— А что за ракетный крейсер и ракеты с боеголовками? — спросил дядя.

— Это крейсер, на котором основным вооружением являются не артиллерийские установки, а пусковые ракетные. Вместо пушек главного калибра ракеты установлены. А на ракетах можно менять боевую часть. Можно обычную поставить со взрывчаткой, а можно и ядерную, да и химические были, — объяснил племянник.

— А разве ракеты так уж эффективны, чтобы от артиллерии отказаться на крейсерах? — спросил дядя.

— Сейчас не особенно, потому и не применяют их пока в качестве основного вооружения, а только в качестве реактивных систем залпового огня и неуправляемых реактивных самолетных снарядов. А вот, когда ракеты доработают, тогда они и станут очень эффективным оружием. Немцы первыми начнут делать неплохие ракеты Фау. Уже в следующем году разрабатывать начнут. А мы после войны собственные разработаем. А через 12 лет после войны в космос ракеты запускать начнем. Сначала аппараты-спутники, а потом и люди летать в космос будут. Наш Юра Гагарин первым полетит вокруг земли на космическом корабле, выведенном на орбиту ракетой 12 апреля 1961 года. И такие мощные ракеты баллистическими будут называться и применяться, как носители тех самых ядрен-батонов. Страшное оружие. На расстоянии более десяти тысяч километров врага под прицелом можно держать, — сообщил Александр.

Незаметно пролетел день, отец и дядя куда-то еще пару раз отлучались, каждый раз запирая Александра в кабинете. Дядя объяснил это тем, что не может допустить, чтобы кто-то из коллег случайно заглянув к нему в кабинет, увидел там дислокацию всех неприятельских сил и не только на Балтийском театре предстоящих военных действий. И, тем более, не хотелось, чтобы видели, что рисует всю эту дислокацию какой-то лейтенант, да еще и племянник начальника разведки. Сразу возникнут тысячи вопросов, коллеги начнут предполагать подлог. И настучать тогда могут запросто в особый отдел.

Дядя тоже предполагал устроить что-то вроде подлога. Но не напрямую, а проведя некую комбинацию. Они с отцом решили, что лучше всего будет выдать информацию, выложенную Александром, за поступившую от агентов, якобы завербованных разведкой флота. Допустим, агент Клаус имеет отношение к флоту и сообщает о дислокации кораблей противника. А агент Карл имеет отношение к штабу сухопутных сил и передает сведения о планах развертывания армий вермахта и армейской артиллерии у сухопутных границ СССР. А агент Ульрих передает про развертывание авиации. А агент Ральф информирует о развертывании танков. А финский агент Ронимяйнен докладывает о дислокации финского флота и береговых батарей. И, главный агент Ганс, внедренный в немецкий Генеральный штаб, сообщает о планах продвижения, направлениях и сроках ударов. И для каждого агента можно придумать легенду, почему он предоставляет такие сведения советской разведке. Предположим, некоторые агенты сочувствуют коммунистическим идеям, а другие просто ненавидят политику Гитлера по отношению к евреям, как и его самого.

— Да, Штирлиц просто отдыхает, — сказал Саша, услышав такой план.

После этого ему пришлось долго пересказывать фильм про советского разведчика во вражеском логове. Но фильм фильмом, а здесь реальная разведка работала неважно. И, потому, дядя собирался убить сразу двух зайцев. И невероятно полезные сведения руководству предоставить, и бурную деятельность и результативность своего разведывательного отдела изобразить. А то уже ходили слухи, что его заменить хотят на этой должности каким-то засланцем из Москвы. В сущности, ничего особенного в этом не было. Приписки и имитация бурной деятельности начались на Руси задолго до войны. Вот только, если раскроется, что никаких агентов на самом деле нет, тогда точно расстреляют, причем, всех троих.

Но рискнуть придется. Другого выхода подать информацию наверх более или менее легитимно, просто не существует. В конце концов, даже если начнут какое-то разбирательство, да пока реально разберутся, сведения уже подтвердятся. А, если сведения подтвердятся, то и не верить донесениям разведки Балтийского флота у руководства в Москве оснований не будет.

Вот только надо продумать, каким образом, несуществующие агенты будут выходить на связь. Ведь в отчетах разведки необходимо указывать, когда и каким образом получены сведения. Это только в фильмах про разведчиков никакой бюрократии нет. А, на самом деле, нужно заполнять кучу формуляров для отчетности. И не имело значения, была ли это радиопередача, либо личная встреча с агентом, в отчетности необходимо подробно указать, где и когда она состоялась. А все радиопередачи тоже контролируются. К тому же, должна иметься целая цепочка людей, связанных с этим. Это, во-первых, радист, принимающий передачу и ведущий ее запись, а во-вторых, шифровальщики, расшифровывающие содержание передачи, потому что шпионская информация всегда передается с помощью шифров. Да и, в-третьих, переводчики. Потому что агент немец или финн вряд ли станут донесения на русском языке передавать. Потому дядя предлагал отправлять Александра на быстром корабле к одному из необитаемых островков в водах Балтики, чтобы члены экипажа этого корабля могли подтвердить, что сотрудник разведки сходил на берег и из тайника на островке доставил пакет с донесениями от агентов.

В целом, дядин план был неплох. Хотя нюансы предстояло еще обсудить. Единственным большим минусом являлись сроки. Дело о передаче информации, принесенной из будущего Александром, грозило затянуться. И это в то время, когда каждый день теперь был невероятно дорог, потому что мирных дней, отпущенных им, оставалось все меньше. Но лучше так, чем никак. Потому Александр Евгеньевич с планом своего дяди согласился.

— Но ход всему этому мы начнем давать только завтра, в том случае, если умрет твой дед, как ты это предсказал. Как говорил Ленин, доверяй, но проверяй, — строго сказал отец.

— Недолго ждать осталось. Наш Андрей Васильевич умрет в шесть утра, — произнес Александр.

— Посмотрим. Сейчас домой поедем, поедим и поспим, хватит на сегодня работать, а то мозги закипят, — сказал отец.

Время, между тем, приближалось к одиннадцати вечера. Дядя закрыл кабинет и опечатал его кусочком шпагата, вставив его кончики в паз на специальной круглой плашке, он налепил коричневый пластилин поверх и сделал на нем оттиск личным латунным штампом. Получилась большая пластилиновая печать с запечатанным внутри нее шпагатом. Теперь открыть дверь, не повредив эту печать, было невозможно.

Водитель отца быстро довез их на черном автомобиле ГАЗ – М1, именуемом в народе «Эмкой», прямо до дома на Большом проспекте Петроградской стороны, который с 1918-го года назывался проспектом Карла Либкнехта, в честь немецкого теоретика марксизма. Александр Евгеньевич помнил, что историческое название проспекту вернут только в 44-м, когда, наконец, через три года после начала войны с немцами, до начальства дойдет, что немецкие названия надо бы убрать. Дядя попрощался с ними и вышел по дороге на другом конце этого же проспекта, возле своего дома.

Едва отец начал открывать дверь ключом, как сразу же изнутри квартиры послышались торопливые шаги. Наташа кинулась Александру на шею, едва он ступил на порог. Он ощутил прилив нежности, обнял жену, притянул к себе и поцеловал в губы, даже не успев сообразить, что отец рядом разувается в прихожей. Увидев их нежности, отец пробормотал с сарказмом: «кажется, голубки в доме завелись», и прошел на кухню, где мама разогревала ужин, приготовленный пожилой приходящей домработницей Екатериной Ивановной.

Александр не мог налюбоваться на свою Наташу. Жена была молода и красива. Моложе его на полтора года. И в ней не чувствовалось никакой фальши, даже косметики на лице имелся самый минимум. Она разительно отличалась от красоток из двадцать первого века с накачанными филлерами губами, с силиконовыми грудями и попами. Тут все имелось натуральное. И отличная стройная фигура, и длинные ноги, и грудь красивой формы и губы сердечком, и волосы волнами. Наташа их даже не красила. Она от природы имела золотистый цвет волос. Как имела она от рождения и большие голубые глаза. От жены пахло свежестью и чем-то родным. Несмотря на усталость от напряженного дня, Александр едва дотерпел до конца ужина, чтобы оказаться с женой наедине.