Ритлин неожиданно понимает, почему он смеётся. Понимает, почему смеялся тогда над её тревогой и вопросами. Понимает, почему так неуловимо страшно было ей оказаться его врагом.

Но это больше не имеет значения.

Ритлин смотрит на кристалл, сверкающий голубоватыми гранями, и ЖЕЛАЕТ.

Ткань пространства Гавани едва заметно вздрагивает, пропуская её – тень, часть домена – на возвышение. Пустота настороженно вскидывается костяными гребнями клыкастых скал.

- Кто ты? – голос Молаг Бала гремит во всём плане гигантским колоколом.

Она не может вспомнить. Это кажется ей совсем-совсем неважным.

- Умбра, - отвечает она, взглянув на клинок, пылающий лиловым.

Серебряный смех тысячи голосов отзывается ей. На фигуру Мелдила – не Мелдила, думает Ритлин – немного больно смотреть, на всполохи живого золотого света. Исполнитель Желаний смеётся, пока Молаг Бал плюётся дэйдрическими проклятиями.

Кристалл обжигает ладони – Ритлин понимает, что не сможет к нему прикоснуться.

- Разбей его, - весело говорит Клавикус Вайл. – Для этого и нужен Умбра, верно?

Ритлин послушно заносит руку с мечом – Умбра хищно вспыхивает и подрагивает. На мгновение Ритлин вспоминает, что нельзя верить дэйдра – но всё-таки разбивает кристалл, не в силах остановить клинок.

- Сделка выполнена! – слышит она, прежде чем оказаться на шуршащем берегу Кенарти. Рядом с ней в песке лежит безжизненный маленький Якорь – напоминание об истинной сущности тени, и Умбра – чёрный, поблескивающий, голодный.

Голос Клавикуса звучит в её голове.

- Ну, это было не так-то плохо, а? Молаг Бал вспомнил о том, что другим тоже хочется поразвлечься, а ты получила свою душу. Правда, она заперта в Умбре. Теперь уже навсегда.

- Зачем тебе моя душа, Вайл? – Ритлин чувствует, что это слишком похоже на правду, чтобы быть ложью.

- Ты ведь и правда могла стать Вестидж. Вершить судьбы Тамриэля и всё такое. Но всё случилось как всегда, старик перепутал камеры, дочь великана заблудилась в лабиринте, и ты осталась никем. Но ведь у тебя целая вечность. Как и у твоей души. Ты даже не представляешь, к чему это может привести… скажем… лет через тысячу. Отличная сделка! Отличный шанс! А теперь иди. Как-нибудь я о тебе вспомню.

Ритлин послушно поднимается с песка и поднимает Умбру. Умбра кажется ей прекраснее всех сокровищ айлейдов и ценнее всех даров И‘ффри. Она думает, что теперь не выпустит его из рук никогда.

Славная сделка, - мысленно говорит она. Ей хочется смеяться и убивать – просто для того, чтобы жажда Умбры немного утихла. Он хочет свежие души.

- Ах да, Умбра, - вновь возникает из своего неведомого Забвения голос Клавикуса, - я совсем забыл. Он всегда голоден.

Комментарий к Тень (Vestige, Умбра, лорды дэйдра), TESO

[1] Лазурная Плазма - субстанция, которая составляет физическую форму тени

[2] Тень - vestige.

[3] Прядильщик - Spinner

========== Свобода (Мерсер Фрей, Галл Дезидений), Skyrim ==========

Комментарий к Свобода (Мерсер Фрей, Галл Дезидений), Skyrim

В каком-то роде продолжение “Предателя” (http://ficbook.net/readfic/1295042). “Что случилось с Мерсером после смерти”.

Озвучка от Росио (Апрель) и Melly: https://vk.com/wall-50622380_6131

Смерть была слишком быстрой, чтобы позволить ему хотя бы почувствовать страх.

Просто в какое-то мгновение Мерсер отшатнулся назад, прочь от человека, которого он считал мёртвым; неуклюжий шаг разорвал стремительную связку ударов, слепое лицо снежного эльфа над ними задрожало и смазалось, а мгновением позже он понял, что ослеп сам.

Фрей почувствовал, что падает, но холода пещерной воды уже не ощутил.

Не было ни боли, ни звуков, ни света, даже страха вначале не было – только темнота.

Мерсер едва мог поверить в то, что произошло.

Его убил тот везучий ублюдок, который сумел выжить даже после того, как Фрей бросил его умирать в святилище Снежной Завесы. Проклятые Соловьи. Проклятая Ноктюрнал…

Мерсер вздрогнул. Упоминание леди Тайн, пусть даже мысленное, принесло невнятный холодок, пробежавшийся по разуму.

Если он мёртв, значит, он в Вечнотени.

И дороги назад в этот раз не будет.

Он шёл в бесконечной темноте до тех пор, пока отчаяние не пересилило надежду. Мерсер остановился, потирая руки – не для того, чтобы согреться, в Вечнотени он не чувствовал холода; для того, чтобы чувствовать хоть что-то. Больше не было спасительного огонька Ключа, Ключ покинул его, выбрав себе нового хозяина.

Не было н-и-ч-е-г-о.

Если он переставал ощущать касания хотя бы собственных пальцев, ему начинало казаться, что он – тоже частичка бесконечного мрака Вечнотени. Фрей старался не останавливаться на этой мысли, но она преследовала его с упрямством Гончих Хирсина.

Страх и отчаяние, нескончаемое, как темнота, - всё, что ему осталось.

Мерсер Фрей понял, что обречён.

- Это и есть твоя месть, Ноктюрнал? – крикнул он в пустоту, не зная толком, злость это была или смех. Пустота молчала.

Он решил больше не говорить ни слова: звуки таяли во мраке, оставаясь без ответа, и от этого становилось ещё хуже.

Вечность спустя Мерсер почувствовал, что сходит с ума.

У него не было сил больше брести по темноте (оставаясь на месте), надеяться на избавление (зная, что его не будет), сохранять спокойствие (понимая, что бесполезно).

Через какое-то время он перестал кричать.

- Мерсер.

Ты получила мою душу. Тебе больше незачем терзать меня видениями.

- Мерсер, - Галл опустился рядом, - очнись. Поговори со мной.

Фрей взглянул на образ, созданный Вечнотенью, и отчаянно возжелал вновь оказаться в бескрайней темноте. Мрак расступался, заставляя его видеть Галла – не призрака Соловья, которые стояли на страже Сумеречной гробницы; не тёмно-дымчатый силуэт; у Галла был его тамриэльский облик. Живой. Человеческий.

И тьма не закрывала его, не позволяя Мерсеру не видеть.

Всё оказалось зря.

Он убил лучшего друга, и всё, чего он добился – собственного безумия. Призраков вины, которые будут преследовать его в посмертии до тех пор, пока он не забудет, что такое вина, пока не сотрётся до конца его память, пока из его остатков не исчезнет всё человеческое.

- Мерсер, вспомни, темнота имеет границы. Я не иллюзия – я бы не посмел стать твоим палачом, даже если бы этого пожелала соловьиная леди.

Мерсер, не выдержав, засмеялся сквозь слёзы – да, иллюзия была слишком похожа на Галла, Ноктюрнал постаралась; настоящий Галл и вправду никогда не пришёл бы к нему, чтобы быть продолжением пыток дэйдра.

Мерсер Фрей плыл в чернильном непроглядном мороке, и в его собственном аду не было места ни для кого больше.

Дезидений вздохнул, но остался.

- Прости, я подвёл Гильдию, - разговор с иллюзией не хуже любого другого, и поможет ему не сойти с ума ещё какую-то долю вечности.

Не то чтобы это что-то решало, конечно.

Но неуловимо становилось легче.

- Я не сумел сохранить Ключ. Я ошибся, когда поверил, что дэйдрический артефакт не попытается предать своего хозяина. Я слишком доверял его песне.

Галл молча глядел на него – без обвинения или гнева; без жалости, которую так боялся увидеть Фрей.

- Мне жаль, что я ничего не изменил. Мне потребовалось убить тебя, занять обманом место главы Гильдии, обвинить невиновного, чтобы поверить в то, что никто больше не попадёт сюда, Ноктюрнал больше не раздерёт на части ничью душу, и это всё оказалось бесполезно. Знаю, ты, наверное, мне бы не поверил. Я на самом деле жалею не о том, что убил тебя, а о том, что убил тебя зря, и я сделал бы это снова, будь у меня надежда на то, что это что-то изменит.