— У него их много, — мотнув головой, поморщился Яо. — Зачем ему один-единственный мальчишка, вокруг которого не будут смолкать сплетни, если у него под рукой целый орден?
Столь непривычное раздражение легко и быстро уступило место удивлению, и Лань Сичэнь воззрился на своего юного друга с любопытством. Последние годы он сопровождал дядю на советы кланов: отец не собирался покидать затвор, несмотря даже на более чем десятилетнее вдовство, и орден Гусу Лань старательно готовил юного наследника к месту, которое ему предстояло занять, и к обязанностям, которые дядя давно уже мечтал снять с собственных плеч. Лань Сичэнь был знаком с главами всех мало-мальски весомых орденов, примелькались ему и главы многих небольших кланов. Однако в лице Мэн Яо, как Сичэнь ни старался, ему не удавалось разглядеть знакомых черт.
— К тому же я и не похож на него вовсе, — правильно расценив его взгляд, невесело усмехнулся Яо. — В отличие от дара, внешность мне целиком досталась от матушки.
Он так и не назвал имени своего отца, а Сичэнь не стал выспрашивать. Во-первых, это было не очень-то вежливо, а во-вторых, он, по здравому размышлению, решил, что ему и правда лучше не знать, чтобы на следующем совете кланов не сверлить самодовольного гордеца возмущенным взглядом.
К тому же скоро им обоим стало не до дел далекого прошлого. Новости распространялись по Поднебесной подобно пожару, и одна из них была страшнее и тревожнее другой. Лань Сичэнь сперва узнал о произволе Вэней, затребовавших наследников кланов к себе на «перевоспитание», затем о слухах, ходящих о его брате, Вэй Усяне и Черепахе-губительнице, а под конец и о смерти собственного отца. Настала очередь Мэн Яо держать Сичэня за руку, когда тот, сидя в небольшой комнатке придорожной гостиницы, растерянно смотрел невидящим взглядом в пустоту.
— Я не помню его лица, — внезапно произнес Сичэнь, заставив и без того встревоженного Яо почти подскочить на месте. — В последний раз я видел его пять… нет, шесть лет назад. Когда мне нарекли взрослое имя, и дядя привел меня к отцу, чтобы спросить, действительно ли он хочет и дальше перекладывать свои обязанности, теперь уже на мои плечи. Отец тогда даже не стал с нами разговаривать, и потому его голоса я тоже не помню…
— Я дурной сын, — заключил он, медленно поворачивая голову и встречаясь покрасневшими, но абсолютно сухими глазами с обеспокоенным взором Яо. — Я не могу оплакивать его.
Мэн Яо потянулся и очень осторожно обнял его за плечи. Те, почти окаменевшие, дрогнули и позволили наконец своему хозяину согнуться.
— Мы обязаны быть почтительными к нашим родителям, — тихонько произнес Яо куда-то в висок Сичэня. — Однако сердцу нельзя приказать любить. Я знаю, Сичэнь-гэ, что ты сделаешь все, что должно, однако ты имеешь полное право любить только тех, кто заботился о тебе.
Он вряд ли рассчитывал, что его совет так скоро возымеет действие, однако Сичэнь встрепенулся. Вскинувшись, он посмотрел на Яо почти испуганным взглядом.
— Силы небесные, дядя! — воскликнул Сичэнь. — Он, наверное, сходит с ума от беспокойства: Ванцзи сражается с Черепахой-губительницей, отец умирает, а меня носит неизвестно где! Если с ним что-нибудь случится, я никогда себе не прощу…
— Я понимаю, — после небольшой паузы мягко сказал Яо. — Ты сейчас нужнее дома…
— Что? — Сичэнь все еще никак не мог прийти в себя от ужасной смеси обрушившихся на него новостей и сумбура собственных мыслей. — Даже не думай! До Юньпина совсем недалеко, а твоя мама и так ждала слишком долго. Мы не будем ничего менять в наших планах.
И на следующее утро они продолжили свой путь.
Уже никто не сомневался, что грядет война. За обедом в очередной гостинице они узнали о сожжении Пристани Лотоса и гибели ее хозяев. Сичэнь содрогнулся: лицо Цзян Фэнмяня от помнил куда лучше лица собственного отца. Судя по всему, Пристани Лотоса нападение обошлось дороже, чем Облачным Глубинам, хотя, по слухам, молодому поколению все же удалось спастись.
— Юньмэн стоит на ушах, и вся округа тоже, — с тревогой отметил Мэн Яо. — Юньпин далековато от Пристани Лотоса, но раз все ищут наследника Цзян, покоя не будет.
Они обменялись с Сичэнем понимающими взглядами. Наследника Лань искали почти два полных месяца, не уходя из города, в котором его видели в последний раз — а тогда даже войны как таковой еще не было.
— Твоей маме не стоит оставаться здесь, — первым высказал их общую мысль Сичэнь. — К тому же нам не хватит средств на то, чтобы обеспечить ей достойное проживание. Я надеялся добраться до Облачных Глубин и выслать еще денег, но не дело бросать одинокую женщину посреди грядущего безумия. Гусу находится дальше всех от Цишаня, они не пойдут к нам снова, завязнув в Юньмэне. Да и Цинхэ Не, насколько я знаю Не Минцзюэ, не сможет терпеть слишком долго.
— Ты предлагаешь… — осторожно переспросил Яо, и Сичэнь подбодрил его:
— Мне это кажется наилучшим вариантом. Но как ты сам смотришь на то, чтобы твоя мама отправилась с нами?
— Это… — щеки Яо вспыхнули бледным румянцем. — Это и правда было бы хорошо, Сичэнь-гэ! Вот только…
— Только? — встревоженно уточнил Лань Сичэнь.
— Вот только мне кажется, что твоему ордену сейчас будет не до меня, — со вздохом, решился озвучить мучавшее его уже не первый день беспокойство Яо. — Война на пороге, и я уверен, что ни один хоть сколько-то значимый клан ее не избежит. Меня некому будет учить, а даже если бы и было, мне самому совесть не позволит отсиживаться за высокими стенами. Если уж я и правда заклинатель, то от меня должна быть польза.
Сичэнь ощутил, как в его груди разгорелся теплый огонек. Каждый раз, когда он думал, что Мэн Яо уже не может быть еще лучше, тот открывался ему с новой стороны. Но все же он счел своим долгом мягко укорить его.
— Пользы будет больше, если твои знания станут обширнее, а опыт — глубже, — заявил Сичэнь, одновременно ласково поглаживая костяшки пальцев изящных рук, тонущих в его ладонях.
— Я знаю, — не стал спорить Яо. — Но все же — не сочти за обиду! — в твоем ордене строгие каноны, расписанные веками. Война же ждать не будет, и помощь каждого нужна уже сейчас. Мне стоит в первую очередь научиться владеть на должном уровне мечом, а к медитациям и наукам можно будет вернуться позже, когда вновь настанет мирное время.
— Мечом… — задумчиво протянул Лань Сичэнь.
Голос поколений Ланей твердил в его разуме, что всему свое время, и развитие обязано быть полноценным и гармоничным, однако самому Сичэню едва минуло двадцать лет, и он, уже опаленный первым дыханием войны, в душе понимал, что Яо прав.
— Знаешь, — произнес Сичэнь уже более воодушевленно, — если ты и правда хочешь именно этого, то я дам тебе письмо к Не Минцзюэ. Он сам отличный воин, и путь меча для него всегда являлся первостепенным. Как, впрочем, и для всего его ордена. Если кто и сможет в кратчайшие сроки поставить тебя в строй, так это глава Цинхэ Не.
Мэн Яо в порыве благодарности попытался было изобразить почтительный поклон, однако его руки тут же оказались перехвачены Лань Сичэнем.
— Слишком рано благодарить, — произнес он, впервые с момента известий о смерти отца улыбнувшись. — Минцзюэ — суровый наставник. Боюсь, как бы ты не проклял и его, и меня.
— Я буду благодарен за любую науку, — очень серьезно ответил ему Яо.
Определившись с планами на будущее, они наконец прибыли в Юньпин.
Подводя Лань Сичэня к ивовому дому — к счастью, днем, — Мэн Яо извиняющимся тоном отметил, что тот гораздо проще чем тот, в котором он когда-то родился. Это заведение принадлежало все тому же хозяину, однако было уже далеко не столь изысканным, для людей попроще. Его мать, перешагнув тридцатилетний рубеж, больше не могла считаться достаточно драгоценной жемчужиной, однако цену хозяин снижать не собирался, да и из работы желал выжать все до последней капли.
Лань Сичэнь понимал, что все эти объяснения сыпались из Яо от волнения. Ему самому такие подробности ни о чем не говорили: за двадцать лет своей жизни Сичэнь не был ни в одном гнезде разврата. Он даже не задумывался над тем, существуют ли подобные заведения в Гусу или Цайи. Наверное, по здравому размышлению решил он, существуют, просто соседство с орденом Лань вынуждает их тщательнее прятать свои вывески. Дядя не потерпел, если бы приглашенные ученики — о собственных адептах даже речи не шло! — в свободное время сбегали развлекаться подобным образом. Однако в Юньпине торговля телом вполне процветала, не скрываясь, и наткнуться на ивовый дом можно было даже идя по главной улице.
