Он не понимал Бакуго, плевавшего на сложившийся порядок.

У Тодороки были некоторые вопросы, касавшиеся начисления баллов и самой иерархии (он был знаком с парнем в университете, который продвигал идеи неадекватности рейтинговой системы и устраивал собрания, добывая ключи от аудиторий; наверняка сейчас он ехал на метро на учебу), однако это были только вопросы. Вопросы оставались вопросами, тогда как жизнь продолжала бить ключом и нужно было следить за поддержанием рейтинга, чтобы не вылететь из института.

— А третий район?

— А что такое, в книжках об этом не писали? — ухмыльнулся Бакуго. Тодороки проигнорировал колкость, засмотревшись на двух парней, метающих ножи в нарисованную на стене заброшенного дома мишень. Тодороки, прикусив губу, перевел взгляд под ноги на расколотую плитку.

— А работа? Здесь можно куда-то устроиться?

— Если ты из первого или второго района, то у тебя есть шанс найти что-то нормальное. Смотря что ты умеешь. — Бакуго посмотрел на него и изогнул бровь.

— Я экономист. Почти, — ответил Тодороки; ему оставалось доучиться последний год и пойти по стопам отца, став частью его компании.

— Без шансов, — припечатал Бакуго и отвернулся. — У нас дохрена людей, которые не могут никуда устроиться.

— А как же ТЭС? — спросил Тодороки. — Я слышал, что около четверти людей работают на ней.

Помимо беспорядков на улицах в глаза бросалась работающая теплоэлектростанция, необходимая для поддержания работы рейтинговой системы, поскольку та поглощала огромное количество энергии, находящейся в дефиците в Лэдо. С повсеместным началом строительства ТЭС в Оше, страна вошла в тогда еще малый десяток государств, переходящих на более современное и технологичное регулирование общественного порядка.

— Никто здравомыслящий туда не попрется, если у него есть любой другой вариант. — Бакуго недовольно посмотрел на клубящийся над ТЭС дым. — Могут пойти для того, чтобы баллы за безработицу не терять, если совсем прижимает. Хотя есть те, кому повезло занять высокую должность. — Бакуго глубоко вдохнул сигаретный дым и медленно выпустил его, смотря на горящий кончик. — Нереальные условия труда и зарплаты меньше, чем в третьем. И тех, у кого баллы меньше сорока, туда не берут. И с восемнадцати лет.

— Нереальные условия труда? — уточнил Тодороки.

— Повышенная нагрузка, ненормированный рабочий график, вред для здоровья, еще что-то.

— Почему тогда никто не пожалуется? Не подаст жалобу в бюро?

— Бюро заявляет, что выделенного бюджета не хватает, — усмехнулся он. — Делают все, что можно, чтобы обеспечить людям лучшие условия труда. И чет недавно повысили почасовую оплату, все радовались пиздец. — Бакуго покрутил между пальцев сигарету, стряхивая пепел. — Если ты шаришь в матане, то мог бы устроиться в школу, но для этого нужно иметь подобающий рейтинг.

— Все как и в Лэдо.

Бакуго остановился, пока Тодороки, рассуждающий о том, хватит ли ему баллов для того, чтобы устроиться, шел вперед. Повернувшись назад, он увидел наставленный на себя горящий конец сигареты, чем-то похожий на глаза Бакуго.

— Нет, идиот, совсем не так, — выпалил Бакуго ему в лицо сочащиеся ядом слова; волосы, не скрытые под капюшоном, встопорщились, напоминая ежовые иголки. — Разуй глаза и посмотри по сторонам. Твой Лэдо и эта дыра два совершенно разных мира.

Тодороки отвел от себя его руку.

— Нам никогда не говорили ни о чем подобном, — произнес он, смотря на пролетающий рваный пакет. — Что-то на подобие: «Это ужасное место, но даже если вы, упав в рейтинге, окажетесь там, можете быть уверены, что о вас позаботятся и дадут шанс вернуться назад».

— Ну, вам соврали насчет всего, кроме ужасного места. — Бакуго направился дальше и завернул за угол кирпичного дома, в конце которого группа подростков громко смеялась над каким-то фильмом. — Я могу, ну, типа, попробовать устроить тебя куда-нибудь. За дополнительную плату. — Он показал большим пальцем на черный напульсник. — Но не надейся на то, что тебе будет хватать на жратву с такой зарплатой.

— Спасибо за заботу, но я постараюсь найти работу сам.

Бакуго фыркнул и пожал плечами. Тодороки мало прельщала перспектива работать в забегаловке, хоть он подсознательно и понимал, что надеяться на что-то большее не имело смысла. Для начала следовало разобраться в этом самому. Идея о работе на ТЭС ему нравилась еще меньше.

— Если кратко по каждому району, — продолжил он, когда они оказались в третьем, — то тебе лучше всего торчать в первом и втором, чего ты, конечно, делать не будешь, потому что мне все еще нужны эти сраные баллы.

Тодороки мог бы посоветовать ему бросить курить, не носить оружие и устроиться на работу, наличие которой гарантировало определенную позицию в рейтинге, но не стал.

— По факту вся нормальная жизнь ведется в них.

— Под нормальной жизнью ты подразумеваешь отсутствие преступлений?

Бакуго прыснул.

— Мы в Трайтоне. Нет, я имею в виду, что там норм работа, есть возможность получить среднее образование, нормальные квартиры без крыс, магазы, всякие развлекательные места, но не во все из них пускают с двадцаткой на запястье. В третьем и четвертом с этим проще, поэтому можешь мотаться, куда хочешь. Пока тебе позволяет рейтинг, ты можешь пойти в больницу в первом или отправить детей в школу во втором. В третьем и четвертом этого нет. Ну или есть, но, — он развел руками, — у тебя типа есть глаза и ты видишь эту охрененскую инфраструктуру.

О да, Тодороки видел.

— Когда меня высадили на платформе, я оказался в третьем и подумал о том, что это…

— Пиздец?

— Примерно, — нехотя согласился Тодороки. — А потом я оказался в четвертом.

— Не вини в этом меня, — Бакуго постучал пальцами по сигарете, стряхивая пепел. — Если бы ты не нарвался на этих мудаков, ты бы спокойно прошел в свое чертово бюро, из которого тебя бы и вышвырнули на улицу. Я спас твою задницу при любом раскладе.

— Я как раз следовал совету и старался держаться подальше от подозрительного сброда. Как мне и советовали.

Бакуго хмыкнул; он явно не понимал, что под подозрительным сбродом Тодороки имел в виду его.

Тодороки же не понимал, почему из бюро его должны были вышвырнуть.

— Кто тебе уже успел дать совет? — поинтересовался Бакуго, прищурившись.

— Я зашел в бар и…

— Че? — Бакуго рассмеялся, отчего сигарета, которую он держал между пальцами, выпала из них. — Ты приперся сюда из своего золотого города и первое, что сделал, это поперся в бар?

— В третьем районе я не нашел библиотеку, — съязвил Тодороки, закатывая глаза. — Ты же знаешь, что такое библиотека?

— Блять, да!

— Бармен, — продолжил Тодороки, не обращая внимания на пышущего злостью Бакуго, который вытаскивал из пачки последнюю сигарету, — которого… кажется, звали Айзава, сказал…

Бакуго, поднеся сигарету ко рту, замер.

— Айзава? — переспросил он, забавно моргнув. — Ты знаешь Айзаву?

— Да? — Тодороки в удивлении склонил голову. — Он сказал, как пройти до бюро. И дал стакан воды. Его, кажется, уважают.

— Ага, конечно, — нервно произнес Бакуго, чиркая зажигалкой, — он же самый большой торговец оружием во всем Трайтоне и контролирует районы на севере.

— Оу. Оу, — потерянно произнес Тодороки. — Он сказал, что просто продает пиво.

Бакуго моргнул пару раз и глубоко вздохнул, убирая зажигалку в задний карман, из которого торчал край пакета.

— Как ты собираешься выживать здесь с такой наивностью?

Тодороки угрюмо замолчал.

Они оказались во втором районе, в котором, выйдя из череды сливавшихся переулков, Тодороки почувствовал себя спокойнее. Будто его обдало дуновением ветра с высокого утеса, когда под ногами — сотни километров, а за ними плещущиеся волны, которые не могут причинить вреда из-за твердой земли, ощущаемой голыми стопами. Фантомное чувство безопасности над зияющей пропастью и все же — безопасность.

Это место смутно напоминало то, в котором он жил еще пару дней назад, разве что было на порядок беднее и менее людным, как если бы поток жителей его города сократился в трижды. На главной улице прохожие не замечали его (то ли из-за всеобщей суматохи, то ли из-за белого ИРСа, скрывающегося за напульсником). Несколько крупных магазинов выстроились рядом друг с другом, собирая внутри множество посетителей. Тодороки смотрел по сторонам на вывески магазинов и на современные невысокие дома с лифтами и не загаженными подъездами. Когда они переходили дорогу, по которой проносились машины, уступающие дизайном и качеством тем, что ездили по улицам Лэдо, в череде невысоких зданий он смог разглядеть школу, обнесенную забором, здание с вывеской, на которой гордо возвышалась табличка с названием кинотеатра, в паре улиц от него детскую площадку, на лавках которых сидели матери, приглядывающие за веселящимися детьми. В отдалении показывались крыши разномастных мастерских — от ремонта обуви до окон, часть товара из которых вывозилась в Лэдо и в близлежащие города. Громоздкие вывески небольших компаний дружелюбно глядели на прохожих, привлекая внимание возможных покупателей и обещая, что те не уйдут огорченными. Несколько автобусных остановок с двумя отмеченными на табличке автобусами, ездящими по первому и второму району, также попались Тодороки на глаза (проезд в них мог быть осуществлен при наличии сорока баллов и выше; ему не терпелось сесть в общественный транспорт и поехать… куда-то; впечатлений от экскурсии ему хватит на долгие годы).