Из-за того, что в Облачных Глубинах не просто не сплетничали, но даже не вели обычных праздных разговоров, Мэн Ши очень поздно узнала, что библиотека — в принципе единственное здание, которое успели отстроить заново. Для Гусу Лань их духовные сокровища являлись самой большой драгоценностью, и потому, ожидая возвращения главы с книгами, именно библиотеку восстанавливали как можно поспешнее.
Когда снег стаял, а зелень еще не успела укрыть собою все вокруг, уродливые обгорелые останки оказались бесстыдно выставленными на всеобщее обозрение. Оставшиеся в Облачных Глубинах адепты и слуги старались потихоньку восстанавливать пострадавшие здания, но слишком многое из сгоревшего было проще отстроить заново. Вернее, было бы проще, если бы имелось побольше свободных рук и — как подозревала Мэн Ши — побольше свободных денег. Все прекрасно понимали, что, пока не закончится война, о полноценном восстановлении не может быть и речи, но все равно старались не опускать рук.
Здесь Мэн Ши ничем помочь не могла. Ее делом по-прежнему оставалась библиотека. Мэн Ши удалось расставить все полностью уцелевшие книги по положенным им местам и отметить их все в каталоге. Наступила очередь книг поврежденных. Новая работа не требовала уже никаких физических усилий, однако была более кропотливой. Старший наставник Лань, уже убедившийся в трудолюбии и аккуратности Мэн Ши, а также в ее прекрасной памяти, теперь оценил и ее хороший почерк. Он доверил ей переписывать те поврежденные книги, которые пока еще возможно было разобрать. Впрочем, если Мэн Ши попадались какие-нибудь особенно сложные места, она оставляла их до встреч с Лань Цижэнем. У того память тоже была превосходной, а читал он в этой библиотеке практически все. Если уж и он не мог ни разобрать, ни вспомнить, о чем говорилось на поврежденных страницах, то забирал подобные книги с собой, чтобы показать позже старейшинам.
Почти год назад, в шутку говоря главе Лань, что, восстановив библиотеку, она сама сможет насладиться чтением, Мэн Ши представляла себе нечто иное. Нынче же в ее голове теснилось так много информации, что впервые в жизни она от души пожелала забывать хоть что-нибудь из прочитанного. Тем более что понимала она далеко не все, а некоторые книги — например, бестиарии или руководства к Ночным охотам — были такими страшными, что Мэн Ши ни за что не стала бы читать их ради собственного удовольствия. Другие же, из тех, что про заклинательскую медитацию или про приемы владения мечом, казались ей ужасно скучными.
Больше всего ей нравились книги по землеописанию, истории и сказания из разных краев и ноты. Нот, на удивление, в библиотеке оказалось огромное количество, и Мэн Ши иногда даже замирала с кистью в руке, пытаясь в уме сыграть записанную мелодию. Воображение, как и память, у нее было хорошее, однако ничего, подобного этой музыке, она никогда в жизни не слышала, и потому только на взгляд определить звучание было тяжело. Не решаясь забрать с собой хоть ненадолго ноты — ведь не зря же господа заклинатели так переживали за свою библиотеку? — Мэн Ши однажды рискнула принести сюда свой гуцинь.
Она наигрывала одну из приглянувшихся ей мелодий, когда дверь внезапно распахнулась и на пороге возник Лань Цижэнь.
— Вы хоть понимаете, что играете?! — осведомился он, хмурясь так, как давно уже не хмурился. По крайней мере, не при Мэн Ши.
Та прекратила игру, ее руки неподвижно застыли над струнами.
— Добрый день, старший наставник Лань, — поздоровалась она первым делом. — Да, тут написано, что это «Полет скорбной души». Название и привлекло меня, а мелодия на первый взгляд показалось мне красивой…
— Красивой… — вздохнул Лань Цижэнь, но все-таки сложил руки в приветственном жесте. — Я не ожидал от вас подобного легкомыслия.
— О… — наконец смутилась Мэн Ши. — Да, я понимаю, что играть прямо в библиотеке крайне неуместно. Я от всей души прошу прощения. Однако здесь никого не бывает, кроме меня… и вас, так что я решила, что лучше уж принести гуцинь сюда, нежели забирать ноты отсюда. А нот здесь столько, что я…
Старший наставник Лань выразительно закатил глаза и, подойдя ближе, ткнул в нотные записи, лежавшие перед нею, пальцем.
— Вы же сами раскладывали книги по полкам! — произнес он обвиняющим тоном. — Вы же сами составляли каталог! Как вы могли не заметить, что эти ноты — заклинательские? Как, впрочем, и большинство хранящихся здесь.
Мэн Ши почувствовала легкую обиду. Лань Цижэнь прекрасно знал, что она читает книги — не прочитав, переписать их невозможно. И при этом он ни разу не позволил себе упомянуть, что она не достойна этого потому, что не является заклинательницей.
— Прошу прощения… снова, — нарочито смиренно повинилась она. — Я не думала, что мои обычные руки настолько осквернят ваш слух.
— Да не осквернят, — Лань Цижэнь с досадой потер висок. — Эта мелодии созданы для определенных целей. Та, что вы играли, должна призывать души, оставшиеся без тел, но по какой-либо причине еще не ушедшие за грань. Такие обычно доставляют людям неудобство, и задача заклинателей — приманить их для дальнейшего разбирательства.
Мэн Ши все еще не совсем понимала, в чем состоит проблема, и Лань Цижэнь, видя это, раздраженно поморщился.
— Эта, да и большинство других мелодий, не предназначены для праздной игры. У них есть определенная цель. Любой заклинатель, проходящий мимо и слышащий эти звуки, сделает вполне определенный вывод. Вы, к счастью, выбрали достаточно безобидную мелодию, однако в сборниках есть и куда более опасные.
— Я могла нанести вред… музыкой? — искренне удивилась Мэн Ши. Она даже слегка отодвинулась от своего гуциня, растерянно поглядев на собственные руки.
— Нет, — снова вздохнул, теперь устало, Лань Цижэнь. — Вы — не могли. Чтобы мелодия стала оружием, в нее надо вложить духовные силы. Однако на расстоянии первой воспринимается музыка, наличие духовных сил возможно почувствовать лишь вблизи. Те, кто будут проходить рядом, услышат то, что они привыкли идентифицировать вполне определенным способом и… скажем так, часть мелодий отнюдь не будет способствовать умиротворению души.
Он прошелся к дальним стеллажам и, остановившись там ненадолго, вынул наконец несколько брошюр.
— Вот, — вернулся он к Мэн Ши, протягивая ей их. — Вот это вполне безобидные нотные записи самых обычных мелодий. Они также не являются секретными. Если хотите, можете переписать их для себя и забрать копии.
Мэн Ши, просияв, с благодарностью приняла у него ноты. Однако, пролистав брошюры, не сумела сдержать вздох разочарования.
— Боюсь, эта музыка чересчур сложная для меня, — произнесла она с искренним сожалением. — Такую мне трудно будет сыграть с нот.
Лань Цижэнь замер неподвижно на несколько мгновений. Его лицо продолжало хмуриться, и Мэн Ши даже успела испугаться, что сказала нечто совершенно неподобающее. Быть может, она обидела его? Сперва схватилась за запретное, а от предложенного отказалась?
— Пойдемте, — вдруг произнес господин Лань, заставив Мэн Ши едва ли не подскочить на месте.
— Куда? — тем не менее, поднимаясь, спросила она.
— У меня есть немного свободного времени, — сухо сообщил Лань Цижэнь, аккуратно забирая со столика гуцинь. — Я покажу вам, как играть. Но — не в библиотеке.
Он строго посмотрел на Мэн Ши и добавил немного ворчливым тоном:
— Играть в библиотеке на музыкальных инструментах не запрещено. Однако лишь потому, что до вас это никому не приходило в голову. Пожалуй, мне стоит добавить новое правило на Стену Послушания.
Мэн Ши не сумела сдержать улыбку, и ей осталось только опустить голову, чтобы скрыть ее.
— Выберите пока, чему именно хотите научиться, — Лань Цижэнь кивнул на брошюры в ее руках, но она лишь покачала головой.
— Я уже сказала: эти мелодии слишком сложные. Я не могу определить их только по нотным записям. Поэтому давайте я лучше положусь на ваш вкус.
Они ушли недалеко — ровно настолько, чтобы их музыка никого не отвлекала от дел. Среди золотисто-багряных деревьев обнаружилась небольшая изящная беседка, уцелевшая с прежних времен, скорее всего, благодаря своим скромным размерам и удаленности от наиболее оживленных мест.
