— Я сказала, что не помню тебя и понятия не имею, что там произошло с твоим ИРСом.

— Но я ничего не сказал про ИРС. — Тодороки нахмурился.

Незнакомка чертыхнулась и остановилась, крутя между пальцами сигарету и смотря куда угодно, но не на него.

— Хорошо, и что дальше?

— Я оказался здесь, потому что помог тебе. И сейчас я начинаю догадываться, что помощь моя тебе не требовалась.

Девушка вздернула нос и вновь затянулась.

— Я ни слова тебе не скажу. — И, все же смерив его оценивающим взглядом, добавила: — За бесплатно.

Тодороки моргнул пару раз и, повернувшись в сторону клуба, в котором оставил рюкзак с наличкой, кивнул, прося девушку подождать. Он понесся к клубу, радуясь, что они не успели отойти далеко, и надеясь, что, когда он выйдет из него, незнакомка будет на месте, а не испарится в темных переулках… Тодороки прошиб пот: она может сбежать; она уже могла сбежать. Он задернул молнию рюкзака, так и не закрыв его до конца, и помчался на улицу, запихивая в карман деньги.

Тодороки выдохнул, когда увидел ее на том же месте, прислонившуюся к стене и устало глядящую на догорающую сигарету. Тодороки отдал ей несколько купюр. Девушка, ломано изогнув бровь, дала понять, что денег недостаточно. Тодороки протянул еще несколько, теряя последние надежды на снятие квартиры в ближайшее время. Да даже осеннюю куртку купить на рынке он не сможет, но какое сейчас вообще было дело до куртки, если здесь решалось кое-что серьезнее его готовности к холодам? Бакуго бы в подобной ситуации достал пистолет и угрозами добился ответов на свои вопросы…

— Мне обещали повысить баллы, если я поучаствую в маленьком спектакле, — произнесла девушка, убрав купюры в карман короткой куртки. — У меня… были проблемы с рейтингом на тот момент. Как видишь, проблемы меньше не стали.

— Все это было спланировано? — Тодороки уставился в стену.

Тодороки подозревал, что что-то с его делом было нечисто, однако он, так и не получивший внятный ответ от бюро и оказавшийся закрученным в водовороте Трайтона, оставил попытки выяснить причину. Да и предположение Бакуго, когда они стояли на импровизированном стрельбище, показалось ему наиболее приближенным к реальности — он ведь столкнулся с самоуправством здесь… в Лэдо тоже могли происходить подобные вещи, только скрывались лучше. Без мантии невидимости, конечно (хотя кто знает).

— Сам как думаешь? Судя по всему, ты перешел кому-то дорогу.

Тодороки понятия не имел, кому он перешел дорогу и зачем. Он был обычным студентом, пошедшим по стопам отца и никогда не ввязывающимся ни во что противозаконное или что-то, что могло навредить имиджу семьи. В тот день он возвращался из университета, так что же…

Голова начинала болеть, пока по телу расползалась обрамленная в свинцовое платье тревога.

— А ты? — спросил он, так и не придя ни к каким умозаключениям. — Почему ты оказалась здесь?

Девушка выкинула сигарету и плотнее укуталась в куртку.

— Потому что эти выродки меня обманули. Мне должны были перечислить баллы через неделю, но… каким-то удивительным образом у меня их забрали. Не думай, — она показала на него пальцем со слезшим синим лаком, облизывая сухие губы, — что ты здесь один потерпевший.

Тодороки не считал нужным спорить о том, кто из них был более потерпевшей стороной — какая разница, если в итоге они оба оказались в Трайтоне? Тодороки куда больше интересовало, что он сделал не так. Перешел кому-то дорогу, да? Все, что он делал, так это пытался держаться установленного отцом рейтинга.

— Смешно, что мы в итоге оказались не только в Трайтоне, но и в этом прекрасном клубе, — сказала девушка, переводя взгляд с Тодороки на здание.

— Да. — На автомате кивнул Тодороки и неосознанно сжал ткань барменского фартука. — Только по разные стороны. Я могу попросить номер твоего телефона?

— Сначала ты мне хамишь, а потом просишь номер? — Девушка высокомерно хмыкнула, приподняв подбородок, и свежие синяки на шее показались из-за ворота. — Нет у меня номера. Откуда у меня вообще телефон здесь?

— На черном рынке можно купить недорогой.

— Черном рынке? — Удивилась девушка, облизывая губы.

— Ты здесь почти месяц и не знаешь о черном рынке?

— Я не пойду туда! — Возмутилась она, выставляя ладони. — Не хочу, чтобы меня зарезали!

— Да, по этой причине лучше брать с собой оружие, — посоветовал Тодороки.

— А ты здесь отлично прижился. — Девушка прищурилась.

Тодороки пожал плечами. Если бы он не встретил Бакуго, то закончил бы… плачевно. В той подворотне в первый же день своего изгнания из золотого города, если быть до конца откровенным. То, что незнакомка смогла выжить сама, все же не могло не… восхищать(?). И все же Тодороки не мог избавиться от чувства, что ее высокомерие и пренебрежение играли роль защитной стены, за которой стояла, обняв дрожащие плечи руками, все та же девушка. Куда более разбитая, чем хотела показаться.

— Я могу хотя бы узнать, где ты живешь? Чтобы связаться, если вдруг… понадобится?

Незнакомка задумалась и, все же решив для себя что-то, назвала номер дома и квартиры на окраине четвертого района.

— Не смей приходить ко мне из-за какого-то пустяка. А лучше вообще не смей появляться на моем пороге.

Тодороки, поблагодарив ее за помощь, направился к клубу.

Уже стоя за барной стойкой и игнорируя сверлящего в нем дыру Моному, Тодороки наконец удалось избавиться от мыслей о Бакуго. Теперь Тодороки не мог перестать думать о произошедшем с ним в Лэдо.

Так себе обмен, если честно.

На следующий день Тодороки сидел на краю дивана на базе, отдыхая после перетаскивания коробок с техникой, только полученных Каминари нелегальным путем с поезда. Он не планировал выходить из дома куда-либо, кроме клуба, но проигнорировать несколько сообщений, написанных большими буквами и содержащими немыслимое количество восклицательных знаков, попросту не мог. Да и, признаться, он все же надеялся, что встретит на базе Бакуго. То есть… конечно же, видеть его было все равно, что поднимать восстание против здравого смысла, но он и так думал и делал совсем не то, что следовало человеку рациональному и благоразумному. Потрачено, Тодороки.

А Бакуго на базе не оказалось.

Тодороки, справившись со своей частью работы, вполуха слушал болтовню Каминари и Ашидо про гуляющие по улицам возмущения районов из-за проведенного рейда и грядущих обновлений, запрещающих покидать город. Тодороки, в последние дни погруженный в себя, также замечал повисшее над городом облако недовольства и несогласия, за которое даже те, кто отсиживался в стороне, спокойно набирая баллы и лелея мечту попасть в столицу, позволяли себе нелицеприятные высказывания.

Тодороки после ночной встречи продолжал пребывать в раздумьях и вспоминать, постепенно раскладывая по покосившимся полкам в своей голове события последних месяцев в Лэдо. Учеба-дом, учеба-дом смешивались в кривую вертикаль, по которой скатывались крутящиеся юлой мысли, не способные сложиться во что-то цельное. Чем больше Тодороки рассуждал, тем больше он терялся в своей же голове, представляющей из себя жуткий, мрачный лес, в котором на него оказался примерен образ заплутавшего ребенка (ищущего помощь, но все ближе подходящего к ведьмовскому дому).

— Тецутецу, ты какой-то особенно дерганный, — произнесла Ашидо, выглядывая из-за спины Каминари и хрустя большой пачкой чипсов со вкусом сыра, которые успела предложить каждому.

Тодороки не так хорошо знал друзей Бакуго и чувствовал себя неловко в их компании без орущей поддержки (мало на нее походящей) рядом. Тодороки нахмурился, потирая лоб и гадая, когда же сумасбродство в голове отступит и капитулирует.

— Да тут помощь Бакуго нужна… — произнес Тецутецу, крутящийся вокруг одной коробки на протяжении десяти минут и то и дело посматривающий в сторону входной двери.

— Просто скажи, что ты хочешь погонять на его мотоцикле. — Поиграла бровями Ашидо.

— Которого больше нет, — ответил сидящий на диване со скрещенными ногами Киришима.