Эртос с облегчением поставил урну обратно в угол, где та стояла прежде, и обернулся к Арганте.

Лицо той было совершенно непроницаемо. Кассий несколько напрягся. В разговоре с женщиной это всегда был плохой знак.

- Мы только что упустили, возможно, убийцу Императора, и всё, что вас волнует, это ограбление мёртвых.

Кассий невинно моргнул.

- Они же мёртвые, - произнёс он тоном человека, поясняющего очевидное.

- Да, им хуже уже не станет, но некоторые люди считают неэтичным красть у мертвецов, - Арганта, сохраняя восхитительно спокойный тон, с явным намёком выделила некоторые слова. Кассий передёрнул плечами. На него это не произвело должного впечатления.

- Я же не забираю эти вещи себе, как мародёры. Я придерживаюсь очень строгих – по мнению некоторых моих коллег – принципов, миледи, и один из них – не привязывайся к тому, что крадёшь. Я всего лишь связующее звено между этими вещами и теми, кто хочет ими владеть. Я достаю их и отдаю их – за должное вознаграждение, разумеется. Просто как есть.

- Это не… – Арганта остановилась, не окончив фразу. Кассий, сочтя спор оконченным, сгрёб найденные драгоценности в сумку и затем вопросительно взглянул на магессу.

Её глаза медленно начинали сиять тем безумным огнём вдохновения, которым Шеогорат награждает творящих – художников ли, певцов, воров… магов. Кассий заставил себя выкинуть из головы ценные находки – дракон внутри проснулся, вскинул голову, готовясь к охоте; Эртос молча-вопросительно глядел на напарницу, ожидая решения.

Наконец Арганта Синтар встретила его взгляд.

- “Я не умею вопрошать время”, сказал дракон, дитя Акатоша, - певуче произнесла она. И засмеялась.

- Создать Крик, - уточнил Кассий, почти сразу подхватив мысль магессы. – Создать свой собственный Крик. Это…

Невозможно, сказал бы он раньше.

Но дракон внутри него нетерпеливо метался, искрился силой, древней, как само Время: сила принадлежит, сила повинуется, сила способна крошить скалы и рождать пламя, сила способна обратить материальное в бесплотное, сила пропитана Временем, ибо Время – её стихия.

Что может быть проще для дракона?

- Мы учим Крики не так, как учили их истинные Довакины древности – мы ближе к Пути Седобородых, мастеров Голоса, - принялась пояснять Арганта. В её голосе звенели нотки чисто-пронзительного восторга, приходящего в минуты новых открытий и новых ответов; Кассий невольно подумал, что сейчас ей только Крикнуть – и мир ляжет у ног сложившейся мозаикой, решённой загадкой… – Кассий! Вы вообще слушаете?

- Очень внимательно, миледи! – бодро отозвался Эртос. – Да, я понимаю, что вы имеете в виду. Довакин – истинный Драконорождённый – способен выучить Крик, поглотив душу дракона… но это необязательное условие.

- Необязательное и доступное лишь драконорождённым. Мастера Голоса-йорре, смертные, умели познавать Крик – потому что Крик есть лишь воплотившаяся идея… это основная теория Мистицизма, будь вы магом…

- Я… ознакомлен с подобной теорией, - поспешно кивнул Кассий. – Что истинный Мундус – есть Замысел, состоящий из идей, которым эйдра придали плоть. И Эт‘Ада – тоже идеи. И то, чего хочет добиться Талмор, не только бессмертие.

- Эт‘Ада – скорее Намерение, но в целом правильно, - согласилась Арганта. – Поэтому Крики, как сила эйдра Времени – Акатоша – по сути являются абсолютной концентрацией на одной идее. И по этой же причине невозможно долго удерживать в себе Крик – концентрация рассеивается. Мне понадобится ваша помощь… позже.

Синтар провела ладонью по каменному столу, без малейшей брезгливости стряхнула остатки пыли; Кассий заметил проявившиеся под её касанием царапины.

- Хотите сделать из стола Стену Слов? – поинтересовался он, изумлённо-иронично вскинув бровь. Арганта только мельком усмехнулась; слова, что она чертила магией, вырисовывались всё отчётливей.

- Я не взяла с собой пергамента и чернильницы, мессер Эртос; как-то не подумала, что они могут пригодиться в Волундруде. А Стены… можно написать множество слов, сплести из них текст, осмысленный или нет, но всегда – всегда – одно слово останется важнейшим. Ключевым, без которого идея потеряет весь свой смысл, свою сердцевину. Когда Крик создаётся лишь из трёх слов – удержать концентрацию на большем становится практически невозможно – мне нужно отыскать нужные Слова среди сотни тех, что могут казаться подходящими. Я не Мистик, но уверена, что смогу справиться; только дайте мне время.

- Время, время… – пробормотал Кассий себе под нос, зябко поёжившись; от долгой неподвижности в мёртвом подземелье становилось холодно. – А какова ваша задумка, Арганта – обратить время вспять?

- Нет, это слишком опасно и слишком похоже на Прорыв Дракона; вряд ли мы способны на это хотя бы без Древнего Свитка, - безмятежно отозвалась магесса, не отрываясь от своего занятия. Кассий поднял брови – в его планы не входила кража Древнего Свитка и какое-либо использование подобных артефактов, особенно с целью создания Прорыва Дракона – но промолчал, и Синтар, едва скрывая веселье, продолжила: - Не тревожьтесь, мессер Эртос, это всего лишь… создание видения, отражение недавнего прошлого. Нам повезло, что нужное нам событие ещё не затерялось среди прочих, виденных Волундрудом. А сейчас, если вы не возражаете, мне нужно сосредоточиться на работе.

Кассий коротко кивнул.

- А я, пожалуй… прогуляюсь в округе, - тихонько протянул мастер-вор, вспоминая, где ещё в Волундруде ему попадались более-менее привлекательные вещи. – Хм, я, конечно же, подразумеваю поиск улик.

Во взгляде Арганты так и читалось откровенное “коне-ечно”, поэтому Кассий решил больше не отвлекать архимага от дела. Ему самому совсем не хотелось углубляться в дебри теорий Мистицизма – это тоже не относилось к его сильным сторонам.

Память – дар Ауриэля, свойство, возникшее вместе со временем. Память никогда не бывает иллюзорна, даже если это память иллюзии; память реальна так же, как реальна магия, или вера, или время.

Пока Ауриэль, бесконечный змей, не свернул кольцо текущей кальпы, прошлое осязаемо.

Эхо тени-дракона доносилось издалека, из-за десятка стен и поворотов; Арганта прикрыла глаза, позволяя своему сознанию скользнуть чуть дальше – за грань, туда, куда могут заглянуть лишь подчинившие себе дар Магнуса.

И драконы.

Знает ли Кассий Эртос, какая сила может быть подвластна ему на самом деле?..

Седые стены Волундруда невесомо дрогнули, когда взгляд Арганты Синтар преодолел грань – женщина беззвучно вдохнула затхлый воздух, затаивший в себе тысячи тысяч слоёв бесконечного времени – от Рассвета до прихода Пожирателя. Камни Волундруда столько раз поили кровью, что вода и кровь стали равнозначны; дракон-Арганта-Синтар смотрела сквозь время, и слои событий отделялись друг от друга под её взглядом.

Она могла разглядеть эпохи – но не минуты.

Лучшему Мистику Тамриэля потребовались бы месяцы или годы, чтобы создать заклинание, способное воплотить её задумку – способное отыскать в бесконечности золотого змея одно-единственное событие, ничем не примечательное для гробницы, приютившей сотни смертей, где даже строительный раствор, скрепляющий каменные опоры, был замешан на крови.

Прошлое, шепнула Арганта мысленно, и дракон выдохнул повеявшее могильным прахом и величием древности – Ustiid.

Найти, продолжила Арганта – дракон замер, словно гончая в стойке, и отозвался небесным холодом – Siiv.

Видеть, твёрдо закончила она, мне нужно видеть, и дракон повторил дробящимся эхом – Koraav.

Голос проснулся в ней золотым светом, растёкся под рёбрами, затрепетал у горла – готовый вырваться, прозвенеть и покорить; Арганта едва сдержала безумную жажду выкричать, высветить горящие на каменном столе с-л-о-в-а, зовущие, нестерпимо манящие.

Цена Дова – ты никогда не захочешь вновь стать человеком.

И даже став им, всегда будешь ждать мгновения, чтобы вернуться к себе-настоящему.