Дверь захлопывается, а я впервые чувствую себя отвратно, как никогда в жизни. Наверно так ощущают себя вещи, которые хозяева откладывают за ненадобностью, пока не придет момент, и им снова не захочется воспользоваться.

Оставшуюся часть вечера меня не покидают мысли о тесном общении между мной и хозяйкой. Внутри бурлят эмоции: злость на самого себя, за то, что так легко поддался на соблазнения девушки, вернее на свое тело, которое так однозначно отреагировало. Хотя головой я понимаю, что, не смотря все ее доводы и угрозы, не они играли ключевую роль. Я поддался по собственному желанию. Неприятным бонусом стала растоптанная гордость — это именно то, чего она и добивалась. Девушка наверняка осталась довольна победой надо мной.

После ее ухода, я снова принимаю душ, смывая с себя следы нашей близости. А потом лежа, в постели, размышляю над тем, зачем она вообще затеяла все это. Подозреваю, что дело в том, что я ее оскорбил, и она отомстила за свое надломленное самолюбие. Хотелось бы верить, что причина именно в этом.

С одной стороны, всегда знал, что женщины злопамятны и при любом подходящем случае они вернут обидчику в трехкратном размере, но лично с подобным сталкиваться раньше не приходилось. И вот, удача. Я в числе избранных. Уж не знаю, за какие грешки на меня навалились все эти приключения, но надеюсь, она сполна насладилась местью и не войдет в кураж повторять подобное.

С другой стороны, я понимаю ее мотивы и недовольства. Как мужчина. Многие успешные и богатые, в привычном мне мире, бизнесмены и шишки покрупнее, имеют содержанок. По статусу положено и могут себе их позволить. И если честно, с трудом представляю, чтобы у мужчин возникали проблемы со своими дамами, которые отказываются раздвигать ноги, при условии, что их полностью содержат и обеспечивают крышей над головой спонсоры.

Не учел одного — сейчас такой содержанкой являюсь я. В моем подсознании до сих пор не укладывается новый статус, в котором здесь нахожусь. Девушка просто доходчиво и весьма наглядно напомнила мне об этом. Мысленно ставлю себя на ее место и понимаю, что да, в чем-то она действительно права. Разница лишь в том, что содержанки сами подписываются под теми условиями, которые им предлагает потенциальный спонсор, а вот моего мнения никто не спрашивал и добровольно я на это не соглашался — меня просто продали. Но кого это интересует?

Попал в такую ситуацию — подстраивайся, не можешь — избавятся. Все четко и ясно. Даже вполне логично и очевидно.

Одно порадовало, не смотря на злопамятность, — девушка из тех, кто держит слово. Утром, после завтрака, ко мне является посетитель. Звучит короткий стука, и в комнату входит дворецкий с невозмутимым лицом, объявляя, что ожидает меня для того, чтобы показать дом. Тот самый мужчина, которого я видел в первый вечер, когда меня привезли после аукциона.

Быстро собираюсь, не желая заставлять посетителя ждать и надеясь произвести хорошее впечатление. Возможно даже у него получится выведать что-то полезное. Надев на себя рубашку и брюки, выхожу из комнаты вслед за своим гидом, воодушевленный тем, что наконец могу покинуть место заточения.

Охраны возле комнаты не оказывается, да и дверь, как я успеваю заметить, не была заперта. Вчера вечером я не обратил внимания, что закрывать меня не стали. Да и, если честно, не до этого было. Однако, даже такая малость не может ни польщать. Похоже, держать меня взаперти госпожа больше не намерена, раз уж я начал выполнять свои прямые обязанности.

Пройдя по дорого обставленному коридору особняка в полном молчании, мы выходим к уже знакомой лестнице, ведущей на первый этаж.

— Противоположная часть второго этажа запрещена для вашего посещения, — тут же бросает пожилой мужчина, даже не глядя на меня.

— А что там? — с интересом спрашиваю я, смотря на точно такой же пролет по другую сторону лестницы.

— Распоряжений отвечать на подобного рода вопросы у меня не было, — безэмоционально отвечает сопровождающий, и наконец повернувшись ко мне, добавляет. — Если вас волнует этот вопрос, спросите у хозяйки. Мне поручили показать куда можно ходить, а куда нет.

— Ясно, — отвечаю я мужчине, который испытующе смотрит на меня.

Если еще в начале, у меня и возникало желание пообщаться с единственным встретившимся мне здесь мужчиной, то сейчас, глядя на его каменное лицо и сдержанные манеры, я начал понимать, что лишнего он точно не скажет, да и всем своим видом мужчина дает понять, — можно даже не пытаться.

— Почти все помещения первого этажа находятся в свободном доступе, — так же спокойно, с нотками безразличия, продолжает он, пока мы спускаемся вниз.

Взору открывается вид на просторный холл в бежевых тонах. На стенах висят светильники с вкрученными в них лампами в виде свеч, между лестницей и парадной дверью, большая хрустальная люстра, которая придает помещению очень помпезный вид. Тут же расположены старинные вазы, у стен мостятся столики, на которых стоят свежие цветы, над ними зеркала, украшенные золочеными рамами. Между тем, мужчина продолжает пояснять:

— Кроме, разумеется, личных комнат прислуги.

Где они находятся мне показывают сразу. Белая дверь с табличкой «только для сотрудников», располагается прямо под лестницей, скрытая от посторонних глаз и не приметная с парадного входа.

Мы сворачиваем вправо и проходим длинный и довольно широкий коридор. На нашем пути встречаются девушки-горничные, занимающиеся своей работой.

— В этой части располагаются рабочие помещения: кухня, кладовая, прачечная, склад…

Мужчина ведет меня мимо дверей, за которыми слышатся голоса и звуки, помогающие понять, что с другой стороны кипит работа. Ни у одной из них не задерживаемся. Дойдя до конца коридора, мы подходим к двери, ведущей на улицу.

— Выход в сад, — поясняет он и повернув ручку, выводит нас на задний двор со стороны склада, что вполне логично. Все рабочие помещения расположены вблизи друг от друга.

— Сад в полном вашем распоряжении, — произносит сопровождающий, ведя меня по тропинке вдоль особняка.

Я оглядываюсь по сторонам, оценивая ухоженность территории внутреннего дворика. Минуя тропу и лужайку, с которой начинается парк, мы подходим к похожей двери с другой стороны здания и входим во внутрь.

— В этой части особняка располагается все, что вам необходимо, — произносит мужчина, когда мы оказываемся в коридоре, похожем по цветовой гамме на холл откуда началась наша экскурсия. — Здесь библиотека, кинотеатр, тренажерный зал, бассейн и столовая, — поясняет мужчина, поочередно указывая на двери и подсказывая, что располагается за каждой из них.

— Если у вас появятся дополнительные вопросы, вы всегда можете обратиться за помощью ко мне. Я здесь управляющий, и мой кабинет расположен по правую сторону от парадного входа, — добавляет он, пока я размышляю над тем, с посещения чего мне бы хотелось начать.

— Благодарю, — произношу я, понимая, что совместный осмотр на этом заканчивается. — Я, пожалуй, начну с библиотеки.

Попрощавшись со мной, управляющий удаляется. Я же с этой минуты остаюсь предоставленный сам себе, чувствуя относительную свободу действий. Воодушевленный новыми границами дозволенного, решаю на всякий случай прихватить пару книг. Опасения, что меня вновь могут запереть в комнате, никуда не улетучиваются.

Уверенно открываю дверь и замираю на входе, присвистывая. Глаза разбегаются от обилия книжных стеллажей. Справа, у широкого окна, расположен столик и несколько стульев, рядом находится диван и пара кресел. Своего рода читательский уголок. Уютный, комфортный и хорошо освещенный.

Рассчитывать, что я быстро здесь освоюсь не приходится. Прикидываю, сколько времени мне понадобится разобраться с жанрами литературы, и понимая, что до вечера времени полно, приступаю к ознакомлению с книжными полками, пестрящими разнообразными корешками.

За увлекательным занятием проходит весь оставшийся день. Ко мне несколько раз заходит прислуга, поинтересоваться не нужно ли чего. В библиотеку приносят обед, к которому я приступаю, сидя за столиком и орудуя ложкой, пролистываю несколько книг, выбранных для прочтения в ближайшие дни. Дома мне часто не хватало времени на чтение, было много работы и, раз уж оказавшись в нынешнем положении, я располагаю свободным временем, планирую наверстать упущенное.