— Разве ваш первый концерт не был в других клубах?

— Это, мать твою, не одно и то же!

— То есть на других концертах вы выкладывались не в полную силу?

— Спятил?! — подскочил Бакуго, едва не снося невысокий столик, на который было свалено несколько бутылок воды. — Не было такого никогда! — Бакуго поставил ботинок на край дивана, на котором сидел фотограф, и навис над ним; воздух вокруг него накалился, будто в любой момент из-под земли могли постучаться черти.

— Тогда в чем проблема? — Тодороки невозмутимо взял фотоаппарат; столь бурная реакция барабанщика его забавляла и казалась интересной. — Выйдите и сыграйте так, как делали это на том концерте, на котором присутствовал я.

— Тем людям было все равно на то, как мы играем, — промямлил Каминари, не поднимая взгляда с пола. — Они не приходили послушать нас целенаправленно.

— Тем не менее, даже безразличных к вашей музыке людей вы смогли заставить слушать вас, — Тодороки щелкнул затвором, запечатлев поднявшего взгляд от гитары Токоями. — Например, меня, — отвел фотоаппарат от лица, просматривая получившееся фото и отмечая, что вышло довольно неплохо (он смог поймать момент, когда гитарист, пребывая в тревоге, вслушивается в его слова, готовый разобраться в своих чувствах). — Я не слушаю музыку, которую вы исполняете, но в тот раз я оказался под впечатлением. Люди в зале пришли на ваш концерт и с нетерпением ждут, когда вы выйдете. Почему вы думаете, что не сможете впечатлить тех, кто пришел ради вашей музыки?

На время в помещении повисла тишина, через которую прорывался доносившийся из зала гомон слушателей.

— Ладно. Допустим, я действительно стала меньше паниковать, — произнесла Джиро и потянулась к бутылке воды, чтобы прочистить горло.

— Каминари, положи телефон на место, — попросил его Токоями, оставив гитару в покое и откинувшись на диван.

— Я собираюсь сделать селфи и сообщить своим преданным фанаткам, что я готов выйти на сцену и свести их с ума своим обаянием.

— Пожалуйста, избавь их от этого, — добродушно произнесла Яойорозу, так и не расслабив плечи.

Бакуго фыркнул, выругался себе под нос и выпрямился, но, краем глаза заметив в отражении зеркала свой профиль, напрягся и сел на пол. Он показательно отвернулся от Тодороки, повернувшись к нему боком и достав телефон.

— Киришима желает удачи на концерте, — сказал он пришедшей в себя группе; они все еще были взволнованы и испытывали мандраж перед выходом на сцену, но, по крайней мере, не готовы были свалиться в обморок от напряжения.

— Отправлю ему свое селфи в качестве благодарности.

— Не травмируй человека, — вступилась Джиро, закручивая крышку на бутылке и подходя к зеркалу, чтобы привести себя в порядок. — Десять минут, — показала пальцем на часы.

***

Спустя пару часов порядком уставший Тодороки направлялся в комнату, в которой «HERO» отмечали первое официальное завершение концерта. Он убедился, что ему действительно понравились их песни и музыка (возможно, он даже когда-нибудь купит их альбом на айтюнс). От их игры у него внутренности устраивали игры на батуте, соревнуясь, кто выше подпрыгнет и достанет то ли до сердца, то ли до легких.

Поворачивая направо, он увидел, как Яойорозу негромко разговаривала по телефону, на котором висел брелок; судя по тому, что ее тон был довольно резким, разговор был не из приятных и напоминал ссору.

Шото прошел в комнату, в которой были слышны радостные крики Каминари и Джиро.

— Тодороки, — протянул Токоями стакан с холодным пивом, притащенный из бара.

— Нет, спасибо, — помотал головой тот, зачесывая вспотевшие волосы назад. Он сожалел о том, что надел футболку под рубашку, которую не мог снять во время выступления. — Вы отлично выступили.

— Когда выкрикнули мое имя, я подумал, что порву струну и сломаю гитару, — потерянно произнес Токоями и сам же приложился к предложенному стакану.

— Это было кру-у-уто! — объявила Джиро, все еще не снимая гитару с плеча.

— Ты хотела сказать круто-круто-круто-круто-круто?

— Серьезно, Денки? Ты кидаешься отсылками к сериалу, который забросил на первом сезоне?

Каминари махнул рукой.

— Теперь мы обязаны записать альбом. С вырученных денег с концерта должно хватить на… что-то.

Вернулась Яойорозу и прикрыла за собой дверь, полным восторженного счастья взглядом обводя веселящуюся группу. Тодороки заметил на дне ее глаз невысказанное сожаление, но спрашивать, в чем именно дело, не решился. В конце концов, это его не касалось.

— Здесь хорошее освещение, я могу пофотографировать вас здесь, — предложил он.

Концерт концертом, но оставшиеся эмоции от выступления, которые хотелось запечатлеть короткими мгновениями на пленке, его волновали больше, чем усталость и двухчасовой сон прошлой ночью.

— О, — мгновенно пришла в себя девушка, одаряя его теплой улыбкой, — если тебе не трудно. — Тодороки помотал головой. — Нам встать как-то или…

— Просто делайте, что хотите, и представьте, что меня тут нет.

— Звучит как-то не очень, — пожаловался Каминари, спрыгивающий с дивана.

Тодороки заснял это на камеру.

Когда стрелки на часах переметнули за полночь, Тодороки попрощался с участниками группы, пообещав, что отправит фотографии к среде, и вышел на улицу. Он вытащил из кармана куртки сигареты и закурил, прикрывая глаза.

— Паршиво выглядишь, — раздалось слева от него. Тодороки обернулся и увидел Бакуго, который вышел из комнаты еще до его появления и, видимо, все это время проторчал на улице.

— Из-за освещения.

Бакуго хмыкнул, поднося сигарету ко рту, пока в другой крутил пластиковую маску, отбрасывающую пугающие тени в тусклом свете фонаря.

— Я уже под конец выступления начал гадать, когда ты свалишься со второго этажа. Хочешь и дальше фотографировать? — Бакуго скривил губы в кривой ухмылке, от которой веяло ядом. — Тогда спи, блять, почаще, иначе проморгаешь свои крутые кадры и сдохнешь от голода.

— Я учту, — Тодороки посмотрел под ноги барабанщика, замечая несколько разбросанных вокруг него окурков. — А тебе стоит меньше курить, если хочешь, чтобы тебе хватало дыхания до конца выступления.

— Чего сказал?! — отлип от стены Бакуго. — Эй, я к тебе обращаюсь!! Да ты сам куришь!!

Тодороки, растягивая губы в легкой улыбке, к которым поднес сигарету, ушел по-английски.

========== III. Not exactly, who you think I am ==========

Неделя началась с того, что Тодороки проспал и опоздал на первую пару. Впрочем, это было ожидаемо, потому что весь день и всю ночь воскресенья он потратил на доделывание заданий на семинары. Тодороки считал, что любое дело, за которое берешься, стоит, во-первых, доводить до конца, а во-вторых, выполнять если не идеально, то хотя бы так, чтобы после не было стыдно за свою же нерасторопность.

Мидория как-то предположил, что в желании доводить любую работу до идеала, частично виноват отец, который все детство давил на него морально из-за любой оплошности.

Шото с ним не спорил. О негативном влиянии отца на его жизнь он мог бы изъясняться часами.

Однако Тодороки проблемы в этом не видел, продолжая отдавать все свои силы и все время на то, чтобы быть лучшим на курсе, не беспокоясь о том, как это отражалось на его состоянии.

Лучшим на курсе он не был.

В выдавшееся свободное время он разобрал и отредактировал большую часть получившихся на концерте фотографий; некоторые из них он отправил в коллекцию.

Его особо не заботили люди, с которыми он пересекался по учебе или по работе (Тодороки пока не был уверен в том, можно ли назвать то, чем он занимался, работой; разве что фрилансом?). Его друзья стали редким исключением, повлиявшим на характер и сделав Шото более расположенным к людям, однако…

Тодороки был культурным человеком, поэтому сказать о том, что он клал на окружающих, попросту не мог. Но в общем и целом люди его особо не волновали, если дело не касалось съемок.

Поэтому тот факт, что при пересмотре снимков его мысли возвращались к помещению, в котором «HERO» дожидались начала концерта, его несколько беспокоил. Ситуацию усугубляло то, что он не мог избавиться от видения Бакуго, закрывающего силуэтом тускло горящие лампы и монстроподобной угрозой нависающей над ним.