Так какого черта ему было паршиво так, что он обнаружил себя валяющимся на кровати и крутящим в руках телефон с высвечивающимся на экране номером Тодороки?

— Ублюдочный ублюдок, — задушенно произнес Бакуго, обнимая подушку.

Конечно же Бакуго не позвонил.

Бакуго, выключив телефон и положив его на угол кровати, достал ноутбук. У него имелись более важные дела, чем убиваться по… то есть Бакуго совсем не убивался по Тодороки, такого бы не произошло ни в одной из вселенных, он просто… Бакуго почесал затылок, ища оправдание своим неуемным мыслям, и, громко чертыхнувшись, капитулировал.

Весь день Бакуго провел, бесцельно просматривая новостные порталы и читая о событиях последних дней. Нашел громкий пост с информацией об успешном внедрении нового программного обеспечения в обновленные ИРСы и несколько комментариев от разработчиков. Посмотрел отложенный фильм, но так и не смог вникнуть в суть сюжета. Закрыл крышку ноутбука и лег на кровать, раскидав руки-ноги на манер звезды, представляя себя как можно дальше отсюда, где-нибудь за пределами Трайтона (опасные мысли, если честно), где получилось бы сбежать от себя, а не пробежать очередной круг по давно изученному стадиону (как жаль, что никто не подбадривал его с трибун кричалками и именными плакатами).

Обшарпанный потолок с трещинами начал казаться очень занимательным. Будто и не смотрел он в него, совершенно потерянный, с десятка раз и не мог с закрытыми глазами повторить узор трещин.

На следующий день Бакуго достал из шкафа куртку, засунул под ремень джинсов пистолет, закрывая его толстовкой, и вышел из квартиры. Нужно было все-таки навестить Каминари и Киришиму. В закоулках метался холодный ветер, поэтому он, шмыгая носом и согревая друг о друга замерзшие руки, почти пожалел, что провел (просрал) прошедший день в самокопании и не смотался на рынок за одеждой. Его куртка больше походила на сыр, который отказались бы есть даже крысы.

Мысли о Тодороки уже не разрывали виски на части. Не кружились в голове и не бились о стенки черепа. Где-то в глубине, правда, сокрытой под сеткой ребер, Бакуго чувствовал, что что-то не так. Что-то, что не давало ему покоя, без конца прокручивало ржавые механизмы в теле и рассекало рваные края ран. И спирт на них выливался, куда тут без спирта.

— Привет! — радостно заявил с порога Киришима, под глазами которого пролегли синяки. Красные волосы, обычно стоящие острыми иглами, лежали на голове вороньим гнездом.

— Хреново выглядишь, — поздоровался Бакуго и прошел в квартиру.

— Ты меня пару дней назад не видел, это точно детям показывать нельзя, — усмехнулся Киришима, закрывая за ним дверь.

Бакуго захотелось отвесить ему смачный подзатыльник, такой, чтобы улыбка (вроде настоящая, от нее, по крайней мере, не хотелось отвернуться и протереть глаза) слетела с губ. Он лишь шумно вздохнул. И, пожалуй, вздохнул еще раз. То, что Киришима чуть не сдох по собственной тупости — нихрена, блять, не смешно; нельзя же такое переводить в шутку, чертовы клоуны.

— Ты тупой мудак, ты знаешь это? — сказал он. — Я выбью из тебя все дерьмо, когда ты будешь нормально себя чувствовать.

— Ты как всегда заботлив. — Киришима повернулся к нему, упирая руки в бока и поднимая подбородок. В выражении стыдливых глаз (несмотря на бахвальство и плещущий энтузиазм) мелькали отголоски сожаления о случившемся; таились на дне, выкаливаясь на нем железом. Собственное клейменное напоминание о совершенном, незаметное для всех остальных.

Они прошли в полупустую комнату, в которой сидел сутулившийся Каминари и, склонившись над столом, внимательно изучал телефонную плату.

— Привет, Бакуго, — поприветствовал Каминари.

— Ага, — ответил Бакуго. Каминари себя чувствовал нормально, поэтому выбить из него дерьмо можно было прямо сейчас.

Каминари и Киришима опасливо переглянулись, предчувствуя неладно.

Спустя час, за который никто не пострадал, Бакуго сидел на диване, слушая, как Каминари и Киришима шутливо переругивались между собой, и крутил в руке полупустую кружку с уже остывшим чаем. Он бы все еще предпочел что-нибудь покрепче, но… Ему не стоило возвращаться мыслями к произошедшему двумя днями ранее. Он поднес кружку к губам и сделал несколько больших глотков. Посмотрел на тупых обнимающихся друзей, между которыми не чувствовалось напряжения, и опустил взгляд в кружку, из которой на него смотрело унылое существо с уставшими глазами. Если они смогли уладить свои проблемы, не возненавидеть друг друга и не разбежаться по разным сторонам Трайтона, то… может…

Бакуго, уйдя в себя, уловил отрывки диалога.

— Я не понимаю… эм… — Каминари хмурился и смотрел в стену, пока в один момент резво не повернулся к Киришиме, выжидательно приподнявшего бровь. — Почему они не повязали нас в таком случае?

— О чем вы? — спросил Бакуго, отставляя кружку на покачивающийся столик в центре комнаты.

— О рейде, — объяснил Каминари, и Бакуго скривился. — Да-да, у нас тут не самые приятные темы за беседой за кружкой чая, но и ты свой уже допил.

— Может, они правда не успели? — предположил Киришима.

— Да даже в играх всегда есть карта, по которой ты можешь ориентироваться и распределять людей, если играешь в тактику. Живенько бы проверили все дома и раскрыли бы нас, если бы хотели.

— Тогда нахер все это было? — Бакуго нахмурился. Анализирование рейда сейчас, когда мозги на место еще не встали, только вызывало новые головные боли. — Запугивающий забег? Забег на проверку? Решили развлечься?

— Мне-то откуда знать, это вы там по части продумывания планов. — Каминари развел руками. — Я просто сказал, что это кажется мне странным. Не думайте, что я разберу все по полочкам и дам краткую инструкцию.

— Ты только что внес смуту, Денки.

— Обращайся. — Каминари ослепительно улыбнулся, и Киришима не удержался от того, чтобы не потрепать его по голове.

— Кто вносит смуту, тот объясняет смуту, — добавил он, убирая выпавшие блондинистые пряди за уши.

— Почему они не предпринимают ничего? — снова задал вопрос Каминари, упираясь подбородком в чужое плечо. Ответ на него нашелся бы только у тех, к кому он имел прямое отношение. — Они же в курсе, что мы тут не в крокодила играем.

— Не считают нас большой проблемой? — предположил Киришима, посматривая на задумавшегося Бакуго. Не сказать, что он так уж много рассуждал о случившемся — было, если честно, не до этого, однако сейчас, когда то, что отлетело на второй план, телепортировалось на первый… Бакуго оказался растерян. Он понятия не имел, какого черта происходит.

— Я всегда знал, что в Лэдо туповатые люди живут. — Каминари вздохнул, выпячивая губы.

— Это территориальный расизм какой-то, — покачал головой Киришима. — Мидория и Тодороки не оценили бы.

— Бакуго, кстати, — Каминари подтянул к груди ноги, удобнее усаживаясь под перекинутую через его шею обнимающую руку Киришимы, — а где Тодороки? Мы думали, ты притащишь его с собой.

— Я откуда знаю? — фыркнул Бакуго. Он пришел сюда убедиться, в порядке ли эти идиоты, и отвлечься от тяжести в груди. Кое-что пошло не по плану. У Бакуго все только и делает, что идет не так, как надо; гуляет само по себе, не ставя ни во что его мнение.

— Он наконец не выдержал и свалил? — Каминари заливисто засмеялся и повернулся к Киришиме. — А я тебе говорил, что так и будет. Бакуго, ты… стоп, серьезно? — Он вмиг посерьезнел и выпрямился, распахивая глаза.

— Бля, давайте вот без этой херни, а.

— И где Тодороки? Ты выгнал его на улицу? — Киришима выпрямился тоже и нахмурился. Атмосфера сгустилась, и Бакуго, пришедший сюда, чтобы расслабиться, загрузился сильнее (все через задницу, спасибо).

— Я никого не выгонял! — Бакуго обиженно всплеснул руками, потому что, эй, ну какого хрена его же друзья считают, что он будет кого-то выгонять. — Он сам ушел!

— И что ты сделал, чтобы Тодороки ушел? — Киришима склонил голову на бок в ожидании ответа.

Бакуго поднялся, походил из стороны в сторону по небольшой полупустой комнате, пытаясь справиться с накатившими эмоциями, и снова сел, грузно опустившись на диван. Закинул ногу на колено и откинулся на спинку, с вызовом складывая на груди руки под молчаливое ожидание друзей.