Они, за десять минут набрав импровизированные мишени, расставили их на криво сколоченной доске, которую подперли двумя покосившимися коробками. Бакуго, почесав затылок и навернув пару кругов вокруг малобюджетной инсталляции эпохи постапокалипсиса, заявил, что ее можно использовать в качестве мишени.

— И что дальше? — Тодороки скептично был настроен по отношению к самодельному полигону.

Бакуго отошел на несколько метров от пяти поставленных бутылок и, примерившись, сделал еще четыре шага назад.

— Встань сюда. — Бакуго указал на место правее от себя и достал из-за пояса незнакомый Тодороки пистолет.

Как только Тодороки встал рядом, в его руках оказалось оружие; наверняка то, для приобретения которого он оказался вовлечен.

— Если попаду по ним, прокатишь на своем мотоцикле?

— Попади по всем пяти и я, так и быть, подумаю над этим, — ухмыльнулся Бакуго.

— Я не попаду по всем пяти. — Тодороки посмотрел на расстояние между мишенями, перевел взгляд на пистолет в своих руках и глянул на Бакуго. — Я пытаюсь здраво оценивать свои возможности. Три?

— Я не пойду тебе на уступки, лучший-игрок-в-баскетбол.

Тодороки глубоко вздохнул и, пытаясь подавить очередной всплеск возражения, готовящееся сорваться с губ, провел языком по ним, немного успокаиваясь.

— Хотя бы четыре? — спросил Тодороки, но не получил ответа. — Бакуго?

— А? Да, — ответил он, заполошно моргая.

Тодороки уверенно кивнул, вытянул руки вперед и, немного подумав, чуть согнул локоть левой. Он пытался вспомнить, как стреляли герои из просмотренных фильмов, и то, как держали пистолет не самые доброжелательные жильцы четвертого, и щурил глаза, нацеливаясь на стеклянно-зеленую мишень.

— Поставь ноги на ширину плеч и распредели вес на обе ноги, — произнес Бакуго и, подойдя, носком ботинка указал на кроссовку Тодороки. — Эту отведи чуть назад. Ну хоть правую руку додумался закрепить. И большой палец направь вдоль пистолета.

— Ты как всегда вовремя говоришь полезную информацию, — посетовал Тодороки, беря пистолет правильно. И в глубине души разочаровался, что Бакуго при объяснении обошелся теорией, не пытаясь показать на практике, как держать пистолет. Он видел в фильмах, так обычно делают, когда учат — встают позади и… Тодороки заглушил неконтролируемый поток мыслей. О чем он только…

— Ну сломал бы плечо, не проблема, — ухмыльнулся Бакуго.

— Если ты не заметил, то оружие сейчас находится у меня. И я могу довольно однозначно ответить на твои колкости.

Бакуго широко, слишком широко ухмыльнулся, что не могло не показаться Тодороки подозрительным. Он не успел среагировать — Бакуго левой рукой схватился за середину пистолета, правой ударил в сгиб кисти Тодороки, после чего молниеносно вывернул оружие и выхватил его. Тодороки, потирая ушибленную кисть, чувствовал бахвальскую усмешку на себе.

— Кто тебя этому научил? — спросил он. От сияющего выражения лица Бакуго легкая боль исчезала. — Не говори, что улицы.

— Мужик один, — ответил Бакуго, крутя в руке пистолет. — Я уже говорил тебе. — Бакуго впихнул в его руки оружие и отошел на пару шагов в сторону, чтобы не мешать. — Дыхание задержи, когда будешь стрелять. Ну?

Тодороки поднял пистолет, встал так, как показал ему Бакуго, и прицелился.

Оглушительный выстрел пронесся по пустырю. Последовало еще несколько таких же громких, от которых в ушах поднялся звон.

— Теперь я знаю, что тебя отправили сюда не за массовые убийства из огнестрела. — Бакуго глумился, глядя на четыре оставшиеся целыми бутылки из пяти.

Тодороки, опустив выставленные руки, отдал оружие Бакуго. Он поставил пистолет на предохранитель и убрал за пояс.

— Я попал.

— Успокаивай себя этим.

Садящееся солнце выглянуло из-за облаков, освещая пустырь багрово-золотым, отчего упадническое состояние окружающего пейзажа заиграло яркими красками. Они оживили его, вдохнув в серую местность цвета с богатой палитры. Бакуго, глядя вдаль, за стену, за которой колыхались низкие волны, светился в солнечных лучах; те играли светлыми переливами в его волосах и очерчивали контур профиля, резковато скользя по фигуре. В красных глазах, казавшихся еще более алыми, топился закат.

Тодороки не сразу сумел отвести глаза от, казалось бы, совершенно обычной картины.

— Меня отправили в Трайтон за клевету, — произнес Тодороки, когда наконец смог совладать с охватившим его очарованием. Солнечный свет слепил, лаская лицо теплыми лучами. — Но я не делал этого.

— Это как? — Бакуго повернулся к нему, и, будто ошпарившись, поспешно заинтересовался разбитой тарелкой в стороне.

Тодороки пожал плечами. Он не планировал никому изливать душу и приоткрывать тайну над тем, почему он оказался в Трайтоне. Никого это не волновало; у всех были свои проблемы, которые таскались на спине в большом походном рюкзаке с нашивкой «сладкая жизнь».

Однако ему хотелось рассказать обо всем Бакуго, словно это стало первостепенной важностью.

— За день до того, как я оказался здесь, я возвращался из университета. Мне пришлось задержаться из-за работы над статьей. Я едва успевал до комендантского часа попасть домой.

Бакуго поморщился, но не прервал его.

Тодороки, поправив перекинутую через плечо сумку, перешел дорогу на зеленый и, оказавшись на противоположной стороне улицы, скользнул в переулок. Горящие фонари освещали неширокую дорогу, вдалеке которой, за машинами, он увидел группу из нескольких парней, облепивших темноволосую девушку.

Тодороки чуть ускорился и сильнее сжал лямку на сумке, опуская голову. Система должна была ощутимо понизить мерзавцев в рейтинге, поэтому ему, которому и так грозил штраф за несоблюдение комендантского часа, не стоило вмешиваться. Они все равно окажутся в Трайтоне, не важно, будет он…

— Помогите! — крикнула испуганная девушка, слезно глядя в спину Тодороки. — Пожалуйста!

— Да закрой ты свой рот, мы же так, чисто по-дружески, — грязно усмехнулся один из них, вжимающий девушку в стену.

Тодороки остановился и, сжав пальцы, развернулся.

— А ты че встал? Иди давай, — сказал ему другой.

— И ты прошел мимо? — спросил Бакуго, кусая губу; на его лбу возникли острые полоски назревающего гнева.

— Нет. — Тодороки сложил на груди руки; ему было неприятно вспоминать случившееся. — Я вмешался. Мне не пришлось устраивать драку, потому что как только я оттащил одного из них от девушки, второй отвалил сразу. Они оба убежали.

Тодороки подошел к перепуганной девушке, у которой потекшая тушь размазалась по щекам. Ее нижняя губа, под которой находилась родинка, дрожала.

Тодороки не знал, как успокаивать кого-то, поэтому молча стоял, не решаясь ни сказать, ни сделать что-либо. Его присутствие и участие должны как-то помочь?..

— Отправьте на них жалобу, пожалуйста, мой ИРС сломался, — произнесла незнакомка, вытирая слезы и указывая в направлении убегающих. Тодороки, приглядевшись, заметил, что экран был разбит. — Я не могу… я не могу.

— Система уже должна была получить сообщение об их нарушении и назначить штрафы.

— Нет, нет! ИРСы не сработали.

Сколько бы и как бы ни говорили, что система была близка к совершенству, та все равно периодически выдавала сбои; из-за них особо счастливые нарушители оставались безнаказанными.

— Я отправил на них запрос, — сказал Тодороки, задумчиво глядя на носки своих посеревших кроссовок. — На следующее утро до университета я уже не доехал.

Повисла тишина. Дышащий свободой ветер закружился рядом с ними и, растрепав волосы и подняв низ расстегнутой толстовки Бакуго, отлетел прочь.

— Они могли быть чьими-то богатыми родственничками, — ответил через некоторое время Бакуго.

— Подобные махинации были бы заметны, — произнес Тодороки; как бы он ни пытался избегать подобной догадки, та все равно нагнала его предположением Бакуго. — Я думаю, дело в возникшем сбое или… недоразумении.

— Ну продолжай себя в этом убеждать.

— Думаешь, меня подставили? – спросил он, продолжая смотреть вниз и пытаться разобраться, что испытывал. Горечь? Разочарование? Злость? Чувства, которым следовало бы смешаться и встряхнуть Тодороки, оказались испарены пониманием: «Да, такое вполне могло случиться, чему здесь удивляться?». Тодороки не удивлялся, подумал разве что о том, что затея с рейтинговой системой была обречена на провал с самого начала, потому что ее разрабатывали люди.