Спустившись, выбегаю следом за ним на улицу, сталкиваясь с невысокой женщиной, которая преграждает мне путь. Успеваю лишь заметить, как Рэм торопливо сворачивает за угол здания, скрываясь из вида.

Понимаю, что возможность упущена. Мне его не догнать. Я раздражен, тем, что меня остановили. Пытаюсь отдышаться и перевожу злой взгляд на ту, которая так не вовремя появилась на моем пути.

— Какая приятная неожиданность, — весело произносит женщина, хватаясь пальцами за лацканы моего пиджака, словно хищная птица когтями в свою добычу, и удерживает, не давая проходу. — Вот мы и встретились.

Хочется увернуться, оттолкнуть ее, но вдруг понимаю, что это не приведет ни к чему хорошему. Я уже нарушил договоренность с Оливией и теперь любой неверный жест или слово лишь усугубят и мое положение, и навредят репутации моей хозяйки.

Всматриваюсь в черты ее лица и хмурюсь, понимая, что я где-то с ней встречался.

— Только не говори, что не помнишь меня, — прищуриваясь и улыбаясь, произносит женщина. — Вблизи ты еще симпатичней. Жаль, что нам не удалось тогда познакомиться...

Разглядываю незнакомку: темные короткие волосы... Невысокая и худая. Не очень симпатичная... Наконец память подкидывает мне воспоминания с аукциона. И я понимаю, что эта женщина могла стать моей хозяйкой...

— Что? Вспомнил? — спрашивает она и посмеивается, замечая изменения в моем лице. — А куда это ты торопишься? Неужели хозяйка так наскучила, что решил сбежать от нее?

Понимаю, что ее вопросы, и вообще наш разговор, до добра не доведут, но я пытаюсь оправдаться:

— Там было душно, и я позволил себе выйти на воздух.

Она, сузив глаза, с подозрением смотрит на меня.

— Да неужели? — в ее тоне проскальзывает сомнение и издевательские нотки. — Так бежал... Я думала, ты меня с ног собьешь...

Ее подозрительность мне не нравится, это не предвещает ничего хорошего. Но, черт возьми, почему я вообще должен перед ней отчитываться?! Она мне никто.

— А Вам не все ли равно? — не выдерживаю и хамлю я.

Исподлобья наблюдаю, как, от моих слов, глаза женщины удивленно округляются. Видимо она не ожидала от меня подобных слов. Но уже в следующую секунду ее растерянность сменяет возмущение.

— Ты слишком много себе позволяешь, — прижимая меня к себе вплотную и сильнее сжимая в своих руках ткань пиджака, угрожающе произносит она. — Ты даже не представляешь, с кем имеешь дело.

Пытаюсь отцепить ее от своей одежды и отстраниться. В то же мгновение слышу знакомый голос у себя за спиной:

— Отпусти, — произносит Оливия холодным тоном.

Женщина с аукциона медленно переводит злобный взгляд на мою хозяйку.

— Оливия, я смотрю, ты так и не смогла приручить его, — злорадно ухмыляясь, произносит женщина. — Если ты не можешь справиться с одним мужиком, то как ты собираешься руководить целым островом?

Дама смеется и с силой отталкивает меня от себя, словно ненужную вещь. Едва успеваю удержать равновесие. Наблюдаю, как она отходит к девушке, встав преградой между нами.

— Ты подумай хорошо... Мое предложение все еще в силе. Если тебе что-то не по зубам, ты всегда можешь отказаться от этого, — с издевкой продолжает она. - И кстати, еще раз хочу поздравить тебя с назначением, пусть и временным. Жаль твою мать... Так неожиданно скончалась... а на вид выглядела здоровой...

Высокомерно окинув взглядом мою хозяйку, она ласково добавляет:

— Береги себя... — и уже собираясь уходить, вскидывает палец, театрально произнося, будто, между прочим. — Кстати, совету я непременно сообщу об этом маленьком происшествии. Думаю, им будет очень любопытно узнать о твоей непослушной игрушке. Такой интересный момент!

Оливия выглядит невозмутимо, но во взгляде проскальзывает тревога. Эта дамочка ей угрожает или предупреждает?..

После напутственных слов, женщина удаляется, оставляя нас одних. Хозяйка смотрит на меня. Ее кулаки сжимаются от злости, а во взгляде сверкают молнии. Девушка тяжело дышит, поджимая губы в тонкую гневную полоску.

— Как ты посмел уйти? — сквозь стиснутые от бешенства зубы, спрашивает она, когда понимает, что дамочка отошла на достаточное от нас расстояние и не услышит разговор. — Я, кажется, ясно дала понять, чтобы ты держался поблизости и без моего позволения не отлучался.

Не знаю, что ей ответить. Понимаю, что не прав и подвел ее, но истинную причину своего внезапного исчезновения решаю не раскрывать.

— Прости... — это все, что я могу сказать в свое оправдание.

— Прости?! Я не ослышалась?! — едва не срываясь на крик, свирепо шипит она. Замечаю, как ее трясет от злости. Оливия, прикрывая глаза, делает глубокий вдох и угрожающе произносит: — Ты опозорил меня. Не думай, что я так просто это оставлю.

Девушка разворачивается и идет к автомобилю, на котором мы приехали к этому злосчастному зданию, и мне ничего не остается, как молча следовать за ней, понимая, что скандал еще впереди. Моя оплошность грозит разрушить только установившийся между нами хрупкий мир.

Весь путь от здания совета до особняка хозяйки проходит в тяжелом молчании. Оливия, отвернувшись к окну и отодвинувшись от меня на максимальное расстояние, наблюдает за проносящимся мимо пейзажем. Чувствую, что она вновь воздвигает между нами стену недоверия с примесью удушливого гнева. И я ее не виню, сейчас мы оба понимаем, как сильно на ней может отразиться выходка, если та дамочка публично сообщит о моем неповиновении хозяйке и самоуправстве. Оливию могут счесть не способной к управлению.

Наконец, в вечерних сумерках, автомобиль въезжает через распахнутые резные ворота на знакомую дорогу перед особняком.

Здание с высокими потолками и широкими помещениями, кажется сейчас особенно чужим и негостеприимным, и будто окутывает холодом. Проходя вместе с девушкой по коридору, ведущему к спальням, непроизвольно ежусь. В воздухе между нами сгущается напряжение. Сильная усталость от ожидания окончания вечера и воспоминания о появлении моего бывшего напарника не дают покоя, а сложившаяся ситуация не обещает благополучного исхода дня. Все это разом наваливается на меня, картинки случившегося неустанно вертятся в голове, раздражая и без того воспаленный разум.

Должно быть я никогда не смогу смирится со своим нахождением в этих стенах... Я начинаю ненавидеть здесь все, а желание хоть как-то выжить в этом месте кажется бессмысленным. Единственное, за что еще цепляется мой уставший рассудок — это то, что сегодня я увидел Рэма. Он здесь. Могу ли я надеяться, что жизнь моего бывшего друга не такая уж сладкая и складывается вовсе не так, как он планировал, сбегая. Очень на это рассчитываю...

В полной тишине и напряженном молчании проходим с Оливией в ее комнату. Она пропускает меня первым в спальню, придерживая дверь. Подмечаю, что слуги заранее приготовили комнату к нашему приезду: помещение убрано, постель застелена, горит лампа.

Дверь с грохотом захлопывается за моей спиной, звук эхом отскакивает от стен, которые от удара угрожающе вибрируют. Напрягаюсь, готовясь к тому, что придется мне сейчас очень несладко.

Поворачиваюсь к девушке и настороженно наблюдаю, как она неторопливо ступает в середину комнаты, сам же остаюсь стоять практически у входа, не решаясь пройти дальше.

Она выглядит раздраженной, вокруг нее буквально клубится аура гнева, и, кажется, вот-вот вся комната заполыхает от огненного торнадо, выплеснутым ею наружу. А я лишь жду... Жду, когда она заговорит.

— Знаешь Марк, — угрожающе начинает она, но тут же вздыхает, стараясь взять себя в руки. — ты, кажется, до сих пор не осознал всю сложность нашей с тобой ситуации. Это очень огорчает...

Оливия поворачивается ко мне, наблюдая за реакцией от произнесенных ею слов.

— Я знаю, что виноват, — говорю в ответ я, глядя в ее излучающие гнев глаза. — Прости.

— И что мне с твоего «прости»?! — все же не выдержав, срывается на крик девушка. — Это не поможет ничем ни мне, ни тебе! Я объяснила, в каком положении нахожусь, доверилась, считала, что ты сможешь мне помочь… Хотя бы поддержкой! Но я ошиблась?!