– Что это за «Ка-ка-ка»? – недоуменно поднял брови Эдуард Матвеевич.

– Вы же сказали – петь!

– Я дал вам тон, чтобы вы настроились. А петь нужно дальше: «Калинка, калинка…» Понятно?

– Понятно.

Постепенно два первых ряда зала стали заполняться. Бездарных и бесталанных Эдуард Матвеевич отправлял на задние ряды, чтобы не мешали. На отверженных строго посматривал командир первой роты, чтобы не шевелились без команды.

Когда комплектация хора закончилась, в его составе определилось тридцать два человека, что хормейстера вполне устроило.

– Мы можем удалить из зала лишних? – спросил Эдуард Матвеевич у замполита.

Но неожиданно подал голос командир роты:

– Куда же я их дену? Они официально с боевой подготовки сняты. Начальник штаба увидит – беды не оберешься!

– Ага, с боевой подготовки … – послышались глухие недовольные голоса. – Плац мы должны мести… Метла и лопата – вот и вся боевая подготовка!..

– Ну-ка тихо! – прикрикнул замполит. И, обращаясь к командиру роты, спокойнее сказал: – Выведи их в холл. Пусть за ними замкомвзвода присмотрит. На улицу не выходить. Курить в туалете. Ясно?

Репетиция началась.

– У всех есть слова песни? – поинтересовался хормейстер.

Как оказалось, не у всех. Замполит сделал страшные глаза в сторону ответственного – руководителя оркестра. Но тот сделал вид, что ничего не заметил.

Открылась дверь, и в зал вошел командир части в сопровождении начальника штаба. Все встали по команде. Командир был замаскирован под простого человека: в красной ветровке с капюшоном. Но его выдавали лампасы на брюках, поднимающие общий тонус и снижающие вольнодумные порывы. Командир подошел к хормейстеру, поздоровался за руку и поинтересовался, как идет репетиция? Получив успокаивающий ответ, сел на свободное кресло в первом ряду и вытянул в проход ноги с лампасами. Начальник штаба остался стоять у стенки. Командир роты мысленно похвалил себя за промедление с выводом в холл некондиционной части хора военнослужащих, что могло бы вызвать у руководства лишние вопросы.

– Итак, начинаем. Оркестр, помолчите, я подыграю на пианино. Те, кто сидит слева, первые голоса, поют основную партию: «Мне кажется порою, что солдаты…». Те, кто сидит справа, вторые голоса, пока молчат.

Давайте, вместе, негромко… Хорошо, первые три такта пропели. Все, теперь первые голоса молчат. Вторые голоса, поем то же самое: начали… Стоп. Прекрасно. Первые голоса: дальше основную партию: «С кровавых не пришедшие полей…». Замечательно. Еще раз сначала, всё до слова полей!

Великолепно. Первые голоса молчат. Вторые голоса, слушайте вашу партию на терцию ниже: «С кровавых не пришедшие полей…». Понятно. Еще раз слушайте. Так, теперь вместе со мной. Хорошо. На первый раз пойдет. Первые и вторые вместе, я помогаю… Нет, нет, стоп! Объясняю еще раз: первые три такта до слова «солдаты» поем все одинаково. Потом каждый голос поет свою партию. Вторые голоса, давайте повторим: «С кровавых…». Пойдет. Снова все вместе! Ладно. Запомнили с грехом пополам. Едем дальше, что там за слова?

Командир с уважением поглядывал на хормейстера, покачивая головой и давая всем вокруг понять, что ценит его нелегкий труд. Замполит удовлетворенно млел на своем месте в третьем ряду – дело пошло.

Таким образом прогнали текст до конца, вчерне ознакомившись с партиями. Хормейстер объявил небольшой перерыв и подошел к командиру.

– Хор исполняет песню на два голоса. Для непрофессионалов и это достаточно сложно. Но песня душевная, серьезная, иначе просто нельзя. Надо чтобы у слушателя сердце сжималось.

Командир встал, подозвал замполита и многозначительно напомнил про обед. Замполит с запозданием понял свое незавидное положение между Сциллой и Харибдой – директором училища и командиром части. Первый намекал на сдержанность, а второй на нечто прямо противоположное!

Вернемся к началу. На сцену вышла ведущая – Таня из буфета. И понеслось!

После того, как усмирили Татьяну, настала очередь оркестра.

– Проиграем мелодию, я послушаю, – сказал Эдуард Матвеевич.

Руководитель оркестра встал, подтянул поясной ремень и приподнял согнутые в локтях руки.

Вступил аккордеон, его поддержали трубы, и вдруг грохнул большой барабан и лязгнули медные тарелки.

– Что это? – едва не подпрыгнул хормейстер.

– Барабан, – невозмутимо ответил руководитель оркестра.

– А железо откуда? – не унимался Эдуард Матвеевич. – Вычеркните партию тарелок. Да и барабан, пожалуйста, удалите. Грубовато. Маленький барабан у вас есть?

– Есть, – ответил руководитель оркестра.

– Давайте его сюда! – распорядился хормейстер.

– Прапорщик Гатаулин, – отдал приказ оркестровый босс, – сгоняй в оркестровую, тащи маленький барабан.

Гатаулин с недовольным видом отложил тромбон и удалился за барабаном. Минут через десять принес барабан и выложил перед начальством:

– Вот он.

– А палочки где? – поинтересовался хормейстер.

– Вы же сказали только барабан принести, – огрызнулся прапорщик Гатаулин.

Руководитель оркестра только скрипнул зубами:

– Прапорщик Гатаулин, сгоняй в оркестровку и принеси нам палочки от барабана!

Гатаулин с кислым видом удалился, волоча за собой тромбон.

И барабан и палочки наконец воссоединились.

– Нужен только барабан-ритм, ничего больше. А в конце фразы – легкая дробь: тра-тата-та, та-та! Хорошо?

– Не хорошо, – шмыгнул носом руководитель оркестра. – У нас на нем по-человечески никто играть не умеет. На строевой подготовке, бывает, колотят ритм. Вот и все.

– Как, совсем никто не умеет, а барабанщик?

– Он две недели назад барабан увидел первый раз в своей жизни.

– Во всей части никто не умеет?

– Ну, я умею.

– Так берите барабан, многоуважаемый, и дайте мне ритм!

– А кто будет дирижировать оркестром?

– Я за вас подирижирую, не волнуйтесь.

Оркестр заиграл.

– Стоп, стоп, – замахал руками хормейстер. – Трубы, потише, пожалуйста, не в фанфары дуете. Тромбоны, выйдете в коридор и продуйте ваши дудки, мне нужна музыка, а не бульканье. Аккордеон – великолепно, пожалуйста, станьте здесь, переключите регистр. Вот так. Еще раз, начали…

Вот здесь, на окончании куплета, тише, еще тише. Поставьте в партитуре диминуэндо …

С третьего ряда потянулась вверх рука замполита:

– Извините, солдат нужно вести на обед. Если можно, давайте прервемся.

Замполит и хормейстер направились в офицерскую столовую. Гостю из вежливости уступили очередь, и они с замполитом заполучили свой обед практически сразу. Обедали в ВИП-зале, по пути к которому в коридоре хормейстер заметил на дверях табличку с надписью: «Помещение для мойки яиц», отчего страшно развеселился. Когда подносы были установлены на столы, замполит предложил Алексею Матвеевичу заглянуть в буфет для, как он выразился, «провокации аппетита». Выпивать спиртное на территории части было строжайше запрещено, но мелкий буфетный бизнес протоптал себе тропинку, на которой бо́льшая часть офицеров умудрялась создавать затруднения движению. Знакомая Таня в белом переднике поверх синего платья ловко извлекла из подбуфетного пространства и подала замполиту и гостю два налитых до половины граненых стакана и присовокупила еще два, также налитых до половины томатным соком «на запивку».

Замполит и представитель искусства опрокинули по порции, запили томатным соком и отправились за свой стол к куриному супу и котлетам по-киевски. Доев первое, не сговариваясь, они вновь возвратились к буфету, к приветливо улыбающейся Татьяне, и поддали еще немножко жару в утомленные репетицией организмы.

После обеда последовал перерыв, так как, в соответствии с Уставом, солдатам требовалось время на усвоение пищи. После перерыва репетиция возобновилась.

– Ну, так где же наш солист? – поинтересовался Эдуард Матвеевич, находясь в преотличнейшем расположении духа.

– Наверное, играет в настольный теннис с почтальоном, – в тон ответил руководитель оркестра, который обедал в той же столовой.