Чем дальше они отдалялись от крайних районов, тем более живой казалась инфраструктура. Именно она была похожа на то, что Тодороки видел в многочисленных статьях, касающихся истории, экономики и быта Трайтона. Словно существование двух других районов игнорировалось — районы-призраки с семьюдесятью процентами жителями в них.

— Куда ты? — спросил Тодороки, когда Бакуго завернул за угол.

Бакуго показал пустую пачку сигарет.

Тодороки последовал за ним; находиться во втором районе было приятнее (ему казалось, будто он вернулся домой; что-то наподобие демо-версии, в которой еще не были убраны все баги, но уже прослеживался потенциал), однако он предпочитал не оставаться один.

Они вошли в небольшой магазин, прилавки которого были заполнены продуктами. У кассы стояла молодая девушка с короткой прической, бесцельно смотрящая в телефон. К ней, минуя полки с продуктами, подошел Бакуго, доставая деньги из заднего кармана. Тодороки читал о том, что в Трайтоне, в отличие от Лэдо, пользовались бумажными купюрами.

— Опять сигареты? — вместо приветствия спросила продавщица, убирая телефон в карман джинсов. Бакуго закатил глаза. — Позаботься уже о своих легких.

— У нас высокий уровень медицины и вообще это не твое дело, дура.

— С твоим рейтингом тебя будут лечить подорожником, идиот.

Тодороки, вставший чуть поодаль от него, наблюдал за довольно странным спором, пока продавщица не обратила внимание на него.

— Добрый день! — добродушно произнесла она, лучезарно улыбаясь; Тодороки пытался понять, насколько искренней была ее улыбка и решил, что девушка действительно рада ему. — Корзины находятся вон в той стороне возле дверей, если соберешься что-то покупать.

Бакуго, скривившись, махнул рукой.

— Забей на него.

— Что значит забей? — Она недовольно нахмурила нос, протягивая ему две пачки сигарет. — Совсем манеры в своем четвертом растерял?

— Какие манеры?!

— Да, точно, о чем я с тобой вообще говорю.

Бакуго, пыхтя от злости, вырвал из ее рук пачки и засунул в карман.

— Он со мной.

Девушка, отдающая сдачу, выронила несколько монет, звонко ударивших по прилавку, и, состроив непередаваемое выражение лица, прошептала:

— Что этот приятный парень делает рядом с тобой?

— Да ты!..

— Урарака! — протянула она руку Тодороки, игнорируя возмущения… друга?

Тодороки, неготовый к подобному, подошел к прилавку и пожал протянутую руку.

— Тодороки.

— Приятно познакомиться!

— Взаимно.

— Ну пиздец, — закатил глаза Бакуго, собирая монеты, — обменялись любезностями, меня сейчас стошнит.

— Не в этом магазине, пожалуйста.

Тодороки тихо усмехнулся, прикрывая улыбку кулаком.

— Хватит ржать! — Бакуго ударил его по плечу, заставляя поморщиться, и, выругавшись, вышел из магазина, громко хлопая дверью.

— Идиот, — сказала ему вслед Урарака. Тодороки был солидарен. — Ты здесь недавно? — спросила она, повернувшись в его сторону и по-доброму склонив голову на бок. — Я не помню, чтобы видела тебя раньше.

— Да. Вчера приехал на поезде, — ответил он, стараясь не показывать своего разочарования.

— И наткнулся на Бакуго? — Урарака вздохнула, прикрыв глаза. — Вдвойне сочувствую. Он ведет себя, как неуравновешенный, но…

Дверь магазина открылась нараспашку.

— Ты идешь в свое сраное бюро или мне надо тебя за руку тащить?!

Тодороки, попрощавшись с Ураракой (к ней он бы с радостью заглянул еще раз), вышел из магазина. Судя по тому, что она работала во втором районе города и вела себя достойно, рейтинг у нее был соответствующий. Тодороки еще больше удивлялся тому, как такой человек, как она, была с Бакуго на короткой ноге. Для него было странно, что люди, столь различные в рейтинговом показателе, могли общаться друг с другом без сквозящей неприязни (он помнил, как один его одногруппник отказался выполнять парный проект с тем, кто был ниже его на десяток). Или это была дружба из жалости? Тодороки, глядя на Бакуго, убравшего руки в широкие карманы джинсов, решил, что за подобное отношение к себе тот мог вогнать пулю в лоб.

Тодороки нуждался в справочнике, посвященному тому, как все устроено в Трайтоне. Начиная от взаимоотношений и заканчивая структурой. Однако город на другом берегу уже не казался таким кошмарным местом, каким предстал перед глазами вчера. Возможно, если бы он мог устроиться во втором районе (о первом он не мог мечтать), рано или поздно он бы вернулся домой.

До бюро, которое находилось чуть западнее от центра на площади, они добрались быстро из-за сравнительно небольших размеров первого и второго районов. На невысокие здания были прикреплены большие плазменные экраны, на которых крутилась реклама и сообщались последние новости. Тодороки мало имел представления о журналистском ремесле в стенах Трайтона (разве что небольшие локальные репортажи), да и на самой площади передавались события о ситуации на мировом рынке сельского хозяйства; не самый интересный репортаж, игнорируемый прохожими.

Бюро же представляло из себя куполоподобное здание, имеющее семь этажей и стеклянные тонированные стены (он читал о том, что они были пуленепробиваемыми). Строение броско выделялось на площади своей нестандартной архитектурой. Бюро являлось главным органом управления Трайтона, через которое представлялась возможность связаться с внешним миром, если позволяли баллы, и находилось под контролем управляющего, которого Тодороки не раз видел во время ежегодной трансляции рейда.

Бакуго отказался заходить в технологичное здание, в окнах первого этажа которого, если подойти вплотную, виднелись сенсорные панели терминалов и несколько стоек, за которыми сидел персонал, одетый в серо-белые форменные костюмы (казалось, что весь технологический прогресс сосредоточился в одном месте). Бакуго, посмотрев на время на телефоне, сослался на дела и сказал, что будет ждать его через двадцать минут у дальней скамьи в конце площади, после чего скрылся среди закоулков.

Двери перед Тодороки разъехались в стороны. Он почувствовал приятный, свежий воздух бесшумно работающих кондиционеров. Тихие звуки работы и царящая суета напомнила ему об учебных буднях, когда его жизнь еще не спрыгнула в каньон.

Он, сняв капюшон, подошел к терминалу, чтобы занять очередь. Тодороки рассматривал находящихся в одноэтажном здании людей, спокойно ждущих, когда их номер с талона появится на экране. Разномастная публика завладела его вниманием — рядом с одетым в форменный костюм офисным работником на бежевом диване сидел подросток в школьной форме, чуть далее — мужчина с трясущимися руками, на которого косились другие клиенты.

Через десять минут Тодороки подошел к окну, в котором его встретила девушка с приклеенной к губам улыбкой. И он соврет, если скажет, что совсем не переживал; он умел контролировать себя и держать тревожные пальцы в карманах тогда, когда это было нужно.

— Поднесите ваш ИРС к сканеру.

Тодороки снял напульсник и поднес руку к серому вытянутому устройству.

— Тодороки Шото, двадцать один год, — произнесла она устало и скользнула по нему липким взглядом. — На данный момент ваша рейтинговая позиция имеет двадцать девять баллов.

Тодороки, кажется, задохнулся.

Или у него потемнело в глазах.

Он упал?

Тодороки пялился в пространство перед собой не в силах вымолвить ни слова, пока девушка вводила данные на панели, просматривала несколько таблиц и поворачивалась к Тодороки, у которого мир сузился до двадцати девяти.

Почти что падение с небес куда-то ниже ада.

— Спасибо за своевременное появление в бюро. Если у вас возникнут вопросы, можете приходить в любой день недели с девяти до трех.

Тодороки продолжал сидеть на месте.

— Пожалуйста, не задерживайте очередь, — уже напряженнее повторила она, готовясь нажать на кнопку, чтобы вызвать следующего обратившегося.

— Почему у меня такой низкий рейтинг?

Девушка глубоко вздохнула, словно она, каждый день сталкивающаяся с подобными вопросами, все еще не могла привыкнуть к ним. Она вновь опустила глаза к сенсорному экрану.