— Спасибо в карман не положишь, дурачина, — произнес он из чистой вредности.

— А тебе по статусу нельзя обзываться.

— Будет еще демон учить преподобного, как ему выражаться.

— А вот следовало, вообще-то, — Люцифер, повернувшись к нему, высунул язык, за что получил подзатыльник.

Если вы хотите посмотреть на то, как преподобный в шутку бьет веселящегося демона по затылку, вам следует прийти в деревню «Самодуровка», в которой с минуты на минуту будет сожжен сатана.

— Смотри, — Калеб указал кивком головы вперед, на площадь возле церкви, на которой толпа мгновенно оживилась.

Несколько человек выносили чучело дьявола с табличкой «Дьявол» и ставили его к сложенным дровам. Преподобный Линус вышел из церкви и встал перед козлом отпущения — искусно изготовленным чучелом. Он громко прочитал проповедь и пообещал: «Когда-нибудь зло из сердец людей, вызванное сатаной, канет в огненные лавы вместе с ними же».

— Вы с ним не ладите, да? — поинтересовался Люцифер, глядя на то, как большая свеча подносилась к дровам.

— Приятель со времен учебы. Редкостный ублюдок.

— Он мне не понравился. Такой же лицемер, как и ты, только хуже.

— Даже не знаю, принимать это за комплимент или снова ударить тебя.

Чучело сатаны вспыхнуло, мгновенно обхватываемое ярким пламенем под возбужденные крики, хлопки и «сдохни, мразь!». Люцифер тоже закричал «ура» и захлопал громко в ладоши. Калеб, окончательно привыкший к его закидонам, лишь закатил глаза.

Позднее толпа начала расходиться в поисках места на свежем воздухе под деревьями, чтобы переждать ночь и на утро отправиться в путь. Возле некоторых палаток еще толпился народ, но вскоре почти вся привезенная провизия закончилась. Палатки-телеги закрылись. На деревню «Самодуровка» опустилась ночь, прогоняя с неба отголоски закатного солнца и высыпая на него яркие звезды.

— Я все понять не могу, — начал Калеб; Люцифер, закинувший руки за голову и любовавшийся звездами, которые отражались зелеными огоньками в его глазах (Калеб не смотрел, нет-нет), повернулся к нему, — откуда у тебя столько силы. Тебя в детстве уронили куда?

— Соседи рассказывали, что мать меня часто в детстве роняла.

— Да по тебе видно, что ты пришибленный. Я в целом имею в виду? В котел со светлой силой или еще куда?

— Не. И почему это я пришибленный? — Люцифер надул губы.

— В первый раз встречаю демона, который хочет попасть в рай. То есть… я не встречал демонов, кроме пьяного демона перекрестка, но… — Калеб взъерошил свою челку, пытаясь подобрать слова. — Я хочу сказать, что это странно.

— А ты знаешь, какие в раю льготы? Оплачиваемый отпуск, — Люцифер принялся загибать пальцы, — каждому ангелу по облаку, трудовая книга и даже пенсия! У нас только котел на совершеннолетие! Наш главный…

— Да тихо вы! — шикнула на него женщина в возрасте, лежащая у соседнего дерева и прижимающая к себе корзину с грибами. — Напьются в дрова, а потом уснуть не дают!

Калеб лег чуть ближе, чтобы не мешать нервным особам отправляться в царство снов (и, судя по грибам, на тот свет).

— Наш главный, — прошептал Люцифер, поворачиваясь к нему и сразу отводя глаза, — хочет все модернизировать, но совет приближенных демонов против. Они следуют традициям и не хотят равняться на рай… будто это что-то плохое — взять чужой опыт и переработать его.

Калеб подложил под щеку руку, чувствуя, как начинает куда-то проваливаться.

— Я просто хочу, чтобы всем было хорошо, — его слова прозвучали слишком наивно и, словно Люцифер сам это понял, оправдался: — Я понимаю, что такое невозможно, но вдруг.

— Ты определенно самый странный демон.

И среди людей он был бы тоже самым странным, потому что таких Калеб за всю свою недолгую жизнь никогда не встречал.

Калеб привык к другому. Мало того, что в детстве папаня, по поведению больше похожий на хряка, убивал в нем маленькую верю в человечество вечными пьянствами и шедшими в копилку избиениями, так еще и учеба в столице на получение сана открыла перед ним глаза окончательно: все было, вообще-то, хреново, куда ни глянь. Став преподобным в родной церкви, он убедился, что в каждом мало-мальски претендующем на нейтральный статус человеке таилось то еще гнильцо.

А тут этот Люцифер, вылезший из-под земли, с глазами светлыми-светлыми…

— Нам, кстати, всегда говорили, что преподобные — это самые добрые люди, которым лучше не попадаться на глаза, если мы выберемся наверх. Типа что вы можете испортить наше демоническое начало, привнеся в него свет.

— Ну, что я могу сказать… — серьезно произнес Калеб и выждал драматичную паузу для большего эффекта: — Наебали.

Люцифер, прислонив кулак ко рту, глухо засмеялся.

Калеб, смутившись, отвернулся.

Проснулись они тогда, когда уже начало светать. Калеб потянулся, плеснул в лицо святой водой из новенькой фляги, на которой ему улыбался сатана, и убрал ее в сумку. Женщина с корзиной грибов, лежащая рядом, не проснулась. Калеб под пристальным взглядом Люцифера поднялся, чтобы прочитать молитву за упокой.

— Я сбегаю за едой, пока еще не все разъехались, — предложил Люцифер, потягиваясь и широко зевая. — Только денег дай.

— Ты же демон. Обмани и укради.

— Калеб, это невежливо, — нахмурился Люцифер.

Люцифер получил необходимую сумму и, сжимая монеты в одном кулаке, а фигурку с козлом в другой, побежал прямиком к лавкам. Уже приближаясь к одной из них, он заметил необычный фиолетовый цветок, растущий у входа в церковь. Люцифер, опасливо оглянувшись на Калеба, который давал совет и свою визитку подошедшему к нему старику, метнулся к цветку, чтобы сорвать его. В аду такое можно было увидеть в наполовину сожженных книжках (некоторые рассыпались в пепел сразу же, как только к ним прикасались).

— …в кувшин. А нечего этому козлу появляться на пороге моей деревни, — донесся до Люцифера знакомый голос — голос преподобного Линуса.

— Вы уверены, что это останется незамеченным? Все же, святой отец, это святой отец, а не просто ваш отец, — раздался второй, который Люцифер не знал. Он, пригибаясь, подошел поближе и выглянул из-за угла: за церковью стояли преподобный Линус и его помощник — диакон.

— Не неси чушь, — отмахнулся Линус и пригладил волосы на затылке маленькой рукой; он был ниже самого Люцифера едва ли не на половину головы.

— А если он заметит?

Линус громко рассмеялся, а потом, будто вспомнив, прислонил ладонь ко рту, заглушая рвущийся наружу смех.

— Когда этот олух видит вино, у него отключается мозг. Если представить, что он у него есть. Он что на выпускном экзамене не заметил, — Линус начал поворачиваться в сторону Люцифера; тот быстро спрятался, — что я в его кувшин отвар подмешал, что сейчас.

Люцифер, услышав приближающиеся шаги, побежал к Калебу, исходя праведным (насколько это было возможно, исходя из его сущности) гневом. Преподобный разговаривал с молодой девушкой, которая держала… кувшин, из которого наливала в небольшую кружку что-то красное и любезно предлагала испить вкуснейшее вино поздних сортов винограда.

Люцифер метил фигуркой козла в кувшин.

Но попал в лоб Калеба. С кем не бывает.

Калеб, мягко сказать, оказался в шоке. Он, повернувшись к Люциферу, увидел, как тот изображает руками крест и одними губами шепчет: «не пей».

— Святой отец! — девушка в страхе прикрыла рот рукой. — Вам бы научить его правильно креститься.

Калеб, не поворачиваясь к ней, театрально взмахнул рукой, и кувшин с вином выпал. Вино пролилось, орошая землю ядовитыми каплями. Калеб понятия не имел, что происходит, но все же решил, что лучше он доверится демону (дубль три — докатился), чем своему желанию напиться с утра пораньше.

— Ох, святой отец, что же вы…

— Дочь моя, прости меня за неосторожность. — Калеб наклонился, поднимая кувшин. — Всю ночь молился за вас, чтобы гнев сожженного сатаны не настиг вас.

— Батюшка, такое возможно?

— Нет ничего невозможного, дочь моя.