов, лейтенант Браун.

Браун дождался, когда Тони закроет двери, но побрезговал в кресло сесть. Смерил и его взглядом.

— Скажите, агент Роджерс, сколько вы собирались от меня Джеймса Бьюкенена Барнса прятать?

***

Веревку на шею накинули слишком давно. И затягивалась она после каждого выбора. Избавиться, сбросить бы, но для начала ее стоило хотя бы заметить.

Что ж, теперь он точно заметил. И едва не погиб.

Голова прояснилась ближе к вечеру. Док предпочел пообщаться с Тони, к нему так и не зашел. Медсестра подкрутила подачу обезболивающего, дышалось почти легко, хоть и желудок противно ныл, как и вся левая сторона.

— И вообще, Роджерс, стричь тебе мой газон не меньше года.

— Да мы же вроде на лето договаривались.

— А бонусом снег зимой разгребешь. — Тони бессовестно дразнился четвертым кофе из кафетерия. — Три неебически веселых дня — и тебе неделю тут валяться. Фьюри уже радостно наорал на меня в трубку, когда ему озвучил сроки, — Тони наконец отставил в сторону стаканчик и полез в смартфон. — Вообще я думал, что межведомственного не избежать, но, увидев Брауна… — Тони цыкнул, хмыкнул, покачал головой. — Меня что удивляет, — долгий любопытный взгляд прошелся по его лицу. — Ты ведь мог Барнса вырубить и забрать глок, разве нет?

Сил, как ни странно, даже хватило на то, чтобы повыше сесть.

— Ой, на себя так посмотри. С Шэрон сам объяснишься, суицидник хренов. Они с Уилсоном прилетят завтра в… — Тони глянул на наручные часы, поправил ремешок; не выходить же из любимой игрушки, право слово. — И вообще, почему дичь творишь ты, а разгребать приходится мне?

Он не стал говорить, что у них это разгребание взаимно.

Но с Шэрон действительно неудобно получилось. Стив откинулся на подушки, вперился в потолок. Что с Баки, что с Шэрон. Да и чего юлить, Тони он тоже знатно подставил.

Все изначально было перед глазами, стоило только сложить два и два. А он на слово поверил перепуганному Баки и не додумался переспросить.

Пару звонков от Фьюри — и Старку, который прилетел в срочном порядке, сразу же предоставили доступ как к делу, так и к физическому носителю, чему точно не был рад лейтенант Браун. А пока его пытались в операционной откачать, Тони нашел главную несостыковку: удар слева в правое подреберье нанес не правша, подгоняемая в шею судмедэксперт забыла это отметить.

Маленькие детали, крохотные, почти незаметные. О фирменном ударе левой Рамлоу Стив был более чем наслышан еще со средней школы. Получается, Рамлоу открыл двери, щелкнул рубильником, бросил нож — отсюда и небольшое пятно крови в центре подвала, которое, как он раньше считал, осталось после попытки освобождения Баки. Но у Баки не было резаных ран.

Отказаться от всего того, что он наговорил в участке, не составило особого труда. Сложнее оказалось поставить подпись внизу бланка, но и это Стив смог пережить.

Тони сказал, что Рамлоу взяли при выходе из бара. Рамлоу, на счету которого был не один обнесенный дом, похоже, и не думал бежать. Самоуверенный сукин сын выкупил украденными деньгами перезаложенное отцовское наследие и принялся отмечать. И на фоне этого нападение Баки на мертвого Пирса не выглядело таким уж жутким.

То, что во скором времени начнется увлекательная игра «кто кого утопит», Стив совершенно не сомневался. Примерно как и Тони, который был вот просто уверен в предоставлении иммунитета что для него, что для Баки. Ну или их освобождению аккурат к совершеннолетию Джеймса, если не повезет.