Ему предстояло собрать отчеты агентов в каждом из городов и убедиться, что Император будет в безопасности в Скайриме. Пенитус Окулатус ревностно стерегли правителя Империи от чужих глаз и даже от глаз имперских подданных – особенно от глаз имперских подданных; и сейчас защитные линии сплетались в сложный узор, которому нельзя было позволить лечь неверно.

Имперские флаги пылали бездонно-алым на мачтах кораблей. Гай задержал взгляд на стройных фрегатах и неуклюжих торговых судах вдали, у доков, почти что с тоской провожая плескавшихся в яркой синеве неба гербовых черных драконов. Слишком мало алого было на проклятом Севере. Алым его расцвечивала только кровь.

- Прекрасное зрелище, - заметила Тремелла, проследив за его взглядом. – Скайрим очаровывает красотой своей древней дикости, но Солитьюд, оплот культуры и современности… воистину, этот город не зря стал королевским.

- Я всецело согласен с вами, миледи. Солитьюд напоминает мне Сиродил, откуда я родом. И я рад видеть, что, как и Сиродил, город Верховного Короля принимает всех в свои владения, независимо от устаревших предубеждений.

Аргонианин в мешковатой грубой одежде рабочего с натугой тащил мимо них ящик, в котором весьма обыденно позванивали бутылки. Гаю показалось, что аргонианин поглядел на него немного осуждающе, но, испробовав эту мысль на вкус, отбросил ее: ни один рабочий из доков не посмел бы даже взглянуть на него вблизи, зная, что означает эмблема, отпечатанная алым на его броне.

Дорога вновь легла вглубь города, отступая от побережья, и доки с игрушечно-хрупкими фигурками кораблей остались позади, открывая взгляду площадь у Коллегии бардов. Гай знал, что здесь непрестанно звучат песни и играют представления, но всё же замедлил шаг, чтобы вслушаться в голос лютниста. Он был готов смириться и с «Рагнаром Рыжим», но слова звучали слишком нечастые в северных краях и, пожалуй, слишком опасные.

Слова, которые он не ожидал услышать.

Гай остановился за спинами людей, зачарованной толпой окруживших певца, и остановилась Тремелла Элленти рядом с ним.

Лютнист пел о Тайбере Септиме. Гай не знал прежде этой песни, и менестрель ни разу не упомянул имени древнего героя, но ошибиться, слушая о подвигах первого Септима, было невозможно.

Кровью дракона, духом дракона…

- Словом дракона, - почти беззвучно прошептала Тремелла Элленти. Гай, очнувшись, взглянул на нее полувопросительно - и в глазах женщины прочел ложь.

Сквозь ложь беспощадным холодным пламенем сверкало небесное серебро.

- Скажите мне, мессер Марон, - прошептала она, не отводя взгляда, - вы сможете защитить Императора?

Серебряный блик сверкнул под золотым солитьюдским солнцем в руке рабочего-аргонианина. За ту долю мгновения, что бесконечно отражался этот блик в зрачках Акатоша, Гай успел отрешенно подумать о том, что уже видел его – на празднестве Виттории Вичи, что завершилось смертью невесты. И тогда аргонианин ничуть не отличался от обыкновенного охотника, что ловят дичь на просторах Скайрима и продают в городах.

Как же ярко сверкали алые флаги на имперских фрегатах, отводя его взгляд.

Как же ярко блестела сталь, за мгновение короче удара сердца целуя Гая Марона в открытое горло.

Кровью дракона…

Гай не успел заметить, как в руке его оказался клинок. Он смотрел только на аргонианина, что нелепо сделал несколько шагов назад, поднеся руки к горлу, будто закашлявшись, и рухнул в золотую пыль площади.

Свободной рукой Марон-младший коснулся собственного горла. На его коже не было ни царапины. Метательная звезда, блестящая от свежего яда, безобидной игрушкой лежала у его ног.

- Простите, что я была с вами не до конца честна, господин Гай, - серебряно прозвенел рядом голос Тремеллы Элленти – и одновременно не её голос. Гай повернул голову, уже зная, что увидит: мерцание спадающей иллюзии.

Арганта Синтар с наслаждением встряхнула кистями рук, избавляясь от последних капель сложного волшебства, пившего ее силы каждый шаг по Солитьюду.

- Барьер абсолютного отражения очень сложно поддерживать на расстоянии, а это казалось мне самым надежным способом защитить вас от атаки.

Гай подошёл к мертвому аргонианину, не обращая внимания на испуганные вскрики за своей спиной. На чешуйчатом горле посланника Братства остался надрез, рассекший сонную. Аргонианин лежал на спине в луже собственной крови, и в пустых глазах отражалось столь же пустое небо.

Марон-младший склонился над телом и вытащил за острый кончик чуть помявшееся сложенное письмо, торчащее из рукава убийцы. С бумаги на него бесстрастно смотрело око в оскаленной драконьей пасти.

Отведя взгляд от печати, Гай встретился глазами с невзрачным лютнистом. Он осторожно держал в руке метательную звезду, предварительно одев перчатку. Гай знал этого человека. Он был одним из агентов, которые должны были предоставить ему отчет.

Лютниста на миг заслонили подбежавшие стражники, но этого мига ему было достаточно, чтобы исчезнуть. Гай поднялся.

- При всей моей благодарности, госпожа Архимаг, - ровно сказал он, - я вынужден попросить вас следовать за мной.

========== Глава 10. Пенитус Окулатус ==========

- Я очень сильно хочу вас повесить, – сообщил командир Марон.

Кассий Эртос вздохнул.

Разговор как-то не складывался.

Если бы ему хотя бы месяц назад сказали, что он в здравом уме и трезвой пямяти явится пред светлые очи Пенитус Окулатус, Кассий как минимум посоветовал бы такому пророку обратиться к целителям Кинарет или в ближайшую таверну за опохмелом. Но у его судьбы, в каком бы Свитке она ни была записана, было просто омерзительное чувство юмора.

И не иначе как велением этой самой судьбы, действительный глава Гильдии воров уже два часа как пытался убедить командира Марона в своем искреннем дружелюбии и горячем стремлении к содействию.

Не очень успешно.

Командир Марон был подозрителен, насколько только вообще может быть подозрителен смертный. Если бы существовал дэйдра подозрительности, по мнению Кассия, он был просто обязан немедленно забрать командира Марона в свой домен.

Но пока что командир Марон пребывал в здравии в домене Пенитус Окулатус, и это доставляло самому Кассию изрядную головную боль.

– Я же лично, по доброй воле, принес вам копию печати, – попробовал Кассий с самого начала. – И передал ценную информацию о действиях и намерениях Темного Братства. Бесценную информацию!

– Безвозмездно, – добавил Марон.

Невозмутимо так добавил.

Кассий вздохнул. Кажется, они начинали повторяться.

– Ну, не совсем безвозмездно, – со всем возможным дружелюбием согласился он. – Я же все-таки не жрица Мары.

Командир Марон посмотрел на него очень скептически.

В кабинете было прохладно и, на взгляд Эртоса, достаточно неуютно. В том плане, что карт и всевозможных бумаг, сложенных и разбросанных, там было намного больше, чем приятных глазу вещиц, вроде Глаз Фалмера. Как среди всего этого ориентировался сам Марон, оставалось для Кассия загадкой.

А еще здесь был только один стул, и он уже был занят.

Марон неторопливо наклонился вперед, облокотившись на свой массивный стол, и переплел пальцы под подбородком.

– Итак, вы говорите, что Темное Братство получило заказ на императора, и собирается подставить моего сына, чтобы вывести из игры Пенитус Окулатус. Допустим. И вы благородно решили им в этом деле не помогать, но перед этим все-таки продали им копию печати.

Кассий развел руками.

– Ну, мне же нужно было, чтобы они решились нанести удар. Мы надеялись, что после их успеха на прошлой миссии, Братство станет чуть более беспечным и отправит с заданием кого-нибудь из рядовых убийц. К тому же, печать не совсем… идентичная. Это на тот случай, если вы решите мне не поверить.