– «Журавли»! Песня. Музыка Фенхеля, слова Гамзатова. Исполняет…

– Стоп, стоп! Не так, милая. Совсем не так. Не кричите: кто спал в зале, от вашего крика в ужасе проснулся. Давайте спокойно: «Журавли». Стихи Расула Гамзатова, музыка Яна Френкеля. Фенхель – это другое. Его кладут в салаты и супы. Прекрасная приправа к мясу. Еще его называют укроп аптечный. Скажите, при чем тут укроп?

Буфетчица Таня, привлеченная в качестве конферансье, поправила на животе темно-синее платье и набрала в грудь воздуха, намереваясь повторить вслед за маэстро всю тираду сначала. Хормейстер сделал успокаивающий жест, и Таня выпустила излишки воздуха из легких.

– «Журавли». Стихи Гамзатова, музыка Фрадкина. Песня…

– Ч-ш-ш… Как вас зовут, Таня? Танечка, фамилия композитора Френкель. Ян Френкель. Фрадкин тоже композитор, но другой. Вы меня поняли? Не нужно говорить песня – это и так ясно. И, пожалуйста, не кричите так громко!

– Мне в школе, когда я объявляла, всегда говорили, чтобы я громко…

– Таня, посмотрите вокруг. Что-нибудь здесь похоже на школу? Нет? Вот и не кричите. Песня задушевная, серьезная, кричать вовсе не надо. Давайте еще раз…

Знать бы с чего все началось.

Все началось с того, что на девятое мая – День Победы, командир части решил пригласить родителей солдатиков весеннего призыва и закатить им, родителям, силами воинской части небывалый концерт. Далее предусматривались показательные выступления десантников, имитирующих бой с воображаемым противником, дымовая завеса, строевой смотр, проход боевой техники под оркестр и прочие чудеса армейской службы. Родители должны разъехаться по домам в полной уверенности, что в этой части дедовщины нет, рукоприкладства нет, есть хорошее питание и культурное просвещение на небывалой высоте. Около плаца предполагалось развернуть буфет и вспомогательную бочку с квасом. Все угощения будут предлагаться бесплатно, только шашлыки и пиво для родственников военнослужащих за наличный расчет.

Заместитель командира части по воспитательной работе, по старинке – замполит, получил срочное задание: где угодно разыскать хормейстера и в кратчайшие сроки подготовить хор из старослужащих для финального номера. Девятое мая – священный день, и мощный хор должен достойно подвести черту под мероприятием! К тому же руководством части производились некоторые действия, направленные на то, чтобы пригласить на праздник самого́ командующего округом. А это, сами понимаете, фигура!

Замполит, молодой и активный, отдал честь, повернулся через левое плечо и был таков. Обнаружился он только через час, в кабинете директора музыкального училища районного центра. На тщательно сформулированную просьбу замполита о выделении хормейстера на двое суток за счет части, с проездом, питанием, ночлегом и магарычом, директор отвечал уклончиво и витиевато:

– Хормейстер, товарищ подполковник, у нас на вес чистого золота! Впереди девятое мая, сами должны понимать… Академические концерты также… Тут мэр с ножом к горлу подступает, пока просит, а может и пригрозить… Все двери облупились в училище и входная особенно… А хормейстер – человек от искусства! Сорок килограммов эмали ПФ-115, и я постараюсь вопрос закрыть.

– Сорок килограммов? – закатил глаза замполит. – Это же сорок дверей! Но у нас уже репертуар согласован: песня «Журавли». И солист есть. Поет как дышит!

– Именно сорок, но не дверей – килограммов. Завхоз все подсчитал. Покраска кистью при расходе двести граммов на квадратный метр. В три слоя. И только потому, что у вас уже есть солист. Сами понимаете, пора горячая, солиста вам выделить не смогу.

– Хорошо, краску я привезу, обещаю, но хормейстер нужен сейчас просто позарез!

– Нет, уважаемый, это краска нужна позарез. Ей еще сохнуть нужно. А хормейстера я вам выдам совершенно сухого, и вы уж, пожалуйста, поаккуратнее с этим… Слаб человек, как писано в Библии… Если привезете краску, то тут же можете увозить хормейстера, и завтра с утречка́ – с богом! Он у нас виртуоз: из бригады биндюжников за два дня подготовит хор имени Пятницкого!

Замполит вздохнул, встал, оправил китель и вышел из кабинета, вполне озадаченный.

Утром, сразу после завтрака и развода, два взвода первой роты, исключая свежепризваных, прибыли в клуб, горделиво переименованный в «Центр досуга». Отдельной колонной прибыл духовой оркестр части и рассредоточился справа от сцены, маскируясь за неустойчивыми пюпитрами. Руководитель оркестра, понимая ответственность текущего момента, подравнял ряды своего коллектива, освободив место для большого барабана, оснащенного парой медных тарелок.

Последовала громкая команда:

– Встать! – И в зал быстрым шагом вошел молодой человек низкого росточка, плотного телосложения, в темно-сером костюме. Военнослужащие, уже косвенно просвещенные на предмет сегодняшнего сбора, уважительно притихли. Человек приветственно приподнял руку.

– Садись! – последовала команда.

Защелкали откидные стулья.

– Меня зовут Эдуард Матвеевич, – отрекомендовался гость. – За сегодня и завтра мы с вами должны разучить песню «Журавли» и спеть ее хором на празднике девятого мая. Для начала я буду вызывать вас по одному и проверять ваши голоса, чтобы знать, кто какую партию будет исполнять. Освободите, пожалуйста, первые два ряда, пересядьте подальше. На первых двух рядах мы рассадим хор именно так, как он будет потом стоять на сцене.

– Встать! – прозвучала привычная команда ротного, которому замполитом было поручено административное сопровождение репетиции.

Солдаты шумно и долго пересаживались, с любопытством ожидая продолжения. Эдуард Матвеевич взошел на высокую сцену, где сбоку примостилось черное пианино, на котором каждый дежурный по клубу считал своим священным долгом сыграть «Собачий вальс». Хормейстер побренчал клавишами и недовольно поморщился:

– Инструмент можно было бы и настроить… До первой октавы ля и си второй октавы не строят. Как мне прикажете проводить пробы?

– Это сложно – настроить? – робко спросил стоящий около сцены замполит.

– Нет, – ответил Эдуард Матвеевич. – Если у вас тут есть настройщик.

– А если нет настройщика? – опасливо уточнил замполит.

– Тогда нет проб и нет хора, – отрезал хормейстер и вознамерился сойти со сцены.

– А вы не могли бы сами его настроить? – покрывшись испариной от превышения полномочий, спросил замполит.

– Отчего же, мог бы. Но нужен специальный ключ, которого у меня нет.

– Какой он из себя, этот ключ? – вдохновился замполит.

– Торцовый квадрат десять на десять.

– Ищук! – командным голосом обратился замполит к заместителю командира первого взвода. – Двоих смышленых бойцов – немедленно в автопарк и на рембазу. Через пять минут торцовый квадрат десять на десять должен быть тут!

– До рембазы только идти десять минут в одну сторону, – недовольно огрызнулся упомянутый Ищук.

– Я сказал не пешком, а бегом! – жестко подредактировал распоряжение замполит.

В затянувшуюся паузу хормейстер подошел к руководителю духового оркестра и спросил:

– Аранжировку вы сами делали?

– Да, – с достоинством ответил тот.

– Хорошо, – удовлетворился хормейстер и повернулся к замполиту. – Кто будет конферировать?

– Таня из буфета, у нее есть опыт.

– Хорошо, – подавляя зевок, ответил хормейстер.

Как и положено в нормальной воинской части, квадрат десять на десять миллиметров принесли на сорок пятой минуте, когда обстановка в зале стала приближаться к полному умиротворению и даже сладкие зевки слышались все реже.

Хормейстер решительно снял переднюю стенку пианино, побренчал, подтянул колки и вызвал к себе первого из будущих хористов.

– Давайте для начала что-нибудь попроще. Я вам подыграю, а вы, пожалуйста, пропойте: «Калинка, калинка, малинка моя …». Понятно? Итак, хормейстер постучал по клавишу: – «Ка-ка-ка…».

– Ка-ка-ка … – послушно запел испытуемый.