И потому их задача становится немного проще.

На самом деле, им нужно не так и много времени – блок телепортации может закрывать залив, но стоит выйти в море, и маги мгновенно откроют порталы напрямую в Имперский город, в Императорский дворец Башни Белого Золота. Где, конечно же, нет места никаким Братьям Бури, талморским юстициарам и наёмным убийцам. Но пока что…

Пока что – Кассий осторожно вдыхает солёный, пропитанный потом, смолой и морской солью воздух и выдыхает: Laas.

И мир окрашивается в тень.

Кассий-Эртос-дракон глядит сквозь Время, и для него нет смертных преград, как нет и иных различий, кроме жизнь и не жизнь. Он ощущает шаги, что ещё не сделаны, и чувствует, как будут скользить руки по мокрым канатам снастей; он видит, как уходит человек из каюты Тита Мида, и как снуют рыбы у корпуса «Катарии» под его ногами. Он видит, как вскинет руки, сплетая незримое магическое плетение, один из оставшихся, и как опустеет чёрная коробка каюты. Он видит, как гаснут один за другим огни жизней стоящих у борта, и как невидимый его чутью лук в чужих руках готовится выпустить стрелу…

Кассий-Эртос-дракон глядит на стрелка сквозь Время и видит дракона.

Кассий-Эртос-человек распахивает глаза, когда «Катария», вздрогнув, встречает преграду – и останавливается.

- Мы не можем выйти в море, - бросил Марон, ворвавшись в каюту чуть позже Кассия. – Под мостом протянули цепь, она закреплена по обе стороны залива и держит нас не хуже якоря.

- Можно ли разбить её магией? – Тит Мид поднялся из-за стола, сосредоточенный и собранный – готовый принять удар. Арганта зло прищурилась.

- Это мог бы сделать мастер Изменения, но на «Катарии» нет никого с подобными умениями… проклятье, - магесса яростно встряхнула головой.

- Мой Император, на вас нападут на палубе, - коротко сказал Кассий. Чуть прищурился. – Не просите пояснений, сир… я могу смотреть сквозь время, и я видел стрелка на палубе. Вам нельзя покидать каюту.

- Чтобы снять крепления, держащие цепь, понадобятся люди и инструменты, - Марон тяжело взглянул на Мида. Тот отрешенно взглянул в сторону. – А это значит, охрана «Катарии»…

Стены каюты приглушили крик, но не смогли сдержать его полностью; голос кричавшего оборвался, оставляя после себя только лязг мечей.

- Идите, - рыкнул Марон. Его двуручник сменил лёгкий гладиус и закрепленные на поясе ножи – оружие для боя, не требующего много места. – Один здесь, один на палубу, ну!

Кассий поймал взгляд Арганты – и отступил в сторону.

Боевой маг сейчас был нужнее наверху, чем здесь; Синтар кивнула и исчезла на узкой лестнице. Эртос крепче сжал уже оказавшиеся в руках кинжалы.

- Если вы можете смотреть сквозь время, Эртос, сейчас вполне подходящий момент, - сквозь зубы процедил Марон.

Кассий с сожалением вздохнул, не отводя взгляда от двери.

- Одно чудо за раз, сэра. Надеюсь, ваши щиты так же хороши, как я о них думаю…

***

Гребок.

Гребок.

Вдох.

Ледяная вода Моря Призраков в солитьюдском заливе убила бы любого без нордской крови: нечеловеческий холод заставляет мышцы судорожно сокращаться, пережимает дыхание, останавливает сердце. Она уже прыгала однажды в Море Призраков с моста, отделяющего Синий Дворец от города – и оно не смогло убить её.

Теперь она готова.

Вдох.

Выдох.

Не подниматься к поверхности; увидят вездесущие солдаты Внутреннего Ока. На вдохе вода обжигает гортань, как лютый мороз горных вершин Скайрима: волшебный эликсир превращает её в воздух, солёный, как морская волна. Оттого сердце бьётся быстрей обычного; выпитые магические зелья искрятся в ускорившемся кровотоке.

Она не чувствует холода.

Сейчас она могла бы в одной рубахе пройти горные перевалы Хаафингара. Эликсиры уберегут ее равно от холода и огня – архимаг-дракон магическим пламенем заставила отступить Лашанса в Волундруде, а она постоянно находится рядом с Императором.

Айета бесшумно выдыхает воду и вдыхает снова.

Всё, чем она может защититься – это зелья, купленные в Вайтране у пожилой имперки; побег после неудачного покушения спас её, но старое Убежище разрушено, и в его развалинах похоронены все запасы Братства и её собственные. У неё не было времени даже прибыть в Данстар к Цицерону и выжившим: Мотьер назначил срок и место слишком точно.

Убежище сгорело, но Тёмное Братство продолжает жить, мысленно усмехается Айета. Борт «Катарии» совсем рядом, и другой, нетамриэльский холод касается влёт её спины и пробегает по позвоночнику, прежде чем раствориться без следа. Верный друг уходит первым.

С палубы слышится лязг оружия, когда она выныривает из воды. Зачарованная одежда ассасина Братства плотно прилегает к телу, не пропуская воды, и прячет любой шум.

Айета-человек улыбается.

Тёмное Братство пришло возвращать долги.

И Айета-дракон знает: само Время на её стороне.

Она поднимается на палубу, когда пятеро дозорных уже мертвы, а остальные безуспешно ведут сражение с призрачным убийцей, словно ветер ускользающим от их клинков и боевой магии. Люсьен не сумеет убить дракона – но ему и не нужно убивать Арганту Синтар.

Сегодня у них другая цель.

Златоглазый Акатош плотней сворачивает кольца. Можно пересчитать секунды в его пылающей чешуе. Мгновения дробятся, звенят скрещивающимися мечами, взрываются сверкающими вихрями событий; Арганта Синтар встречает магическим щитом призрачное лезвие – и Айета решает, что Времени пора остановиться.

Никто не слышит её Крика.

Только Великий Дракон замирает, вздыбившись огненным штормом, но по языкам, стирающим со Свитков вечные имена и бессмертные жизни, можно бежать без опаски, поскольку она одной с ним крови, и Время принадлежит ей. Айета проскальзывает между двумя стражами Пенитус Окулатус, застывшими в боевой стойке у спуска в императорскую каюту, огибает ещё одного на узкой лестнице и толкает дверь, за которой – она знает – второй Дова.

Но взгляд её скользит мимо него – к дорожному серому плащу, наброшенному на богатый шёлк и воинскую кольчугу, к глазам цвета стали, невидяще устремлённым вдаль, к тому, в чьих руках равно меч и перо становились смертью.

К Империи во плоти.

К человеку-дракону.

Всполох света на блестящем от яда лезвии кинжала успевает отразить магическую вспышку – но не успевает коснуться высокого воротника Императора. И в миг, когда невидимая глазу волшебная руна разряжает всю энергию в тугую волну силы, Айета-дракон забывает удержать Время – и оно продолжает ход.

Драконы видят друг друга.

- Лашанс, - одними губами зовёт Айета: имени не слышно за стремительным шелестом перечеркнувшего воздух гладиуса Пенитус Окулатус. Марон успевает встретить первый выпад материализовавшегося за его спиной призрака, но ему не успеть за двумя убийцами сразу.

На долю мгновения, на паузу в сердцебиении Айета встречается взглядом с тенью.

И тень позволяет Марону заслонить Императора от удара – прежде чем вонзить посеребренные ножи в голубовато-призрачный росчерк движения, замерший на мгновение триумфа. Призраки бессмертны, и Лашанс всего лишь вернётся к Отцу на время, но это время сейчас – песчинки на весах против судьбы Империи.

Айета – дитя Времени, но его больше не остаётся.

Призрачные клинки Люсьена тают в теле командира Пенитус Окулатус, и Айета отталкивает его прочь. Тёмное Братство стоит за её спиной: тысячелетней памятью или недавними мертвецами. Даже тени не остановить удар, нацеленный в горло жертвы, избранной самой Матерью, ибо сам Ситис выдыхает голосом своей дочери Шёпот, от которого развеиваются чары любой защиты и самый лучший доспех становится хрупок, как яичная скорлупа.