— Что-то я не заметил, что ты был особо против.

— Я всегда рад нарушить закон. Первый в Токио после тебя.

— Ты издеваешься? Ты издеваешься!

— И в мыс… — Тодороки попытался встать ровнее, но из-за развязанного шнурка, на который он наступил другой ногой, потерял равновесие.

Он налетел на Бакуго.

И пропал.

У Тодороки стоп-сигналы завопили со всех сторон и оглушили, потому что нельзя-нельзя-нельзя, потому что это все одна большая ошибка, вся эта ситуация, все это время, что он сидел на мосту, все время перед мостом и после, начиная со звонка, заканчивая погоней; этого ведь не должно было быть, он должен был остаться дома, сбросить, не отвечать; просто дайте ему сейчас подписать этот чертов договор, пока он еще может, пока…

Бакуго поцеловал его.

Бакуго поцеловал его и стоп-сигналы рухнули, оказались погребены под натиском обветренных, искусанных губ, к которым его потянуло-поволокло. Тодороки прижался к нему, приоткрывая рот и позволяя языку Бакуго проскользнуть внутрь и столкнуться с его собственным, отчего по спинам обоих побежала дрожь, заставляющая тянуться друг к другу и сжимать в неловких, осторожных объятиях. Тодороки казалось, что он сейчас упадет, провалится, прямо вот сейчас, сейчас, потому что стоять на ногах было невозможно.

Бакуго доверчиво прикрыл глаза, обхватил его губы своими и притянул ближе.

У Тодороки под закрытыми глазами взрывались созвездия.

— Это становится хреновой привычкой, — произнес, отстранившись, Бакуго.

— М? — Тодороки, кажется, повело. Он прислонился к его лбу своим, перехватывая смущенный, помутневший взгляд, от которого сводило живот и сжимало в тисках легкие; наверняка Бакуго видел у него точно такой же — пьяный, поплывший.

— Дворы, — произнес Бакуго, задевая его губы своими губами. — Эти чертовы дворы.

— У нас был шанс поцеловаться на мосту во время восхода, но мы… — Тодороки поцеловал его в ямку под трогательно дрогнувшей губой, срывая тихий вздох, — оказались здесь, — ткнулся ему в шею, восстанавливая дыхание и успокаивая сорвавшееся с привязи сердце.

Бакуго фыркнул ему в ухо и прикрыл глаза, делая то же самое с собственными.

Позади них проехала полицейская машина, так и не заметившая их стоящие вплотную фигуры, дышащие одним воздухом.

— Мы завтра… то есть уже сегодня выступаем на разогреве, — сказал он тихо, опаляя горячим дыханием мочку; тело Тодороки обволокло теплым маревом, в котором хотелось утопиться. — Пикачу на фесте познакомился с солистом «Rainbow», которые дают концерт. Я скину тебе адрес. Так что тащи туда свою задницу, — Бакуго сжал его ветровку на спине. — Понял?

Тодороки следовало сказать сейчас, что он не сможет никуда пойти.

Тодороки следовало сказать это несколько часов назад — до переплетенных пальцев, восхода, погони и поцелуя в переулке.

Ну хотя бы еще один день? Пожалуйста?

— Да, — ответил Шото, сильнее вжимаясь в Бакуго.

========== XII. You’re the only one who knows, who I really am ==========

До начала концерта оставалось меньше десяти минут. Шото, уже не понаслышке знающий, что выступления исполнителей всегда задерживаются, сидел вместе с друзьями, которых пригласили «HERO», возле холодной стены на полу и смотрел на пустующую сцену. Народ все еще прибывал, постепенно заполняя темный зал. Урарака, просмотревшая социальные сети перед выходом из дома, сообщила, что клуб должен быть практически полным.

— Тогда это отличная возможность для «HERO» получить больше отклика, — сказал Иида, осматривая клуб; это был его первый концерт, поэтому он с трудом сдерживал себя, чтобы не пойти прямо к сцене.

Впрочем, надолго его не хватило, поэтому они вместе с Ураракой принялись пробираться вперед, пока это еще оставалось возможным.

— Признаюсь, я уже начал сомневаться, что мне удастся попасть на их выступление, — улыбнулся Мидория, почесывая вихрастую макушку.

— Я уверен, их музыка должна тебе понравиться, — произнес Шото и задумался, пытаясь вспомнить, кто говорил эти слова раньше. Ему определенно необходимо было больше спать.

После беготни, поцелуя и обещания прийти вечером на концерт, Тодороки, вернувшись домой, завалился спать сразу же, но при этом каким-то чудом успел поставить будильник. Он открыл глаза в пятом часу, когда солнце еще жарило в незанавешенные окна, и сразу же ощутил свалившуюся на него головную боль, которая перемешалась с нечеткими и рассеивающимися видениями снившегося кошмара; он помнил запах гари, помнил знакомый силуэт и, в принципе, этого было достаточно для того, чтобы не пытаться зацепиться за ускользающие кадры. Он поднялся, привел себя в порядок и успел быстро перекусить перед тем, как выйти из дома и отправиться в клуб, адрес которого ему отправил Бакуго в лайне.

Когда он ехал в метро, чтобы встретиться с друзьями перед концертом, ему пришло сообщение с адресом и временем встречи для завтрашнего подписания договора.

— Тодороки, ты сегодня сам не свой, — не смог не сказать Мидория, заметивший перемены в друге еще в метро. — Если хочешь, ты можешь поделиться со мной. Ты не должен держать все в себе.

— Не бери в голову, я со всем разберусь, — Тодороки попытался придать голосу больше уверенности (конечно он со всем разберется, когда подпишет договор с дьяволом).

Мидория задержал на нем взгляд, кивнул и снова вгляделся в сцену.

Народ в зале все прибавлялся. Тодороки слышал несколько песен «Rainbow» на фестивале, поэтому всем распроданным билетам не удивлялся; даже по его обывательскому мнению выходило, что у группы есть потенциал.

— Ты сегодня решил прийти без фотоаппарата? — спросил Мидория, поднимаясь с пола и протягивая руку Тодороки, когда в первых рядах возникла шумиха.

— Да, — кивнул тот, принимая помощь. — Бакуго сказал, что если я его притащу, то в этот раз из канавы фотоаппарат не выберется.

Мидория посмеялся с шутки (а вот Шото сомневался, что это была она) и устремил взгляд на сцену, на которую вышли «HERO», готовя инструменты и настраивая микрофоны. Публика мгновенно оживилась, раздались визги (Тодороки мог поклясться, что слышал Урараку).

Тодороки было непривычно видеть пустующее место там, где раньше стоял синтезатор.

Тодороки мог бы посмеяться с идентичности их с Яойорозу ситуаций?

О да, ему очень смешно. До слез.

— Всем привет! — уверенно произнесла Джиро, говоря в микрофон. — Хэй, народ, давайте активнее, ну же! — Толпа поддалась обаянию солистки, поднимая шум. — Вот, так лучше! Кхм, перед вами группа «HERO». Мы развлечем вас и подготовим к выходу «Rainbow», которые пригласили нас выступить на разогреве. Спасибо «Rainbow»! — Толпа в очередной раз громко закричала. — Ну что, а теперь начнем?

Раздались знакомые гитарные аккорды, которые завораживали так же, как и при первом прослушивании. Тодороки выцепил взглядом блондинистую шевелюру, обладатель которой вступил в партию, заряжая музыку бодрой энергией (маска все еще была на нем, Тодороки и не сомневался в этом).

Конечно, было глупо пытаться перехватить его взгляд (потому что не видно ни черта, только головы-головы-головы и спины), но Тодороки так просто не сдавался. Он мог бы подойти к сцене вместе с Ураракой и Иидой,

но он думал, что просто не выдержит.

Поэтому он стоял возле стены, прикрывая глаза и качая головой в такт ритму.

За те несколько месяцев, что он был знаком с «HERO» и Бакуго, ничего в его жизни особенно не изменилось, однако у него все равно не пропадало ощущение того, что он теряет нечто, что стало занимать важное место.

— А теперь небольшая история перед тем, как мы сыграем следующую песню, — произнесла Джиро и приложилась к бутылке воды. — Так вот, история. У нас буквально вчера был записан первый альбом, который на следующей неделе можно будет найти на всех музыкальных площадках. Это была подводка. И реклама нашего альбома. Приобретайте наш альбом! Короче, — Джиро поставила бутылку на пол и закрутила крышку, — эта песня была написана за несколько суток. Мы так боялись не успеть доработать ее до окончания записи, что не спали сутками. Так что-о-о вы будете первыми, кто ее услышит! Ну же, громче! — усмехнулась Джиро в микрофон и зажала гитарные аккорды.