- Северан, что происходит? – спросил зло Ритемус, сжал зубы от гнева и прищурил глаза. Фалькенарец только открыл рот, как из толпы раздался крик боли, затем чей-то прорезавший слух циркулярной пилой голос: «Разойдитесь!». Толпа отхлынула, и на освободившемся пятачке обнаружился почти десяток фигур, лежащих то ли на широких досках, то ли на носилках.

- Дай расскажу, - схватил его за рукав Северан. – Почти в то же время, когда вы ушли за пастором, отряд Вомеша нашел группу людей, которые двигались недалеко от лагеря. Они искали тебя…

- …Потому что я собираю людей для борьбы с минатанцами и приглашаю всех, кто готов бороться, - нарочито чуть гнусаво закончил Ритемус, - Так?

- Точь-в-точь, - закивал Северан, - Неужели эти тоже шли к тебе?

- Да. Я не сказал им, что Ритемус – это я, и все же час от часу не легче. У нас давно столько людей не приходило сразу. Они не сказали, кто их привел?

- Нет. Сказали, что встретили человека, он показал он дорогу и рассказал, где найти нас. Имени его не знают, общих черт тоже. Черт его знает, может, это минатанцы устроили акцию и таким образом внедрили своих шпионов?

- Если бы минатанцы узнали, где мы находимся, они бы тут же прихлопнули нас. Хотя, они могли благоразумно решить, что развалить изнутри нас разногласием легче, чем грубой силой извне. И ты так не потрудился объяснить, что это за раненые.

- Их принесли после полуночи, во время артобстрела. Били недалеко отсюда, по деревне, занятой минатанцами, и наши непрошенные гости по несчастливому случаю оказались поблизости. Двое уже погибли от потери крови, их пришлось закопать. Осталось еще несколько тяжелораненых, и я предлагаю их… - он сделал жест, со стороны похожий на взмах отчаяния, и при этом он чиркнул ногтем по шее.

- Надеюсь, сами кончатся, - выдохнул Ритемус еле слышно, - Не хочу снова марать руки ненужными смертями. А пока пойду пообщаюсь с ними.

Он прошел мимо первой палатки, и позади и сбоку зашелестели голоса: «Ритемус… Ритемус пришел!». Они шумели все громче и громче, отвлекали его, а он шел вперед, не сводя глаз с толпы пришедших оборванцев. Они выглядели точно так же, как и те, которых привел он сам: они не отличались ни лицами – заросшими и избитыми, ни одеждой, часто состоявшей из обрывков теплой одежды, клочьями неприглядно свисавших отовсюду. Услышав это имя, они прекратили шуметь и молча уставились на него, и когда он подошел к ним вплотную, окружили его кольцом, ожидая его слов.

- Ритемус – это я. Неужели вы ждете, что вы будете обогреты и накормлены?

- Да, - после краткой паузы раздался неуверенный голос рядом.

- Возможно. Но для этого вы должны хорошо трудиться, а мужчины – уметь обращаться с оружием. Тогда вы заслужите право быть одними из нас. Это будет тяжело, но не так тяжело, как нам, ведь мы не имели зачастую даже одежды; и весь этот быт, – он обвел круг рукой, - создавали с ноля. И я скажу так: вас никто сюда не звал, и не знаю, кто донес до вас такое сообщение. Я действительно приму в свои ряды людей, готовых сражаться и трудиться, но всех мы не в состоянии прокормить, - по толпе пронесся вздох недовольства, и в голову ему пришла идея, - Поэтому для тех, кто не согласен выполнять эти два условия, есть два пути: убираться восвояси или же идти к легионису Иттериму на северо-запад. У них меньше людей и больше продовольствия, но и работа тяжелее. Из-за их малочисленности они часто испытывают проблемы с налаживанием быта. Прежде всего, расскажите мне, как выглядел тот, кто донес до вас эти вести.

Поднялся невообразимый гомон, сравнимый лишь с нахождением у ведущей огонь артиллерийской батареи, и Ритемус воскликнул:

- Замолчите! – его взгляд пал на мужчину средних лет, чье заросшее паутиной бороды лицо прямо-таки излучало спокойствие, и показал на него. – Вы. Вы первый пройдете со мной в палатку и расскажете, как выглядел этот человек. В это время остальные разделятся по группам и выберут лидеров, с которыми я переговорю чуть позже.

Он подошел к раненым – одни сидели на койках, баюкая руки или ноги, другие лежали, тихонько постанывая от боли или же были без сознания – у них не было конечности или раскраснелась одежда на животе. Вокруг них бегали медсестры из санитарного отряда – несмотря на слишком громкое название для десятка женщин в трофейных шинелях и кучей медицинских препаратов и целебных снадобий в потертых сумках или котомках, они знали свое дело намного лучше остальных, руководствуясь в первую очередь знаниями народной медицины, и уже потом – перенятым опытом служивших в армии мужчин.

Он развернулся и увлек за собой первого допрашиваемого. Крестьянин спокойно перечислил все приметы лжедоносчика, не сбиваясь на отстраненные повествования, однако у Ритемуса никаких соответствий в памяти они не вызвали. Действительно - возраст около тридцати лет, среднего роста, с северным выговором, черные волосы, скулы обычного размера, нос с горбинкой, глаза коричневые, без узкого разреза, то есть с малой примесью или отсутствием минатанской крови и так далее – под такие данные можно подогнать едва ли не пятую часть его людей или миллионы мужчин всего Арлакериса.

- Можете точно передать то, что он говорил?

- Точно нет, но попытаюсь. Он возмутился нашим внешним видом, мол, вот что минатанцы с людьми делают, и спросил, хотим ли мы отомстить минатанцам за наши лишения, а мы согласились. Тогда он подошел к нам шепотом рассказал про партизан, из которых главным здесь Ритемус. Он объяснил нам дорогу, дал ориентиры, и зачем-то спросил, за кого мы? Мы сначала не поняли, сказали, как когда-то в приходской школе учили – «за Арлакерис, его святейшество монарха и родную веру». Он тоже не совсем понял нашего ответа, и сказал, что королевские войска освободят нас.

- Так и сказал? – беженец напряг лоб и ответил:

- Он сказал так: «Не бойтесь, скоро в наши северные земли придет армия Его Величества, и Он снова будет властвовать над этими землями, и скоро здесь будет покой и процветание, и никто этому не помешает – ни узкоглазые, ни чертовы мятежники». А потом наказал идти и говорить остальным, чтобы все шли на юго-восток, но не совались дальше, иначе там нас погубят, а кто – не сказал. И ушел, напевая королевский гимн. Все на этом, - пожал плечами.

- Один момент, - вспомнил он, и позвал священника, - Пастор, вы помните лица всех людей Иттерима?

- Почти всех, не могу ручаться за свою старческую память. Если Господь даст, вспомню… Не верится мне, что это Иттерим сделал.

Ритемус лишь усмехнулся, удержавшись от напоминания о паранойе, и продолжил допрос. Пастор был тоже в сомнениях, и покачал головой.

- Где, еще раз скажите, вы его видели? – беженец показал на карте, и Ритемус широко раскрыл глаза в удивлении. - Больше сотни километров от нас. Очень любопытно.

- Легионис Иттерим редко отпускает солдат далеко от своего лагеря, и они возвращаются самое большее через сутки-двое, - сказал Ритемус, - Чтобы пройти такое расстояние в одну сторону, требуется… по меньшей мере, три дня, и это если не вспоминать об интервентах.

- А правда, что на самом деле минатанцы – это союзники короля? – спросил допрашиваемый.

- Правда, и тот человек, который отправил вас сюда, совсем не хотел вам добра. А теперь идите и скажите, чтобы пришел следующий.

В допросах они провели почти весь остаток уходящего дня. Выяснилось, что не все так просто – беженцы видели разных «посыльных», те по-разному их встречали, а суть была одна и та же – их отсылали к Ритемусу и спрашивали, за короля ли они, или против. И только одна группа путников направилась сюда без каких-либо указаний, лишь по собственному желанию, чтобы спастись от врагов, едва не спаливших их деревню вместе с их жителями, если бы стены дыма не скрыли последних от узкоглазых.