— Ты, блин, видел мою подработку? — Бакуго схватил книгу по флористике, приставляя ее к лицу Тодороки, после чего кинул ее, порядком измятую, между ними. — Что там совмещать? Херня херней.

Тодороки был с ним не согласен, потому что стоять за кассой, следить за цветами, наводить порядок в оранжерее, пытаться подобрать нужное, ориентируясь на желания клиентов — явно не было тем, что представляло из себя «херню херней».

— У Шоджи реально запарная работа, — продолжал Бакуго, недоверчиво посматривая на пасмурное небо.

Шоджи работал официантом в центре города в кафе, в котором текучка людей была настолько большой, что пробиться за свободной столик без предварительной договоренности с администратором было так же трудно, как и забросить баскетбольный мяч в кольцо с противоположного конца площадки, имея волосы любого цвета, кроме зеленого.

Но все-таки…

— У Шоджи шесть рук. — Тодороки взял бутерброд, откусывая от него большой кусок.

Бакуго ничего на это не ответил, разве что фыркнул куда-то в сторону, и увидел, как несколько редких капель упали на крышу.

— Бля, ну только не опять. — Он ткнул пальцем в собирающиеся темные тучи. Эта неделя выдалась дождливой.

— So go on and let the rain pour, i’ll be all you need and more, — вспомнил Тодороки строчки довольно популярной песни, пока дождь продолжал усиливаться; он тихо радовался тому, что они сидели под козырьком. — Because, when the sun shine, we’ll shine together.

— Ты… только что процитировал Риану?

— Ты знаешь эту песню?

— Как ее можно не знать? — Бакуго сощурился.

Действительно.

Дружно решив, что нужно родиться в бункере во время эпидемии, чтобы ее не знать, они принялись активно обсуждать… что-то. Тодороки толком не помнил, куда завел их разговор, потому что половину из него он по-глупому пялился на Бакуго, эмоции на лице которого менялись со скоростью проносящегося экспресс-поезда. Но он точно помнил, как согревалось все внутри, несмотря на поднявшийся ветер, согнавший учеников с тренировочной площадки под надежную крышу академии. Он не был романтиком (и такие фильмы как «До встречи с тобой», «Дневник памяти» и «Амели» смотрел только потому, что ими заинтересовалась Яойорозу), но подобное времяпрепровождение хотелось продлить… может, учитель Айзава не заметит, если они не появятся в классе?

— Насчет запаха цветов. — Тодороки достал из кармана телефон и залез в браузер, укутываясь в пиджак; капли дождя едва не падали на носки его кроссовок, однако особенно настырные из них прилетали на школьные брюки.

— Что? От меня опять несет? — Бакуго схватил ворот рубашки и притянул к своему носу (Тодороки не смотрел — даже краем глаза! — как мелькнули его ключицы).

— Яойорозу говорила, что есть определенная фирма духов, которая может скрыть аромат цветов.

Тодороки забил в поисковик «Demeter», открыл онлайн-магазин и показал подсевшему ближе Бакуго (нет-нет, он совсем не обратил внимание на то, как дыхание одноклассника скользнуло по его щеке).

— Запах «Он —зомби»? Ты издеваешься? — Бакуго посмотрел на Тодороки, вглядываясь в разноцветные опущенные глаза.

— Есть «Булочка с корицей». — Тодороки посмотрел на Бакуго.

— И тогда поползут слухи о том, что я работаю либо на кладбище, либо в кофейне. — Потяжелевший взгляд Бакуго упал на обветренные губы Тодороки.

— Это может быть кофейня на кладбище, — тихо произнес Тодороки; жар ударил в него, и дыхание, кажется, перехватило. Бакуго, впрочем, тоже не дышал, отчего повисшее между ними напряжение могло наполнить энергией несколько кварталов.

— Звучит, как идея для стартапа, — сказал Бакуго, облизывая губы.

— Надеюсь, она не умрет на начальном этапе.

Тодороки вот умер только что, проследив кончик языка на искусанных губах.

Бакуго хмыкнул и, повернувшись к темному горизонту, оперся спиной о стену. Тодороки выпрямился, пытаясь справиться со слетевшем с рельсов сердцем.

И

Что

Это

Было?

В его голове судорожно проносились последние секунды, в которых было слишком много дыхания Бакуго, близости Бакуго и всего-всего, что связано с Бакуго. Он должен был что-то сделать? Должен же? Мозг Тодороки кипел, взрывался и возрождался, как пресловутый феникс.

— Вставай, если не хочешь устроить марш-бросок до класса. — Бакуго поднялся и показал Тодороки время на телефоне, которое намекало на то, что ученики получат по шее от Айзавы, если задержатся.

Тодороки поднялся. Ноги немного не держали.

***

После случая на крыше Тодороки не нужны были услуги психолога, который помог бы ему разобраться как в ситуации, так и в самом себе, но все же он не мог не посматривать на свою подругу, понимающую в отношениях гораздо больше, чем он. Яойорозу чувствовала, что что-то не так (хоть Тодороки и старался в своем беспокойстве не нервировать окружающих, два разноцветных глаза, в которых виднелись мольбы о спасении, проигнорировать мог только слепой), но спрашивать сама не решилась; она знала, что тот обратится к ней за помощью, когда сам будет готов о чем бы то ни было поговорить.

В пятницу Тодороки вышел из метро вместе с Каминари, Киришимой и Токоями.

Помощь в съемках заглавного ролика ютуб-канала Каминари явно не подходило под счастливое окончание учебной недели, но не он устанавливал правила.

— Напомни, почему я должен был поехать с вами? — обратился к Токоями Тодороки, когда они шли по широкой улице. Каминари, игнорируя впереди шедших людей, соединял пальцы на манер камеры, ища подходящий ракурс для съемки; он не оставил идею о том, что «съемки в парке, конечно, круто, но как насчет массовки в виде прохожих?» Мнение прохожих не учитывалось.

— Потому что то, что я участвую в этом, твоих рук дело, — ответил не особо радостный Токоями, в рюкзаке которого находились камера и микрофон.

В надежные руки Тодороки доверили кропотливо написанный сценарий, за которым он должен был следить во время съемки и подсказывать, если что-то пойдет не так. По факту его потащили прогуляться, потому что все были уверены в том, что что-то пойдет не так, но до последнего (подсознательно) отрицали это.

К ним должна была присоединиться Ашидо. Девушка уже выходила из класса, когда информация о том, что она завалила тест, огрела ее кирпичом. Под собственные ободряющие восклицания: «Все в порядке, парни, я верю в вас, снимите что-то крутое!» она скрылась в обители знаний.

Они миновали кинотеатр и подошли к старбаксу, в который Киришима не упустил возможности заглянуть.

— Ты можешь навестить свою маму после того, как это закончится, — предложил Токоями, указывая на реабилитационный центр.

— Сомневаюсь, что мы закончим достаточно рано для этого.

— В темноте мы не будем снимать.

— В темноте мой ток был бы лучше виден, — задумчиво протянул Каминари и почесал подбородок.

— Нет. — Токоями повернулся к нему и сложил на груди руки. — У нас нет этого в сценарии.

— Его всегда можно поменять. — Каминари широко улыбнулся. — Тодороки, дай сценарий.

Тодороки под удрученный взгляд Токоями протянул однокласснику кропотливо написанный сценарий, в котором было обозначено каждое действие и каждая деталь.

Тодороки не был против нового увлечения Каминари (никто из одноклассников не был против), но все так же помнили, чем закончилось его недавнее желание вести тикток (спойлер: канал умер с двадцатью подписчиками; девятнадцать из них были одноклассниками, личность двадцатого так и не была установлена), прошлогоднее — супергеройский твиттер (спойлер: его аккаунт заблокировали за нарушение правил, когда он ввязался в спор с человеком, поигравшим в Outlast и утверждавшим, что игра была дерьмовой). То есть вероятность того, что ютуб-канал будет процветать и радовать любителей героики качественным контентом была так же мала, как и количество терпения, оставшееся у работника цветочного магазина через дорогу, слушающего требования к букету невысокой полуглухой старушки.

Тодороки осознал.