Он ощутил тщательно игнорируемую жажду и открыл дверь, попадая в небольшое помещение с заполненными полками, в котором не раз бывал со служебного входа, когда привозил товар. Он взял первую попавшуюся бутылку воды и встал за белобрысым парнем, покупающим пачку сигарет.

— Еще двадцать, — произнес продавец, когда незнакомец запихивал пачку в карман. Он недовольно нахмурил брови, пересчитывая деньги, и, выругавшись, залез в карман. Но так и не нашел деньги.

— Бля, давайте я вам завтра занесу, — предложил незнакомец.

— Либо платишь сейчас, либо я отмечаю это как кражу, — произнес продавец; его тон не оставил сомнений.

— Я у тебя эти сраные сигареты покупаю каждый раз, — прошипел незнакомец, в гневе сжимая прилавок.

— Я могу заплатить, — сказал Мидория, просовывая купюру и бутылку воды.

— Нехрен платить за меня! Засунь эти деньги себе куда подальше, — незнакомец навис над Мидорией, злобно искривляя рот. Мидория пожалел, что вмешался, потому что незнакомец все больше напоминал тех людей, от которых он предпочитал держаться подальше.

И все же он, нервно улыбнувшийся и искоса взглянувший на парня, посчитал, что тот не был одним из отморозков (по крайней мере, не в полной степени).

— Возьмите чек, — сказал продавец.

— Пошел к черту, — пробормотал незнакомец и открыл дверь магазина. — Ты идешь или нет?

Мидория, забрав свою покупку, направился за незнакомцем.

— Не смотри на меня так, я верну тебе эту тупую двадцатку, дай свой номер.

— Хорошо, — ответил Мидория, дружелюбно кивая, пока незнакомец тянулся к зажигалке. — Я — Мидория Изуку, — представился он, доставая телефон.

Незнакомец покосился на него, нахмурив нос, как бы не желая знакомиться, но все же открыл рот, как его окликнул знакомый Мидории с детства голос:

— Бакуго, ты опять? Я предупреждал тебя, чтобы ты бросил курить.

— А ты мне не отец!

Мидория во все глаза смотрел на постаревшего учителя.

— Вы? — только произнес он.

(Не) учитель Тошинори, не обратив внимание на продолжающего злиться Бакуго, посмотрел на Мидорию и замер.

— Мидория? Что ты делаешь здесь?

— Да убил кого-то, по нему не видно, а? — пробормотал Бакуго себе под нос, убирая зажигалку в карман и вдыхая сигаретный дым. — Вы че, знакомы? — запоздало удивился он, переведя взгляд с одного на другого, после чего распрощался с сигаретой — бывший учитель Мидории бесцеремонно вытащил ее из его рта и кинул в лужу. — Эй?!

— Да вот, случайно попал, — нервно улыбнулся Мидория, почесывая затылок.

Последнее, что мог представить Мидория, это то, что он встретит в Трайтоне знакомое лицо. Учитель Тошинори, который, как он и подозревал (но надеялся, что догадки неверны), вот уже несколько лет находился в Трайтоне, изменился. Уменьшился, но при этом не потерял витающую вокруг него уверенность и внутреннюю силу, отражающуюся в чистых голубых глазах.

— Бакуго, приготовь ужин, пока мы с Мидорией поговорим, — сказал Тошинори, указывая кивком головы на дверь, ведущую в кухню.

— Какого черта ты вообще притащил этого идиота в дом?! — возмущался с кухни Бакуго, выкладывающий на стол продукты. — Не буду я на него готовить, пусть жрет воздух.

Мидория стоял в коридоре, озадаченный реакцией Бакуго — он никогда не встречал столь эмоциональных и агрессивных людей, поэтому предложил ему заняться медитацией. Бакуго в ответ бросил в него картошку и захлопнул на кухню дверь.

— Не обращай на него внимания, — произнес Тошинори, проходя в небольшую комнату. Мидория, не зная, что делать с картошкой, последовал за ним.

— Я точно не помешаю вам? — поинтересовался он, чувствуя себя навязчивым. Прошло несколько лет с того момента, когда он общался с бывшим классным руководителем — на казавшимся как никогда далеком выпускном в начальной школе. Он и удивлен-то был, что его имя вообще помнят…

Все его сомнения и нерешительность пропали тогда, когда завязалась непринужденная беседа — Мидория рассказывал о последних годах своей не особо радостной жизни.

— А вы почему здесь оказались? — спросил Мидория. — Я хотел навестить вас, но мне сказали, что вы там больше не работаете.

— Перешел дорогу не в том месте.

Мидория недоверчиво изогнул бровь.

— Он реально перешел дорогу не там, — влез Бакуго, сидящий на стуле с закинутой ногой на другую ногу. — Так и записано, ага. — И не было понятно, то ли тот верил в это, то ли нет.

Тошинори сконфуженно отвел взгляд, будто был пойман на чем-то постыдном.

— Я всегда был рассеянным, — простодушно улыбнулся. — Наверняка не уследил.

— Ого, я тоже! — Мидория мгновенно воодушевился, едва не пролив тарелку с супом.

Бакуго перевел надменный взгляд с одного на другого:

— Сборище идиотов, что я вообще делаю здесь.

— Живешь? — уточнил Мидория.

— Это был риторический вопрос, придурок! Иди и мой посуду!

— Но я еще не доел.

Посуду Мидория помыл откровенно плохо, разбив тарелку — и нет, он не виноват в этом (почти), просто кое-кому не следовало дышать ему в затылок.

— Я буду звать тебя Деку, потому что ты бесполезный!

Учитель Тошинори сочувственно посмотрел на Мидорию и поднес к губам кружку чая, уже привычный к подобному и не обращающий внимание. Мидория посчитал, что, может, тоже к этому привыкнет, потому что за всей грубостью и спесью не видел в Бакуго плохого человека. Очень грустного и одинокого разве что, ловя невольные ассоциации с собой.

Мидория, вернувшись в свою квартиру поздно вечером, впервые за долгое время испытал облегчение, настолько уже не вписывающегося в жизненные рамки, что оно стало причиной чуть не задымившегося ноутбука — кружка с чаем в опасной близости оказалась разбита. Будто он спал все это время на твердой сетке без матраса, а теперь упал на воздушную перину. Встретить учителя оказалось приятно (конечно, он бы предпочел, чтобы тот не попадал в Трайтон) и завести новое странное знакомство — тоже (хоть Бакуго и орал постоянно, срываясь на ругань).

Он иногда забегал к учителю и Бакуго, перед этим удостоверившись, не помешает ли он (Бакуго всегда говорил, чтобы он «шел нахрен», и Мидория расценивал это за приветствие).

— Это ты нарисовал? — спросил Мидория, увидев открытый альбом на столе; на рисунке был нарисован скелет дракона, извергающего пламя. Бакуго захлопнул альбом перед его носом. — Очень здорово, такой интересный дизайн, а еще мне понравилась задумка. Можно еще посмотреть?

— Нет! Свали! — сказал Бакуго и оставил альбом на столе. Мидория принял это за разрешение и, открыв альбом, с любопытством принялся рассматривать рисунки, от которых захватывало дух.

Мидория, как-то сидящий у них в гостях, поинтересовался, как они познакомились.

— Я нашел Бакуго в подворотне с ножевым. Он так и не рассказал, что произошло, но, подозреваю, это было связано с его… — Тошинори нахмурился, подбирая слово, — деятельностью. Не оставлять же его на улице.

Мидория кивнул — все же учитель оставался хорошим человеком. Наблюдая за контингентом бедных районов, он сомневался, что кто-то поступил бы так же.

— Эй, вы о чем там? — показался из-за двери на кухню Бакуго в заляпанном фартуке.

— Шторы у вас красивые, — произнес Мидория первое, что пришло в голову.

— Какие, к черту, шторы? — Бакуго сощурился. — Ты где шторы увидел?

Штор в комнате действительно не было.

— Чем вы занимаетесь? — спросил Тошинори как-то вечером, услышав из ванной громкий спор.

— Бакуго демонстрирует свои услуги стилиста, — недовольно пробубнил Мидория, сидящий на стуле перед зеркалом, пока сам Бакуго, опершись о бортик ванной, собирал из миски остатки краски кисточкой. Мидория двадцать раз пожалел, что вздумал спорить с Бакуго о хронологии комиксов про супергероев (он только начал изучать их… следовало подождать хотя бы год, чтобы ставить на кон свои волосы).

— Заткнись. Подожди десять минут и станешь похожим на Красного Бунтаря.

— Хочу быть похожим на Всесильного. — Мидория тяжело вздохнул и надул губы.