- Не требуется, - пробормотал Альдерус, еле шевеля губами, но отменять приказ прямо не стал. Ритемус пытался, как и подобало, смотреть прямо, и периферийным зрением охватывать ряды и следить за обеими шеренгами, но глаза невольно обыскивали каждую фигуру, заглядывали в зрачки, отмечали каждое движение. Попытки определить общее настроение люда не удавались – кто-то вжимался в стоящих позади, источая тревогу, а кто-то, движимый любопытством, пробирался вперед и увязал в плотных рядах.

Издалека послышался неразборчивый и неживой гнусавый голос – в город вошла вторая колонна республиканцев, и по толпе пробежался шумок.

- Равелус! - негромко позвал Ритемус. Тот быстрым шагом поравнялся со своим командиром и чуть наклонился, чтобы ни одно слово не проскочило мимо ушей.

- Дойдем до собора, возьмешь людей и пойдешь навстречу колонне, заодно посмотришь, как себя ведут здешние. Обо всем подозрительном доложи мне, – Равелус кивнул и замедлил шаг. Храм почти повис над головой – даже без взорванной башни он выглядел более чем величественно, и по праву считался одним из самых больших соборов на западе Арлакериса, будучи построен в честь тысяч погребенных здесь солдат и гражданских. В огромной арке стояли офицеры и несколько священников. Когда между парламентерами осталось с десяток метров, от группы отделился старший офицер в чине легиониса, и протянул Альдерусу руку. Тот задержал ее на доли секунды и почти что бросил, по своему обыкновению смотря прямо в глаза противнику.

- Легионис Тарвеламар, - он замолчал, и, подумав, неуверенно сказал, - Надеюсь, мы сделали верный выбор. Пройдемте внутрь.

В огромном пустом и зале, на скамьях, циновках и простынях лежали десятки солдат, а между ними сновали санитары и монахини. Когда делегация появилась в зале, все на мгновение затихло и замерло, только тяжелораненые продолжили стонать, и только когда военные удалились в другой конец зала, жизнь вновь вернулась в свои русла. Здесь было очень темно, несмотря на огромные окна наверху – черные клочья неподвижного дыма висели в ржавом небе, заслоняя землю от солнца.

Комната, по-видимому, была столовой – здесь не было ничего, кроме длинного стола, скамей и образов на стенах. Губернатор Севелласа жестом предложил гостям сесть, и начал говорить.

- Довольно давно многие из нас – как из числа офицеров, так и среди солдат – хотели примкнуть к вам, так как нам осточертели попытки одержать победу в войне, обреченной на наше поражение. Вчера мы открыто восстали против короля и бывшего военного губернатора. Подавляющее большинство солдат и горожан примкнули к нам, однако две роты остались верны командирам и королю и задержали нас, пока тот не сбежал из города. Мы пытались их преследовать, но обстановка вынудила нас возвратиться, ибо мы оказались бы меж двух огней. Надеюсь, ваша армия их рано или поздно задержала.

- Так почему же вы не приложили всех усилий, чтобы обеспечить перекрытие всех выходов из города? Я думаю, вы не один день это планировали, и знали о своих возможностях и располагали информацией о силах, которые будут в подчинении у вас и у противника! – Альдерус по своему обыкновению в спорах чуть приподнимался из-за стола, и почти шипел, прожигая оппонента взглядом. – Разве вы не могли заменить охрану хотя бы частично или же переманить ее на свою сторону? Вы же понимаете, - взмахнул он руками, - что стоило вам схватить короля, и войне в ближайшие два месяца был бы положен конец!

- Часть людей, охранявших резиденцию, были на нашей стороне, - опустив глаза, продолжил губернатор. - Но, как я уже сказал, нас предали, и мои люди не смогли схватить короля – многих убили. Его охране хватило времени, чтобы дать ему покинуть город. Я отдал приказ, чтобы на нем не было ни единой царапины. Я думаю, вы бы тоже предпочли, чтобы он достался в целости и сохранности. Значит, повстанцы не смогли его настичь?

- В полдень не было ни одного донесения об этом. В какую сторону он бежал?

- К границе, разумеется. Боюсь, мы уже бессильны.

- Быть может, еще не все потеряно – на шоссе развернулся отдельный батальон, и он прочесывает даже леса. Нужно немедленно телеграфировать и спросить об обстановке. После решим вопрос о вашей капитуляции.

Губернатор тут же послал за связным и за бумагами для подписи о сдаче города, а Ритемус кивнул головой легионису и показал на настоятеля собора. Альдерус вопросительно посмотрел на него, и нехотя кивнул в согласии. Ритемус осторожно встал и приблизился к священнику.

- Отец… - он тронул за плечо дремлющего настоятеля, и тот передернул плечами и хмуро посмотрел на него.

- Надеюсь, нас вы не тронете, - тон был не то вопросительным, не то риторическим.

- Нет, разумеется. К чему нам трогать столпы общества и духовности и еще больше разрушать страну? Мы не посягнем на религию ни в коем случае.

Священник вздохнул и тяжело выдохнул со присвистом:

- Что ты хотел, сын мой?

- Кладбище цело?

- Конечно. Насколько я знаю, туда не упал ни один снаряд, хотя не был там уже почти две недели, но до осады там исправно проводились молебны по усопшим. У тебя там боевые товарищи или родные?

- Семья. После Фалькенарской войны я был здесь несколько раз, навещал, но уже несколько лет не мог попасть сюда, а с началом новой войны это стало и вовсе невозможно.

- Да… - потупил взгляд священник и пробормотал, погрузившись в себя. – Сколько тут погребено после той войны? Тысячи. А когда эта война окончится, сколько еще погребут? И конца не видно будет могилам – все поле в могилах будет...

Ритемус тихо сел на место. Впервые за долгое время он вновь увидит могилы своих родных. Вновь всколыхнется все то, что он считал погребенным под плитой забвения, – в переносном смысле – ведь за время новой войны он почти не вспоминал о них. И нужно ли? Снова мучать себя за то, что не смог спасти родных, что не смог предупредить их, что нужно было уезжать вглубь страны раньше? Снова вгонять себя в тоску, пытаться глушить ее, отдаваясь работе, и отыгрываться на подчиненных, как раньше – на заключенных? Они будут сниться ему по ночам, оставшиеся на перроне и махающие ему вслед, отъезжающему туда, где им места для них отныне не будет… И он снова переборет это, рано или поздно, но не скажется ли это на его положении? Если Альдерус поймет, что Ритемус выходит из-под контроля, он может с легкостью заменить его, и тогда начало мирной жизни он встретит бродягой и без средств к существованию. Единственный из власть имущих, кто его поймет – Люминас, и будет ли ему до Ритемуса дело, когда на плечи свалится ноша переустройства общества на новый лад?

- …Пиши, - прозвучал вдруг голос губернатора, - «Сим актом мы, временно исполняющий обязанности военного губернатора города Севелласа легионис Тарвеламар и полномочный представитель Арлакерийской народной республики легионис Альдерус, подтверждаем, что сегодня, в девять часов вечера по столичному времени наступает полное прекращение огня между гарнизоном Севелласа и Освободительной армией Арлакериса. Гарнизон водит в состав Республиканской армии и переходит под командование легиониса Альдеруса. Все проживающие на территории округа города Севеллас граждане объявляются гражданами Арлакерийской народной республики. До окончания переходного периода по передаче власти под юрисдикцию республики в городе Севеллас будут действовать органы военного и гражданского управления, созданные при правительстве державы Арлакерис…»

Комнату наполнил стук клавиш печатной машинки, заглушавший собой монотонный голос губернатора. Офицеры гарнизона имели несколько тревожный вид, выдавая напряженность частыми и неловкими потираниями платком ладоней и лба, и только священнослужители сидели на скамьях, распространяя вокруг ореол полнейшего смирения и равнодушия к мирским делам – видимо, слова Ритемуса возымели свое действие.