На другой день после приезда герцогу был прислан царский стол из 99 (по другим сведениям – из сотни) кушаний на блюдах из чистого золота и восемь разного рода напитков в ендовах184. Церемония торжественной передачи послам кушаний с царского стола также происходила торжественным порядком, причем А. Олеарий в 1634 г. отмечал, что в раннее время иноземные послы обедали у царя, теперь же еда присылается гостям на подворье185. Соответственно сказанному, церемония торжественной передачи послам кушаний с царского стола встречалась в XVII в. чаще, чем прежде. Царский стол, если он посылался единой подачей, включал в себя колоссальное количество еды и питья, столовых приборов и принадлежностей. «Когда великий князь праздновал день своего рождения, – вспоминает Георг Тектандер, посланник Священной Римской империи, – нам, как и раньше, прислали из дворца 200 человек, которые несли каждый по блюду с разными рыбами, ибо это был постный день у московитов. Впереди же всего несли голые хлебы – каждый хлеб по два человека. Сперва поднесли один господину Послу, а потом и остальным, по старшинству чина, с теми же словами… что Великий Князь, дескать, нас ими жалует»186. Иностранцы, побывавшие при русском дворе, отмечали, что получать кушанья, отведанные царем, считалось высшей честью, на которую только могли рассчитывать посланники187. Центром внимания и в этой церемонии был всадник в богатом уборе – распорядитель, призванный объявить послам царскую милость188. * * * Таким образом, диада «конь – всадник» в русской позднесредневековой культуре, когда славянские верования еще сохранялись, а животные наделялись мифо-ритуальными функциями, находится прежде всего в пространстве взаимосвязанных мифологической и царской парадигм. Универсальный героизированный образ всадника, помещенный в пространство царской власти, трансформируется в образ царя-всадника, сохраняя все базовые характеристики, изначально присущие образу. Будучи помещенным в пространство московского обычая, конь наделяется особой ролью бинарного характера. Эта дихотомичность рассматривалась современниками как важный аспект русской культуры. ГЛАВА 2. ВЕЩНЫЙ МИР МОСКОВСКОГО ВСАДНИКА: САКРАЛЬНОЕ/СВЕТСКОЕ 1.2.1. «ДВУГЛАВЫЙ ПОД КОРОНОЮ ОРЕЛ»: КОНСКОЕ УБРАНСТВО В СИСТЕМЕ АТРИБУТОВ ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ Убранство коня – одного из наиболее мифологизированных животных в русской культуре, активно формирующих сакральное пространство, – исторически имело глубоко символическую основу. Особое место в этой системе принадлежит коню царскому, парадное убранство которого составляло фон для восприятия образа государя189. Главными по смыслу были покровцы для покрывания седел заводных лошадей, идущих перед царской каретой190. Покровцы лошадей, находившихся под царственными всадниками, несли перед ними или за ними191. Одним из самых ценных покровцов в царской Конюшенной казне считался «покровец с царствы» начала второй четверти XVII в.192, вышитый по лазоревому атласу «пряденым золотом, серебром и разноцветными шелками; в середине на красном фоне вышит герб Московского государства – двуглавый орел с Георгием Победоносцем на коне в центре; конь вынизан мелким жемчугом. В кайме покровца – десять кругов из белого атласа с вышитыми золотом, серебром, разноцветными шелками и жемчугом гербами областей Московского государства: Казанской, Сибирской, Новгородской, Тверской, Рязанской, Болгарской, Пермской, Вятской и Нижегородской; круги обведены рельефно вышитыми золотом и серебром обводками с жемчужным низаньем; жемчуг обильно украшает все шитье покровца. По краю – серебряная бахрома, подкладка – желтой камки»193. В описи Бутурлина (описи Конюшенной казны, составленной стольником Ф. Бутурлиным в 1706–1707 гг.) этот покровец указан первым среди всех царских покровцов. Как покровец был декоративным дополнением седла, так и расшитый рельефными золотными узорами конский плат был частью убранства русского арчака. При седловке седла и платы подбирались по принципу внешнего сходства, в том числе сходства орнаментации. Платы расшивались по бархату, по сукну, атласу194 и по алтабасу: так, в царской казне имелся «плат алтабас серебрян; по нем травы шиты золотом волоченым, в травках вшит бархат червчат, да зелен; круживо плетеное с городы, золото с серебром»195. В подобной трудоемкой, но эффектной технике украшались и другие парадные конские вещи, такие как седла, попоны и чепраки. Золотосеребряное шитье дополнялось металлическим кружевом и жемчужными работами (низаньем и саженьем): эти техники были важнейшими для декорирования светских и культово-ритуальных предметов. На протяжении столетий именно жемчуг выступал основным украшением предметов царского наряда и обихода. Золотосеребряное кружево с включением жемчуга украшало церемониальные вещи (например, завесы к тронам царей Петра и Ивана196), религиозные облачения, свадебные платы (ширинки) и парадное конское убранство (конские попоны, чалдары197 и чепраки). Текстиль, украшенный жемчугом, традиционно служил наиболее эффектным дополнением золота; в русской культуре он ассоциировался с вещественным выражением высокого статуса. До настоящего времени сохранилось не так много образцов русской жемчужной работы. Лучшие экземпляры в большинстве своем выполнены в Царицыной мастерской палате и других мастерских Московского Кремля (для сложных работ в технике низания привлекались мастера Серебряной палаты). В основном это вещи, издавна хранившиеся в составе царской казны и патриаршей ризницы198. Большинство из них датируется второй половиной XVII в.: этот период стал временем расцвета русских работ с жемчугом; от прочих их отличает композиционное совершенство, сложность техники и разнообразие применяемых материалов. Одним из таких шедевров является жемчужный чепрак, изготовленный в Царицыной мастерской палате во второй половине XVII в. Это подседельный покров из червчатого бархата, закрывающий спину, бока, бедра и частично голени царской лошади199. Он «бархатный, червчатый, низанный жемчугом, угловатым и круглым, в виде развода из цветов, с коймою и с обводкою вокруг узора из волоченого золота, в виде веревочки; у цветов в срединах, равно и по некоторым лепесткам вставки золотые, чеканные с припаянными гнездами, в которых посажены изумруды и красные яхонтики; с трех сторон чепрака, вместо бахромы, пришиты к золотой тесемочке так называемые ряски или ниточки жемчужные длиною примерно около полутора вершка с закрепами в виде русских пуговок из серебряной позолоченной проволоки. Подкладка под чепраком зеленая канвовая. На чепраке вставок в виде цветков сорок две. На середине репей, в котором посажен красный яхонт, граненый россыпью и кругом его на шести листках посажены через один три лалика и три изумрудца. Во всем же чепраке: яхонтов – 75, изумрудов – 65, жемчуга – 130 золотников»200. Декоративным оформлением служит сетка из золотого шнурка с включением жемчуга. По манере исполнения она схожа с декором, который в XVII столетии носил название „гривы“: с „гривой конской“, т. е. с „плетеной из пряденого золота или серебра сеткой, которою покрывали гриву лошади для украшения“201, и с „гривой одеяльной“»202. вернуться[Вебер И., Лунд М. И.] Подлинное известие о русском и московском путешествии… С. 13; Гюльденстиерне А. Путешествие его княжеской светлости… С. 17. вернутьсяТектандер Г. Какаш и Тектандер. Путешествие в Персию через Московию 1602–1603 гг. М., 1896. С. 45. вернутьсяРоде А. Описание второго посольства в Россию датского посланника Ганса Ольделанда в 1659 году // Проезжая по Московии. М., 1991. С. 293. вернуться«Если Император не расположен пировать с послом, после приема, по обычаю страны <…> посылает ему обед домой следующим порядком: прежде всего, направляет… знатного дворянина, одетого в золотую парчу, с воротником и в шапке, расшитыми жемчугом, который перед обедом отправляется верхом, чтобы передать послу приветствие и объявить милость Императора, а также чтобы составить ему компанию за обедом. Его лошадь окружают пятнадцать или двадцать слуг, затем идут два человека, несущие каждый по скатерти, свернутой в свиток, затем следуют двое других, несущие солонки, и еще двое с двумя уксусницами, полными уксуса, затем еще двое, один из которых несет два ножа, а другой две ложки, весьма дорогие, далее следует хлеб, который несут шесть человек, идущих парами; далее следует водка и после – дюжина человек, несущих каждый по серебряному сосуду <…> с винами разных сортов <…> После этого несут столько же больших кубков немецкой работы; дальше следуют кушанья <…> в больших серебряных блюдах, но если Император благоволит послу, то вся посуда, которой накрывают на стол – золотая. Затем появляются 18 или 20 больших жбанов, наполненных медоном (медовым напитком) различных сортов, каждый из них несут два человека, далее следует дюжина людей, несущих каждый по пять-шесть больших чаш для питья, и после всего следуют две или три тележки с медоном и брагой для простолюдинов, все несут отряженные для этого стрельцы, которые одеты самым подобающим образом. Я видел до трех и четырех сотен их, несущих… кушанья и напитки для одного обеда, и видел, как в один день посылали три обеда разным послам, но одному больше, другому – меньше; однако тем же вышеописанным порядком». См.: Маржерет Ж. Состояние Российской империи. Ж. Маржерет в документах и исследованиях (Тексты, комментарии, статьи). М., 2007. С. 158. Ж. Маржерет находился на русской службе в начале 1600‐х гг. вернутьсяШапиро Б. Л. Гербовое убранство царской лошади: Россия позднего средневековья и Новое время // История: факты и символы. 2017. № 1. С. 14–26. вернуться«Корунные» кареты и телеги занимали не последнее место в формировании эффектного царского выезда. См.: Забелин И. Е. Троицкие походы русских царей. М., 1847. С. 8. вернутьсяДенисова М. М. Конюшенная казна. Парадное конское убранство XVI–XVII веков // Государственная Оружейная палата Московского Кремля. М., 1954. С. 269. вернутьсяШапиро Б. Л. Церемониальный текстиль XVII века: низаные жемчужные работы мастерских Московского Кремля // Вестник КемГУ. История. 2018. № 1 (73). С. 74–78. вернутьсяДенисова М. М. Конюшенная казна. С. 268. Близко по внешнему виду и по смыслу к покровцам Конюшенной казны примыкали покровцы саадачные: они выносились среди прочих государственных и воинских регалий вместе с саадаком. вернутьсяВисковатов А. В. Историческое описание одежды и вооружения российских войск с рисунками, составленное по высочайшему повелению. Т. 1: Народная гражданская одежда, с 862 по 1700 год. СПб., 1899. С. 23; Опись Московской Оружейной палаты. Ч. 6. Кн. 5. Конюшенная казна. Ловчий снаряд. М., 1884. С. 144. вернутьсяВикторов А. Е. Описание записных книг и бумаг старинных дворцовых приказов 1613–1725 г. Вып. 2. М., 1883. С. 499. вернутьсяЛевинсон-Нечаева М. Н. Золото-серебряное кружево XVII в. // Сборник статей по истории материальной культуры XVI–XIX вв. Труды ГИМ. Выпуск XIII. М., 1941. С. 182. вернутьсяЧалдар – попона с нашитыми металлическими бляхами. Его военное происхождение выдают металлические бляхи или пластинки, нашитые по полю; со временем пластинки заменяются на касты с драгоценными камнями или полностью исчезают (но остается сложная разъемная конструкция панцирного покрова). Поверх чалдара укладывали попону или чепрак, затем седло. См.: Шапиро Б. Л. Текстильное конское убранство в системе атрибутов царской власти // Вестник КемГУ. История. 2017. № 1 (69). С. 75; Gifts to the Tsars. 1500–1700. Treasures from the Kremlin. Exhibition Catalogue. New York, 2002. P. 194. вернутьсяСегодня находятся в Оружейной палате Музеев Московского Кремля. вернутьсяВ основе декоративного решения чепрака лежит низанье жемчугом – круглым «окатным» высокого качества, и более простым неправильной формы, так называемым «угловатым». Из жемчуга на материи выложен цветочный узор с обводкой из волоченого золота веревочкой, из жемчуга же сделана и сквозная сетка в виде «ряски» из жемчужных нитей, окружающая чепрак с трех сторон. Нити сетки имеют длину около 7 см; они заканчиваются закрепами в виде пуговок из серебряной позолоченной проволоки. Сетка расположена на зеленом канвовом подкладе. По манере исполнения эта сетка схожа с жемчужной сеткой подшейного науза и с так называемыми «гривами»: с «гривой конской», то есть с «плетеной из пряденого золота или серебра сеткой, которою покрывали гриву лошади для украшения», и с «гривой одеяльной». См.: Когут Е. В. Науз с владельческой надписью из собрания Музеев Московского Кремля // Московский Кремль. Материалы и исследования. Вып. 28. Оружейное собрание Музеев Московского Кремля. Памятники, история, проблемы изучения. М., 2018. С. 128–135; Опись Московской Оружейной палаты. Ч. 6. Кн. 5. Конюшенная казна. С. 174; Шапиро Б. Л. Жемчужный чепрак второй половины XVII в. из мастерских Московского Кремля // «История кружева – история страны»: Сборник статей Международной научно-практической конференции. Москва, 3 ноября 2016 г. М., 2016. С. 21–27. вернутьсяЯкунина Л. И. Русское шитье жемчугом. М., 1955. С. 81, 139. В схожих материалах и техниках выполнен арчак на парадного коня царя Федора Алексеевича «луки которого украшены эмалью ослепительно зеленого оттенка с узором виноградных лоз. Крупные сапфиры, изумруды, алмазы создают общую цветовую гамму, приятную для глаз. Подушка вышита цветами, скомпонованными из жемчуга и изумрудов. Орнамент в виде городков, вынизанный жемчугом по краю подушки, свидетельствует о том, что арчак сделан в Москве». См.: Оружейная палата. М.: Московский рабочий, 1964. С. 302. вернутьсяСавваитов П. И. Описание старинных русских утварей, одежд, оружия, ратных доспехов и конского прибора. СПб., 1896. С. 28. Украшением царского выезда были «12 белых лошадей, „обвязанных шелковыми сетками“, [которые] везли колымагу царицы, окруженную 200 стрельцами». См.: Черная Л. А. Придворная культура Алексея Михайловича: от Артаксеркса до Орфея // Исторический вестник. Романовы: династия и эпоха. 2013. Т. 3. № 150. С. 31. вернутьсяТакая грива упоминается в «Приходной и расходной книге товарам и кроильные платью» за 1627 г.: «от царицы из хором принесена одеяльная грива – по атласу по червчатому низаны травы жемчугом; меж трав в гнездах 22 яхонты лазоревых, да 25 изумрудов, да 17 лалов; подкладка киндяк лазорев». См.: Викторов А. Е. Описание записных книг и бумаг старинных дворцовых приказов 1584–1725 г. Вып. 1. М., 1877. С. 339. |
