========== I. I remember, where it all began ==========

Тодороки вошел в клуб вслед за Ураракой, придерживая висящую на спине сумку с фотоаппаратом. Запах алкоголя резко ударил в нос. Пробираясь через темный коридор, по левой части которого выстроилась очередь в раздевалку, он едва не натолкнулся на суетящуюся, подвыпившую парочку.

Тодороки Шото не чувствовал дискомфорта от пребывания в шумных местах, полных народа, однако предпочитал появляться в них как можно реже. У него чесались губы от того, что он не успел выкурить сигарету, поскольку Урарака без конца твердила об их непременном опоздании.

— Тодороки, ты там не потерялся? — оглянулась невысокая шатенка большими глазами, в которых плескались блики огней от прожекторов, на застрявшего в дверном проеме друга. Он разобрал сказанное ею, скорее, по губам, потому что доносящаяся из колонок музыка оглушала и била по мозгам соседской дрелью.

— Нет.

Он подошел к девушке и внимательно осмотрел клуб: в конце концов, ему нужно было понимать, с чем работать ближайшие несколько часов. Фотографии, сделанные администрацией и выложенные на сайт клуба для привлечения внимания, хоть и давали представление о помещении, но все еще не могли служить достоверным источником.

Здесь не было темно (спасибо ярким неоновым огням, светящим с потолка и настырно бьющим в глаза, отчего искажалось восприятие пространства и кружилась голова), однако для того, чтобы быстро сориентироваться, потребовалось время. Столики, стоящие возле стен, были заняты оживленно разговаривающими (кричащими) компаниями; к барной стойке, за которой суетилось двое барменов, то и дело подходили посетители, заказывающие незатейливые напитки.

Несмотря на то, что в клубе было установлено несколько кондиционеров, в помещении стояла духота, цепко забирающаяся когтистыми лапами под одежду. Шото расстегнул несколько пуговиц на клетчатой рубашке и засучил рукава.

— Ох, ну и где их искать, — надула щеки Урарака, не видящая знакомых из-за беснующей толпы отдыхающих в центре, и достала телефон.

Тодороки и Урарака были знакомы еще со старшей школы.

Тогда Шото вел себя довольно отстраненно, не желая налаживать контакты с одноклассниками. Он старался держаться от них подальше, считая, что подобные связи ему совершенно не нужны, поскольку отнимают драгоценное время, которое можно было бы потратить на более стоящие вещи (например, на подготовку к поступлению в главный университет страны). А потом на него обратил внимание веснушчатый парень, усевшийся напротив него в столовой, и принялся весело рассказывать о какой-то чепухе.

Тодороки до сих пор не мог понять, какого черта тогда произошло, но… чуть позже он пересмотрел свои взгляды на дружбу.

Его круг общения состоял из парочки друзей, которым удалось пробиться через толстую скорлупу безразличия. Годы спустя Тодороки был им благодарен.

— Пойдем, — Урарака кивнула задумавшемуся фотографу и указала пальцем на столик, расположенный в дальнем углу. — Я уверена, их музыка должна тебе понравиться.

Когда они обошли посетителей, энергично двигающихся под ревущую музыку, то увидели сидящую за столиком четверку людей. Темноволосая девушка с тоннелями в ушах и ярким макияжем мигом поднялась, сразу же оказываясь в теплых объятиях Урараки.

— Мы не опоздали? — поинтересовалась она, пока Тодороки рассматривал участников группы, делая это, скорее, из профессионального интереса, чем из любопытства (в конце концов, именно ради их съемки он появился здесь, поэтому заранее просчитывал подходящие ракурсы).

— Не, — махнул рукой, ногти которой были накрашены лаком, блондин с причудливой черной молнией в волосах.

— Бакуго еще нет, — пожал плечами парень с ирокезом, крутящий в руках пустую бутылку, на прозрачных стенках которой переливались под светом прожекторов капли воды.

— Блин, надеюсь, в этот раз он не психанет и не уйдет со сцены, чтобы качать права, — блондин сложил из пальцев фотоаппарат, поднес его к глазам, произнося емкое «чик-чик».

— Он только что написал, что все еще курит у входа, — получив сообщение в общем чате, проинформировала высокая девушка; ее длинные волосы были завязаны в конский хвост.

— Тодороки, знакомься, — Урарака указала рукой на каждого участника. — Это Джиро, Каминари, Токоями и Яойорозу.

Тодороки молча кивнул им.

Яойорозу, чуть склонив голову на бок, внимательно рассматривала фотографа, будто пыталась вспомнить, где видела его раньше. Шото достал фотоаппарат из сумки; у него была хорошая память на лица, поэтому он был уверен в том, что встречался с ней на претенциозных мероприятиях, которые организовывались верхушками влиятельных компаний для налаживания связей. Ему приходилось присутствовать на них до восемнадцати лет.

— Зачем нас представлять? — вскинул бровь Каминари, откидываясь на спинку углового дивана. — Уверен, он и так нас знает. Мы довольно известны в определенных кругах.

— В малых кругах, — покачала головой Джиро.

— Слышал о вас только от Урараки, — честно ответил Тодороки, сконцентрировавшись на настраивании фотоаппарата.

— Ты только что похоронил самооценку нашей группы, — тоскливо протянул Каминари.

— С каких пор ты отвечаешь за самооценку всей группы? — Джиро устало плюхнулась на диван рядом с Яойорозу и принялась нервно грызть ногти.

— Джиро, пожалуйста, не грызи ногти.

— Я пытаюсь, оно само, — она сложила руки на коленях. — Мне бы научиться сохранять спокойствие, как ты.

— Я с детства участвовала во многих конкурсах. Так что страх остался на сцене вместе с десятилетней девочкой и пятитысячным залом, — она тихо засмеялась; от ее успокаивающей улыбки Джиро чуть расслабилась. — Урарака тебе ничего не объясняла насчет фотографий? — поинтересовалась Яойорозу у Тодороки.

— Только о том, что они должны подходить для вашей страницы в инстаграме.

— Да, — улыбнулась девушка, опуская глаза, — у нас с ней явные проблемы.

— Не сгущай краски, — замахала руками Урарака. — У вас есть несколько красивых фото с концертов.

— Половина из них размыта, на половине селфи Каминари, — Токоями продолжал крутить в руках бутылку, внимательно всматриваясь в ее этикетку.

— Я удивлена, почему на профиль до сих пор никто не кинул страйк за неприемлемый контент, — вздохнула Джиро, поглядывая на вход.

Тодороки не видел их страницу в инстаграме, хотя Урарака скинула ее еще пару дней назад для ознакомления. Он честно хотел забежать на профиль, но из-за бесконечных волнений по поводу скорого окончания учебы, необходимости пополнять портфолио и творческого кризиса (Тодороки, тебе только двадцать два) у него совершенно вылетело это из головы.

У Шото тоже была страница в инстаграме, которую он скрупулезно вел на протяжении шести лет.

Он завел ее из-за долгих уговоров друзей:

— Твои фотографии стоят того, чтобы их увидели другие, а не только наш чат, — произнес Мидория, когда они сидели в кафе, отмечая начало каникул.

— Поддерживаю! — громогласно заявил Иида, темноволосый парень в очках, вместе с Мидорией разглядывающий новые фотографии, сделанные Тодороки. На них не было запечатлено ничего сверхъестественного (темный переулок, пожилая пара в сквере рядом со школой, велосипедист, кормящий уток), однако они цепляли своей простотой и искренностью, отчего отвести взгляд становилось непосильной задачей.

— Я уже говорил, что не вижу в этом смысла, — Тодороки стучал пальцами по молочному коктейлю. — Я делаю их не для того, чтобы на них смотрели. Я делаю их, потому что мне это нравится.

— Взгляни на это с эстетической стороны, — Урарака просматривала новостную ленту инстаграма, подперев рукой щеку. — Контент инсты состоит из еды, сотни одинаковых селфи и… э-э-э…

— Безвкусицы, — подсказал Иида.

— Вот ее, да, — кивнула подруга, блокируя телефон и откладывая его в сторону. — Ты можешь и дальше фотографировать для себя, но почему бы тебе не поделиться ими с другими? В конце концов, ты ничего не потеряешь, если начнешь вести профиль. Но, возможно, своими фотографиями ты начнешь радовать других.