— В Облачные Глубины? — нахмурился Цзинь Гуаншань. — Боюсь, глава Лань, у этого мальчишки нет времени разъезжать по гостям… если только он хочет хоть чего-нибудь добиться в этой жизни.
— Разумеется, все мы должны следовать своему долгу, — размеренно согласился Сичэнь. — Однако бывают ситуации, в которых небольшие послабления приемлемы и даже необходимы.
— Какая же необходимость вынуждает этого адепта покинуть пожалованный ему пост? — Цзинь Гуаншань умудрился произнести эти слова высокомерно и в то же время куртуазно.
Лань Сичэнь ответил ему не менее любезной улыбкой.
— Самое что ни на есть радостное, глава Цзинь, — сказал он. — В Облачных Глубинах намечается бракосочетание, и Мэн Яо необходимо на нем присутствовать.
— Необходимо? — удивленно вскинул брови глава Цзинь. — Простите мое любопытство, но в качестве кого?
Сичэнь позволил себе сделать крохотную паузу перед тем, как заявить с особым удовольствием:
— В качестве ближайшего родственника новобрачной. Видите ли, мой дядя в скором времени сочетается браком с госпожой Мэн, и потому нам никак нельзя задерживаться.
— С госпожой… — на какое-то мгновение Цзинь Гуаншань растерял всю свою величавость и беззвучно шевелящимися губами напоминал вытащенного из воды карпа. Наконец ему удалось совладать со своим голосом: — Глава Лань, я, наверное, ослышался. Ваш дядя, достопочтенный наставник Лань Цижэнь..
Он осекся, но Сичэнь все же смилостивился и согласно кивнул.
— Да, мой дядя, Лань Цижэнь, — повторил он не слишком громко, но все же очень четко, — и госпожа Мэн Ши сочетаются браком в конце этого месяца. Поэтому я, мой брат и все адепты Гусу Лань отбываем как можно скорее для подготовки к этому событию. И, разумеется, Мэн Яо должен отправиться вместе с нами. Госпожа Мэн гордится своим сыном и с нетерпением ждет встречи. Дядя также выразил желание поскорее с ним познакомиться.
Еще некоторое время лицо Цзинь Гуаншаня выражало некоторую растерянность, однако вскоре по нему зазмеилась тонкая усмешка.
— Я бы хотел принести свои поздравления, глава Лань, — произнес он вкрадчиво, — однако, как честный человек, ратующий за истину, не могу этого сделать. Боюсь, произошло страшное недоразумение.
Лань Сичэню понял, куда он клонит, однако ему удалось сохранить безмятежность.
— Прошу прощения, — сказал он тем не менее, — но я не совсем понимаю, какое недоразумение может быть в заключении брака между свободными мужчиной и женщиной. Дядя — человек холостой, и госпожа Мэн, как я понимаю, не связана никакими обязательствами. Насколько мне известно, для свадьбы нет никаких препятствий.
— О, в юридическом плане — никаких, это совершенно верно, — усмешка Цзинь Гуаншаня стала чуточку шире. — Однако я осмелюсь предположить, что от вашей семьи ускользнули некоторые подробности. Это неудивительно, ведь орден Гусу Лань всегда славился своей чистотой, нравственностью и высокими моральными ориентирами. Достопочтенный наставник Лань наверняка просто не знает, кем является женщина, с которой он…
Лань Сичэнь вскинул руку, не давая договорить.
— Знает, — с обманчиво мягкой улыбкой произнес он. — В нашей семье ценят честность, и госпожа Мэн была честна с моим дядей. Я также знаю все, что вы сейчас собирались мне сообщить.
— Знает и все равно… собирается взять в супруги женщину подобного сорта? — вкрадчиво протянул глава Цзинь, и Сичэнь даже спиной почувствовал, как заледенел Яо. Это придало ему сил парировать:
— Люди не делятся на сорта, они не чай, — сохранять мягкий тон сейчас требовалось немало усилий. — Право на брак священно для всех. Даже осужденные на казнь убийцы могут совершить свадебные обряды, а на госпоже Мэн нет подобных тяжких преступлений. Если вы не готовы принести нашей семье поздравления — я пойму и уж тем более не стану настаивать. Однако я весьма настойчиво прошу вас впредь держать ваше личное мнение при себе, ибо наш орден не потерпит проявления неуважения.
Лань Сичэнь кивнул — ровно так, чтобы удержаться в границах вежливости, — и, плавно развернувшись, увлек Мэн Яо в сторону ставки Гусу Лань.
Сейчас проходить через толпу удавалось гораздо проще — возможно, потому, что Сичэнь почти не замечал никого на своем пути. Разговор с Цзинь Гуаншанем дался ему тяжело, оставив после себя горький осадок. За дядю он не беспокоился: во-первых, тот за двадцать лет исполнения обязанностей главы ордена поднаторел в решении дипломатических конфликтов, а во-вторых, его авторитет был непререкаемым. Большинство глав либо учились у него сами, либо посылали на обучение своих сыновей, и всем будет проще сделать вид, что они ничего не знают и не понимают.
Куда больше Сичэня волновал Мэн Яо. Ему еще сразу после победы бросились в глаза его резко повзрослевшее лицо и неестественно сосредоточенный взгляд, но тогда Лань Сичэнь списал это на нервное напряжение. Шпионить при Вэнь Жохане — то еще испытание, а убить такого сильного заклинателя — деяние выдающееся, тем более, что вся обстановка в тот момент была крайне напряженной. Ничего удивительного, что Яо, когда он оказался в лагере союзников, едва ли не трясло.
Однако и последующие дни не принесли успокоения. Наоборот, при каждой новой встрече казалось, что Яо становится все более и более взвинченным. Натянутый как струна, он улыбался этой своей ласковой улыбкой, от которой у Сичэня сжималось в нехороших предчувствиях сердце.
Вот и сейчас Яо шел рядом с ним, аккуратно попадая в такт и продолжая улыбаться, однако Сичэнь, чья рука почти соприкасалась с рукой Яо через рукав, ощущал, что пальцы его подрагивают. Стоило из толпы исчезнуть золотистым одеяниям, Яо произнес негромко почти срывающимся голосом:
— Сичэнь-гэ, я благодарен тебе за защиту, но… Но, боюсь, это все только усложнит. Правда скоро вскроется, и глава Цзинь будет в ярости. Я бы очень хотел поехать с тобой в Облачные Глубины, однако он ни за что не позволит…
— А-Яо, — Сичэнь усилием воли поборол желание приобнять друга за плечи. — Пожалуйста, успокойся. Я не сказал ни слова неправды. Мы действительно едем домой на свадьбу.
Яо остановился, глядя на него с изумлением, и его едва не сшибли с ног. Сичэнь успел подхватить под локоть и увлек дальше, благо до его палатки осталось совсем немного.
— Если не веришь мне, — переступая ее порог, заявил Сичэнь, — прочитай письмо своей матушки. Наверняка она написала тебе о том же самом.
Он вручил Мэн Яо конверт и приготовился ждать. Тот, однако, медлил, сжимая края конверта самыми кончиками пальцев.
— Сичэнь, это была очень глупая шутка! — Не Минцзюэ ворвался в палатку подобно урагану. Яо он даже не заметил, пролетев мимо него и устремившись к Лань Сичэню. — Что ты наплел Цзинь Гуаншаню?
На этот раз Сичэнь не выдержал и возвел глаза к потолку.
— Я сказал правду, — повторил он. — Минцзюэ-сюн, ну уж ты-то должен помнить, что в Гусу Лань ложь запрещена. Мы едем на свадьбу!
— Если это правда, то твой дядя сошел с ума! — рявкнул в ответ Не Минцзюэ. — Как можно жениться на проститутке?
Мэн Яо, все еще прижимающий к груди конверт, издал приглушенный возглас. Не Минцзюэ обернулся на звук и нахмурился еще сильнее.
— Даже безотносительно тебя, — бросил он резко. — И безотносительно приличий. Как можно жениться на женщине, принимавшей сотни мужчин?
Яо промолчал, упрямо поджав губы. Спорить с Не Минцзюэ всегда было делом сложным, а уж когда тот пылал гневом, то и вовсе опасным. Однако Сичэнь, уже заведенный разговором с Цзинь Гуаншанем, промолчать не смог.
— И тем не менее, госпожа Цзинь как-то живет с мужем, обхаживающим сотни женщин, — парировал он. — Причем делающим это по собственной воле и по сей день. По мне так это еще хуже. Или ты придерживаешься мнения, что мужчинам дозволено больше, нежели женщинам?
Не Минцзюэ презрительно фыркнул. Он знал, что Лани нетерпимы к любому блуду и считают, что узы брака священны как для жены, так и для мужа. К тому же Лани были убежденными однолюбами, и никогда не брали ни младших жен, ни наложниц.
