А, может, даже и не станет ничего говорить. Во избежание разных… неловких ситуаций.

***

К окончанию дня Арганта чувствовала себя совершенно измотанной.

Усталость приходила от напряженного ожидания – все эти часы она стояла рядом с троном, пока шли приемы, пока императора чествовали ярлы и знать, пока император принимал клятвы и присяги - о да, теперь, когда армия Легиона одну за другой брала Виндхельмские баррикады, они стали щедры на клятвы и присяги. И дракон-Арганта-Синтар беззвучно взрыкивала от ярости – изменники и перебежчики, многие из преклонявших колени перед Империей теперь, заслуживали лишь висельной петли.

Пришла и Эленвен; талморская делегация явилась выразить свое почтение одной из первых. Арганта, на несколько мгновений встретилась с ней взглядом и чуть склонила голову, приветствуя и отвечая на легкую улыбку.

Талмор был прекрасным игроком.

И у дипломатии были свои законы, и даже дракон должен был следовать им. По крайней мере, до поры.

Торжественный ужин, как ни странно, тоже прошел спокойно, хоть Марон, судя по его взгляду, все же ожидал худшего. Арганта же надеялась, что Братство решит не повторять старой попытки, такой подход был бы слишком грубым, слишком ожидаемым. Нет, их ход будет изящнее, чем в прошлый раз… и если так, то да поможет Империи Акатош.

Но если же Великий Дракон останется безучастным, - с каким-то отрешенным спокойствием подумала Арганта Синтар, - у Империи найдутся свои драконы.

С Кассием ей удалось увидеться лишь мельком, до того, как началась основная церемония. Мастер-вор был непривычно немногословен, и пусть это не отразилось больше ни на чем, дракон чувствовал – тот ощутимо нервничал. Ощущение наступающей угрозы почти что витало в воздухе, и они могли лишь надеяться, что сумеют выдержать удар.

Впрочем, после того, что Арганте удалось узнать на конклаве, они не могли быть уверены ни в чем. Дова, отказавшийся от истины Suleyk, означал непредсказуемость.

Кассий-Эртос-дракон находил это интригующим.

Дракон-Арганта-Синтар больше склонялась к слову «тревожащий».

Но оба они не могли не восхищаться им.

Когда за ними захлопнулась тяжелая дверь императорских покоев, Тит Мид расстегнул узорную фибулу на плече и с явным облегчением сбросил тяжелую парчовую мантию на ближайшую скамью. Было заметно, что постоянное напряжение этого дня утомило и его тоже – как бы там ни было, знание того, что в любой момент ты можешь распрощаться с жизнью, не слишком способствует внутренней гармонии.

- Сир? – негромко произнесла Арганта.

Посох Магнуса казался ей неестественно тяжелым.

- Смерть от удара в спину она потребовала в уплату, - суховато отозвался Тит Мид, не глядя на нее. – Вы знаете, о ком я. Это гнусная смерть для того, кто держал в руке оружие, сэра, и я до сих пор не могу смириться с этой мыслью.

Синтар качнула головой.

- Смирение уже равно смерти, thuri. Мы делаем все возможное; Туллий вошел в город, и битва идет уже за его стенами. Завтра-послезавтра Виндхельм будет взят.

Тит Мид коротко хмыкнул.

- Говорят, им открыли ворота изнутри. Предателя тоже предали, кто бы мог подумать.

- Один из Серых, - негромко отозвалась Арганта. – Все же данмеры предпочли имперскую власть… впрочем, имперская власть всегда была к ним снисходительна.

- Не одобряете? – с любопытством поинтересовался император.

Он опустился в кресло, тяжело откинувшись на спинку. Взгляд его был задумчивым, но Арганта уже видела, как в один миг задумчивость может обратиться режущей сталью, что не знает пощады. Позволял ли Тит Мид себе минуты действительного спокойствия, архимаг не знала, - если и было такое время, то не в присутствии кого бы то ни было. Если действительно тень Боэтии преследовала его с самого Красного Кольца, оставалось лишь изумляться тому, что после всех этих лет Тит Мид сохранил твердость духа.

Но раз ощутив в себе дракона, можно ли суметь отвергнуть его?

- Напротив, - ответила Синтар. – Это был один из наиболее изящных договоров, что когда-либо заключала Империя. Хотя, конечно, некоторые аспекты его могли бы быть названы… сомнительными.

- Вы имеете в виду рабство, конечно же, - спокойно спросил Тит Мид, и это прозвучало как утверждение, а не как вопрос.

Арганта наклонила голову.

- Если мне будет позволено узнать… случись вам сейчас принимать подобное решение, вы поступили бы так же, сир?

Он пожал плечами.

- Если бы рабство спасло Империю, я бы узаконил его без сомнений и колебаний; если бы Империю спасла свобода, я приказал бы заковать в кандалы всех рабовладельцев. К тому же… рабство существовало и будет существовать всегда, в какие бы новые слова оно бы ни было завернуто, потому что люди не равны по сути своей и никогда не станут равны. Уничтожение рабства – задача намного сложнее, чем уничтожение Талоса.

Солнце спускалось золотом на доски корабельного причала, подкрашивало легким багрянцем линию горизонта. Наведенная на окно иллюзия почти что не отставала по времени от подлинного заката – пусть небо за стенами и было закрыто тучами. Древис Нелорен воистину мог гордиться своим мастерством.

Арганта вздохнула, на миг позволила себе прикрыть глаза. Едва только вернется Марон, можно будет открывать портал обратно в твердыню Имперского Города, под защиту Башни и тяжеловесных чар Синода, и там все – там уже не дотянется до них ни клинок убийцы, ни отравленное золото Доминиона.

…А потом тишина вздрогнула и рассыпалась звенящим крошевом, и снаружи прокатился рокот, и тяжелый удар, словно каменная лавина сошла с горы.

- Я знаю этот звук, - каким-то чужим голосом произнес Тит Мид Второй. – Это требушеты.

Арганта, резко выдохнув, обернулась к нему, пытаясь сбросить на миг охватившее ее оцепенение. Тонкие пальцы почти до боли стиснули древко посоха, и сила взметнулась вверх по позвоночнику колючим разрядом.

- Для требушетов нужна армия, - напряженно проговорила архимаг.

Император сощурился, склонился к карте.

В это мгновение осязаемой опасности некие неуловимые изменения коснулись его, почти незаметные, но ощутимо властные. Скупыми и уверенно-собранными стали жесты, из обычно ровного голоса исчезло все, кроме ледяной стали, той, что имеет право отдавать приказы. Тит Мид Второй сейчас не выглядел ни немощным, ни стариком – и даже Арганта Синтар не хотела бы встать на его пути, когда Золотая Марка покинет ножны.

Зверь, загнанный в ловушку, будет драться до последнего.

Рокот повторился снова – и с ним далекий лязг стали, и едва различимые хлопки, что заставили Арганту замереть и беззвучно выругаться сквозь зубы: так чаровали огненные шары, знаменитое оружие магов.

- Два орудия, бьют с северо-востока, - бросил Тит Мид. Торопливо подошел к одной из стен, прислушался. – С кораблей. Но порт Восточно-Имперской ниже, а из прибывших тщательно не досматривали только судно с Саммерсета. Но один корабль ничего не сделает…

Тяжелая дверь в императорские покои вдруг распахнулась настежь, и стремительная тень скользнула внутрь, на трех шагах перевоплощаясь в Кассия Эртоса.

Арганта едва успела обратить полыхнувшее на навершии посоха смертоносное пламя горячей россыпью искр.

- Отряды Братьев Бури подошли с гор и главных ворот, - коротко сказал Эртос. Волосы его были растрепаны, и дышал он часто, словно после продолжительного бега. – Дерьмово, но, кажется, мы потеряем Солитьюд, почти все силы Легиона сейчас в Виндхельме.

Конечно, с каким-то мрачным восхищением подумала Арганта.

Даже Ульфрик должен был понимать, что ему не удержать Виндхельм, рано или поздно Туллий пробил бы линию обороны. Войска Имперского Легиона окружили город, но города нордов – настоящие крепости, и осаду можно было держать несколько месяцев. А для защиты стен вовсе не требуется вся армия.