Растерянно моргаю, удивленно уставившись на девушку.

— Что ты имеешь ввиду? — обескураженно спрашиваю я. — Как это понимать?

— Не конкретно ты, — усмехается она над моей реакцией, и поясняет. — Нужен был мужчина, которого я смогу подчинить, показать ей, что я чего-то стою, что я достаточно сильна, понимаю и с легкостью осуществляю то, что заведено на острове. Ты просто был самым подходящим на том аукционе. — небрежно пожимая плечами, объясняет она.

То есть, я очень удачно подвернулся под руку? Чем сложнее экземпляр, тем слаще победа? Покорность новоприбывшего расценивалась бы ее матерью куда выше, чем если бы выбрала того, кто уже смирился с ситуацией и освоился. К тому же, там было много свидетелей, которые смогли бы подтвердить и факт покупки.

— Логично, — бормочу я.

— Именно поэтому я не собиралась особо сближаться с тобой, — пристально глядя на меня, твердо произносит хозяйка. — Ты был средством достижения моих личных целей.

— Потому ты не сказала мне свое имя? — горько ухмыляясь, спрашиваю я. — Выполнила бы задание и избавилась от меня?

— Я бы что-нибудь придумала, — уклончиво произносит брюнетка, отводя взгляд.

Картинка в голове возможного развития событий была диковатой. Меня бы привели на экзамен, девушка продемонстрировала, какие команды я выучил, а потом, как щенка сдала в приют, чтобы найти мне новую хозяйку? От этой мысли передернуло и я брезгливо сморщился.

— Если у тебя были такие планы, зачем ты мне все это говоришь? — сквозь стиснутые от злости зубы спрашиваю я. — Избавилась бы как планировала, и дело с концом.

— Могла бы, да… — покосившись на меня, оценивая мою реакцию, девушка отводит глаза и смотрит на озеро. — Но в связи с последними событиями, мы можем быть друг другу полезны.

Она поднимается с места, делает пару шагов к выходу из беседки и мгновение молчит, стоя ко мне спиной. Решительно поворачивается, переплетая руки на груди.

— Ты один из немногих, кому я могу доверять. У меня к тебе деловое предложение, если все сложится благополучно для меня, я отпущу тебя, и ты сможешь вернуться домой.

Откровенность обескураживает, да и сделка очень заманчивая, но остаются вопросы без ответов и маленькие несостыковки.

— Хм-мм… — произношу я, непонимающе глядя на девушку. — И ты только поэтому так заботливо выхаживала меня… чтобы потом, вероятно, отпустить?

От моего вопроса девушка заметно смущается, ее серебристые глаза растерянно пробегаются по мне и опускаются, тщательно разглядывая дощатый пол беседки. Между нами повисает неловкая тишина.

— Ну ты же хочешь вернуться домой, — тихо произносит она. — Вот я и подумала, что это может быть неплохим предложением для обмена… вполне достойным.

Прищуриваюсь, осматривая брюнетку с головы до ног. Пытается уйти от ответа. Не лжет, но недоговаривает. Чувствуется, если немного подтолкнуть, то можно добиться откровений. Поднимаюсь со скамейки и подхожу к хозяйке, останавливаясь напротив практически вплотную.

— Я ведь не об этом спрашиваю… — тихо говорю я, приподнимая указательным пальцем ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

— Ну… мне, возможно, было немного страшно, что ты погибнешь, — отвечает брюнетка, медленно поднимая на меня глаза. — Это ведь нормально, волноваться за кого-то.

— Нормально, — соглашаюсь я, едва сдерживая улыбку. — Но вот с человеком, который безразличен… с «заданием» так возиться… Ты очень прилежная ученица, раз причина только в этом.

Девушка в ответ поджимает губы и часто дышит, прожигая меня возмущенным взглядом.

— На что ты намекаешь? — немного оскорбленно произносит она. — Я ведь несу за тебя ответственность: за жизнь и здоровье. Случись с тобой что-то серьезное, я буду виновата, что не уследила.

— Ну да, ну да… — с видом напускного понимания, говорю я. — И экономия какая на сиделках, медперсонале. У прислуги тоже дел по горло. Зачем их отрывать от своей работы?

— Просто так надежней и, находясь рядом, я точно знала, что ты в порядке, — продолжает оправдываться она. — К тому же, ты мне не совсем посторонний человек. Не вижу в этом ничего такого…

Договаривая аргументы, хозяйка старается отстранится, отойти подальше от меня. Интересно. Очень непривычно наблюдать за обычно властной и очень строгой госпожой, которая в кои-то веки ведет себя, как обычная девушка: смущается, пытается оправдать свою мягкость по отношению ко мне. Это даже мило. Все это вдруг побуждает меня ответить откровением на откровение.

— Спасибо тебе, — сокращая расстояние между нами, произношу я, снова ловя ее взгляд. — Я рад, что ты не оставила меня. Твоя забота мне приятна.

Девушка замирает. С удивлением и неверием смотрит на меня, внимательно вслушиваясь в слова.

— По правде говоря, если тебе интересно, — добавляю я. — После этого, я стал уважать тебя гораздо больше, чем когда ты только приказы отдавала.

— Это уже слишком! — зло восклицает брюнетка. — Ты забываешь, с кем разговариваешь!

— Помню, — бросаю я, перехватывая ладошки юной госпожи, которые уже взметнулись, чтобы толкнуть меня в грудь. Вот сейчас она действительно была более привычной. Мысленно усмехаюсь. Специально же спровоцировал ее, чтобы убедиться, что девушку не подменили. — Просто подумал, раз уж мы говорим откровенно, мне тоже следует быть честным.

Ей мои слова явно не нравятся, она пытается выдернуть свои руки из моих, но я держу крепко и, понимая, что она станет делать дальше, оттесняю ее в глубь беседки и прижимаю к деревянной опоре.

— Что ты… — возмущенно начинает она, но не договаривает. Накрываю ее губы своими, прерывая поток новых возмущений.

Хозяйка напрягается, пытаясь оттолкнуть меня от себя, но я удерживаю ее, не давая отстранится. Настойчиво сминаю ее губы требовательным поцелуем, демонстрируя, что хочу ее. Постепенно она расслабляется, не сопротивляется, поддается, и я резко стягиваю с плеч бретельки легкого платья, не прерывая поцелуй.

Она тихо вздыхает, ткань спадает на талию, обнажая красивую грудь, а мои руки скользят по ее спине, опускаются на поясницу. Прижимаю хозяйку плотней к себе. Чувствую, ее легкую дрожь и то, как нежная кожа брюнетки покрывается мурашками от прохладного воздуха и нашей близости.

Изящные ладони ложатся мне на плечи и сжимают их, скользят по груди, попутно расстегивая пуговицы на рубашке и высвобождают из брюк ее края. Мне нравится, как быстро меняется ее настроение, как азартно она включается в игру.

Углубляю поцелуй, продолжая освобождать девушку от одежды: оттягиваю тонкую резинку, удерживающую подол платья, тяну вниз по бедрам. Наконец оно падает к ногам хозяйки, обволакивая щиколотки воздушным синим облаком. Ощущаю, как ее пальчики спешно расстегивают ремень моих брюк, молнию, пуговку, и они падают к моим ногам. Я, подхватывая хозяйку за бедра, раздвигая их, усаживаю девушку на деревянный бортик беседки. От дуновения прохладного ветра, обнаженная девушка дрожит.

Во рту пересыхает, когда, прерываю поцелуй, и мой жадный взгляд падает на красивую грудь. Понимаю, что вряд ли смогу долго сдержать себя. Облизываю губы, с нетерпением ожидая предстоящее наслаждение.

Прижимаюсь к ее телу, от которого исходит жар, и снова страстно целую. Импульсы от касаний ее губ и языка разжигают во мне огонь. Девушка сильней притягивает меня к себе, стягивает с меня трусы, высвобождая напряженную плоть, шире разводит бедра. Чувственное инстинктивное движение и ощущение прикосновения к ее коже волнуют меня.

Маленькие пальчики пробегают по животу и поглаживают напряженный пульсирующий член. Утопаю в удовольствии, получаемом от прикосновений ее рук, скользящих по моему телу. Забываю, как надо дышать…

— Тебе нравится? — шепчет девушка, наблюдая за реакцией. Ответом служит мой слабый стон удовольствия.

Провожу рукой по мягкой груди, прихватывая горошинку соска, и притягиваю хозяйку за затылок, чтобы вновь почувствовать касания ее губ в горячем глубоком и настойчивом поцелуе. С удовольствием замечаю, как изменилось ее дыхание.