Эртос примирительно поднял руки вверх.

– Понял, знаю, обещаю. Кстати, у вас неполные карты, так что я вам все-таки пригожусь. Вы не будете брать свою бирю… амулет?

Если бы взглядом можно было убивать, от него остался бы только пепел.

За дальнейшими сборами Синтар Кассий благоразумно наблюдал молча, и даже Эртос-дракон в его мыслях отзывался подозрительно смиренным VahDiN и Prem, что не оставляло много пространства для маневра. Поэтому вор философски размышлял о женской натуре, разглядывал заметки древних магов–исследователей и перебирал в памяти все, что могло бы хоть как-то облегчить им дорогу и оградить от возможной встречи с тамошним населением драугров.

Почему-то в наличии драугров Кассий не сомневался. Каждой порядочной нордской гробнице требовалось иметь как минимум десяток.

– Все, – наконец прохладно сообщила Арганта, видимо, все еще не простившая подобное отношение к своим артефактам. – Готовы, мессер вор?

Время прозвенело колокольным серебром.

Мессер вор коротко кивнул и, скользнув ближе, замер в шаге от правого плеча – собранный, спокойный и непредсказуемо опасный, как бывает опасна тень, в которой не заметить скрытого клинка. Тень видела цель, тень была готова победить.

Арганта вдохнула небо.

Пространство разошлось под ее ладонями легко, как расходится паутина под острым лезвием, свернулось в лиловую бездну, обозначилось точкой и проколом в самой ткани мироздания. Брешь портала повисла в воздухе, и двое драконов шагнули вперед.

***

– Будет лучше, если нам удастся пройти незамеченными, – негромко сообщил Эртос, нащупывая отмычкой невидимые штифты. – Я понимаю, что чары иллюзии сложно поддерживать столько времени, но…

– Я тоже не испытываю большого желания проверять на себе меткость драугров, Кассий, – буркнула Арганта.

Помолчала немного, с задумчивым любопытством исследователя рассматривая врезанные в сталь и камень рунические знаки у входа. Волундруд выглядел мрачно и внушительно; достаточно мрачно и достаточно внушительно, чтобы отбить у случайных путников желание забраться внутрь и порыться в погребальных урнах.

Синтар оценивающе взглянула на Кассия и добавила:

– Поэтому вы пойдете первым.

Эртос, от одновременного возмущения и восхищения архимаговой наглостью не сразу нашедший, что ответить, даже вскрыл последний, никак не поддававшийся ему штифт.

Изнутри дохнуло затхлостью и могильным холодом; дрожь пробежала вдоль спины – неприятная, стылая дрожь. Небесный дракон сложил крылья и сощурился, затихая, уступая место сопернику-из-тени; дракон знал, что сейчас для победы ему нужна чужая сила. Волундруд жадно скалил пасть – где-то там, где-то внутри их ждала тайна, столь нужная им истина – но эта истина давалась лишь достойным.

Двое драконов собирались доказать, что они – достойны.

Первый пролет Кассий прошел, не особо оглядываясь по сторонам – здесь можно было не осторожничать; мертвые не поднимались так близко к поверхности. Здесь еще не ставили ловушек – а если и ставили, то с их помощью давно закончили жизнь неудачливые искатели приключений – ныне истлевшие скелеты, чьи кости рассыпались в труху под сапогами.

На втором пролете Эртос прикрыл глаза и сосредоточился.

Слова проявлялись в его груди, прожигали легкие багряным огнем; он позволил впустить в себя их смысл, позволил ему пропитать разум и сознание, позволил себе стать идеей.

Кассий-Эртос-дракон, воплотившийся в Шепот, растворился в затхлом воздухе под-земли, просочился сквозь стены и камни, сквозь время и пространство, потому что для изначальной идеи не существовало ни времени, ни пространства.

Шепот вернулся, впитав в себя ток жизни и смерти окружающего мира.

Кассий выделил из этого “здесь и сейчас”, и открыл глаза.

– Ближайшие полчаса все еще пусто, – спокойно сообщил мастер-вор. – Потом обойдем по коридору слева… задействуете вашу иллюзию на несколько минут. Дальше небольшая передышка и потом опять ползком около четверти стрелы.

Арганта коротко кивнула.

Чуть шевельнула пальцами; над их головами соткался из воздуха серебристый шар, поплыл рядом, освещая дорогу. Эртос мысленно поблагодарил архимага – теперь хотя бы не приходилось выискивать наощупь и вслепую всевозможные капканы и опасные плиты, где при случайном шаге сверху обрушивался град валунов, от которых не спасет ни один доспех, или рассекали пополам выскользнувшие из невидимых щелей в стене острейшие лезвия.

Вслух он предпочел об этом не распространяться.

Покосился на молчаливую Арганту, ступавшую за ним след в след и отрешенно разглядывавшую застывшие потеки то ли крови, то ли ржавой извести на стенах, и усмехнулся.

– Хотите поговорить, моя леди?

Синтар с едва заметным любопытством взглянула на него.

– О чем же?

Кассий пожал плечами.

– Ну, к примеру, вы можете рассказать мне поподробнее про ваше что-то-там-Мантеллы и нелинейность времени вкупе с псиджиками и Оком Магнуса. Или про то, как вы любите проводить свободное время. Или про то, какие пирожки вы любите есть на завтрак. Мне, в принципе, сойдет все, я сейчас не занят.

Женщина тихо фыркнула, засмеялась у его плеча.

– Может, наоборот? Уверена, у вас было достаточно приключений, мессер.

Глава Гильдии воров философски задумался над тем, что из его приключений можно было рассказать, не опасаясь случайно сорвавшегося огненного шара, и что из его приключений вообще можно было бы рассказать трезвым и в компании леди.

Список резко сократился вчетверо.

Арганта смотрела на него с насмешливым вызовом, и Кассий фыркнул, развел руками.

– Ладно, ладно. Так получилось, что один раз я нечаянно проиграл пари…

– Проиграли? Вы?

– Хорошо, я намеренно проиграл пари, – страдальчески вздохнул мастер-вор. – Мне нужны были сведения, что поделать. Взамен мне надо было всего лишь провести один легкий ритуал с козой… магический ритуал! Ну, так мне сказали вначале…

Полузадушенный смех архимага несколько разбавил замогильность Волундруда.

Через несколько коридоров им пришлось замедлить шаг; нажимные плиты стали встречаться чаще, а на стенах поблескивали искорки охранных рун. Встретились первые драугры – правда, тяжелые и неповоротливые, еще до конца не очнувшиеся от своего сна-забвения, и Кассий обошел их, не потревожив; тень скользнула вдоль стены так, что даже не шелохнулся застоявшийся воздух. Арганта нагнала его, укрытая покровом иллюзии – чары надежно хранили ее от глаз живых и мертвых; пожалуй, лишь дэйдра, вездесущие, и драконы, видящие во времени, могли бы поймать ее след.

Кассий уже почти не беспокоился.

Он снова был Шепотом, и снова чувствовал присутствие, и там, где их не замечали мертвые, с ладони архимага стекала серебристая змейка, указывающая направление; Шепот просачивался следом, искал, выслеживал, узнавал.

Тень не боялась.

У одной из стен Эртос вдруг замедлил шаг; подойдя ближе, почти касаясь, провел ладонью по пыльному, крошашемуся от древности барельефу. Он узнал изображение – и сущность дова неожиданно остро отозвалась где-то под левым ребром.

– Сколько драконов вы убили, Арганта? – глухо спросил Кассий.

Она, вторая рожденная дова, стояла рядом с ним, понимая все, что он хотел сказать – сейчас и во всевремени – но что не мог передать язык смертных.

– Трех.

Эртос повернулся, чтобы взглянуть ей в глаза – и серое небо отразило не сталь, но скорбь.

– Lot Paal, – сказал небесный дракон. – Великие враги. Равные по духу. В таком убийстве почти нет чести, одна боль.

– Двух, – ответил дракон тени. – Я понимаю.

Свет и воля плавились в их взглядах, свет и воля, перед которыми должен был склониться смертный мир.

Но лишь перед кем-то одним.

Кассий-Эртос-дракон знал, что победит.

Он знал, что другой падет от его руки или Голоса, но знание это было одновременно великим и горьким, холодным и ядовитым, как ртуть.