Перевалили пострадавшего через край ледника. Тут пошла нормальная, я считаю, работа. Меня трясло от усталости, от злости за их бестолковость, от холода и вообще от всего, что свалилось на голову в этот день. А дальше пошли одни восклицательные знаки:
– Палатка есть? Мигом доставайте палатку, раскладывайте на льду. Быстро, сухой спальный мешок сюда! Быстро, говорю! Водка, спирт – есть что-нибудь? Водка есть? Давай водку! Осторожно, снимаем с него штормовку. Так, смотрим: голова цела? Хорошо. Все будет хорошо! Губы бледные, но это ничего. Для обморока нормальный цвет! Спальный мешок кладем на палатку, живо. Расстегивай, не возись, что, молния заела? Давай другой спальник! Теперь самое сложное – снимаем свитер. Да поддержите вы его, ишаки карабахские! Еще две руки сюда, под спину! Так, тяни вверх. Молодец. Теперь через голову. Осторожнее с руками! Нет, вроде тут переломов нет. Прекрасно. О, застонал, красавец? Я не ослышался? Значит, жить будет, добрый молодец! Что ты сказал? Его Алексеем зовут? Алеша Попович хренов! Давай второй рукав, вниз его. Правильно, молодец. Сам скажи, как тебя зовут? Не слышу. Рукав держи, черт тебя дери, кому сказал! Смотрим, смотрим. Вот гематомы, гематомы. Может, и ребра сломаны. Но тут уж ничего не поделаешь. Водку мне лей на руки. Аккуратно, аккуратно! Дайте сухую рубашку, тряпку какую-нибудь, мы его прикроем, обмотаем, утеплим. Снимаем штаны. Вчетвером. Медленно, не поднимайте ему ноги, я не понял пока, что там с позвоночником! Опять стонет? Господи, помоги и ему и нам! Аккуратно и медленно, смотрите на меня. Вот так, еще чуточку, опустим штанину. Расшнуровывайте ботинки. Что, правый не снимается? Не трогайте, не тяните. Что-то у него с голеностопом, видите, отек? Оставим ботинок на ноге. Хорошо, что штанины широкие. Снимаем, снимаем! Водку лей на руки. Тонкой струей, олух царя небесного! Сейчас разотру родимого до поросячьей румяности. Так, теперь главное: трое подошли с моей стороны. Будем укладывать его в спальный мешок. Раз – приподняли. Аккуратно, аккуратно! Поубиваю паразитов! Ты же свободен, выхухоль, чего стоишь столбом – натягивай низ спальника ему на ноги! Отлично. О, глаза открыл: наша водка делает чудеса! Чье производство, посмотри на этикетку? Небось, паленая? Дай теперь мне хлебнуть, а то и мне от вас уже худо стало!
Ну, это я так, в красках рассказал, что там творилось. В действительности все происходило жестче и в основном только потому, что меня они не понимали, да еще на них давили страх и усталость.
Достали по моей команде (какие там просьбы, предложения – одни команды) вторую палатку. Кто их так учил палатки складывать, вернее, сматывать в комок? Соорудили нечто вроде мягких носилок. Приказал оставить рюкзаки здесь, на месте, а самим впрягаться и нести пострадавшего вниз.
Тут Виталий подает голос (век бы его не слышал):
– У него (показывает пальцем на пострадавшего) рюкзак был…
– Черт с ним, его рюкзаком, – отвечаю. – Что мне его рюкзак, человека срочно откачивать надо!
– Там все наши деньги и документы, – робко продолжает Виталий.
Мог бы не продолжать. Я уже все понял. Снова придется лезть в проклятый рантклюфт! Чтоб вам всем идиотам пусто стало! Все яйца да в одну корзину! Кретины! Но по-человечески жалко ребят. Без денег, без документов в чужих краях…
– Откуда вы, – спрашиваю.
Раньше узнать не было времени. Отвечают, что из Донецка. Час от часу не легче. Из самой самостийной! Выходит, в чужой стране и без денег, и без документов! Эх, пропади ж ты, рантклюфт, пропадом!
Надо было срочно пересматривать план эвакуации. Их шесть. Я седьмой. Главный скалолаз на этой планете. На то, чтобы меня удержать в трещине, нужны как минимум двое. На транспортировку остается четверо. Не густо, если учесть их физические возможности и состояние духа. А куда деваться?
Наскоро объясняю технику переноски пострадавшего и маршрут. Показываю ориентир на хребте. Пугаю, что если пойдут правее, то попадут на потолок ледникового грота, который и так держится на соплях. Пугаю переправами через ручьи, чтоб были бдительными. Двигаться рекомендую пять минут. Потом пять минут перекур. Понимаю, что в другом режиме никто никуда не дойдет и никого не донесет. Хотя наш пострадавший, к счастью, далеко не Шварценеггер.
И тут я вижу, что из леса к леднику движется разноцветная махновская орда. Ура! Добралась, значит, Маринка до поселка, подняла на ноги геологическую братию! Теперь все пойдет по гладкому сценарию. Но поскольку торопиться все-таки надо (тень уже и к нам прибежала), для вдохновения показываю носильщикам спасателей и даю старт.
Остались со мной Виталий и еще один безымянный герой, веревка, четыре рюкзака и два глотка водки на донышке бутылки. Водку я тут же употребил по назначению, но, странное дело, ни крепости, ни вкуса не почувствовал – выпил как воду. Посмотрел на желоб и кое-что начал соображать. Когда парень сорвался с верхней полки, то поехал по гладкому желобу именно на рюкзаке, потому и отделался легким испугом. Желоб-то внизу выполаживается. Если бы он и рюкзак падали в розницу, торопиться с эвакуацией не имело бы смысла: после такого эквилибра не выживают. А рюкзак я не нашел по понятным для меня причинам. Во-первых, был «заточен» на человека, а во-вторых, в том холодильнике мне только о рюкзаке оставалось думать! Да, счастливчиком оказался турист из Донецка!
Усаживаю остатки якоря на лед. Сбрасываю веревку в рантклюфт и привычной дорогой – вниз. Мне показалось, что настолько намерзся и тут внизу и там наверху, что перестал чувствовать холод. Решил, что превратился в человека-сосульку, хотя сначала в приступе мании величия назвал себя человеком-айсбергом.
На четвереньках практически в полной темноте начал шастать по мокрым и холодным каменюкам. Конец веревки держал в руке, так как всерьез опасался, что в бесконечном рантклюфте не смогу запомнить место выхода на поверхность. Рюкзак нашел совершенно случайно: оперся рукой на большой валун, а он оказался неожиданно мягким. Не теряя ни секунды, на последнем запасе внутреннего тепла поволок рюкзак к стене. И скажу вам честно, в том промокшем рюкзаке веса оказалось тонн шестнадцать, никак не меньше!
Привязал рюкзак за лямки к концу веревки и пробкой от шампанского вылетел из-под ледника, до того мне как-то жить захотелось. Втроем с привычными криками и матом вытянули рюкзак на ледник. А у меня уже не то что зуб на зуб не попадает, уже и рот перестал открываться. Хватаю чей-то сухой рюкзак и водружаю его себе на спину, чтобы стало хоть чуточку теплее. Командую Виталию, чтобы сгребал снаряжение в кучу, а с безымянным, участником, уцепившись за лямки мокрого рюкзака, волоком потащил его вниз, к теплу и людям. На краю ледника встречаю Толика с двумя интеллигентными мужчинами, которые идут спасать персонально меня, решительные и деловые. Не останавливаясь, говорю им, чтобы пошли и забрали Виталия с рюкзаками, а я уж как-нибудь доковыляю до первого теплого камня. А тут вместо теплого камня – Маринка в слезах, да еще и с расписным термосом, сухим свитером, с настоящими джинсами и зачем-то с носками!
Геологическая толпа унесла, как морская волна, и побитого и невредимых. Из поселка выдвинулся резерв с фонарями, так как в лесу уже стояла настоящая ночь. В общем, как говорят, через обозримое время мой организм согрелся изнутри, чем бог послал, а также снаружи у печки в доме Анатолия. Застолье в силу чрезвычайных обстоятельств было перенесено на следующий день.
После десяти вечера пришел Славик – геологический фельдшер. Рассказал, что вправил пацану вывих голеностопа. Во время процедуры пострадавший орал, что свидетельствует, что с чем с чем, но с легкими у него все в порядке. Нашел у него два сломанных ребра и завтра повезет выходца с того света в станицу Зеленчукскую на рентген. Еще сказал, что до сих пор не может прийти в себя после красочного рассказа эквилибриста. Тот, оказывается, всю траекторию был в полном сознании и вырубился только в рантклюфте, а его репортаж о пятисекундном полете, поскольку у него перед глазами прошла вся жизнь, надо экранизировать в Голливуде. То, что в рантклюфте не оказалось воды, это Славик отнес к чудесам света. И тут же предложил похлопотать перед международным олимпийским комитетом об утверждении нового вида спорта: спуск на рюкзаке по каменному желобу. Название ему он пока дать затрудняется, но должно быть что-то вроде «рюк-рокслей». Толик название одобрил и пообещал завтра же сделать все как надо.
