— Только после того, как он довезет нас.

Такси подъехало быстро. Водитель не был особенно приветлив. Если бы Тодороки был чуть более бодр, он бы, возможно, предался пространным размышлениям о том, что видит родной город в последний — если все сложится очень плохо или просто плохо — раз; сейчас же он только испытывал грусть и подобие безысходности, о которой вчера говорил ему отец. Бакуго пнул его ногой по голени, отвлекая от гнетущих мыслей.

— С таким настроением я открою дверь и вышвырну тебя, королева драмы, — пообещал Бакуго.

— Я не королева драмы.

— О да, королева, и еще какая.

Тодороки отвернулся к окну.

Возле вокзала Тодороки заметил исходящую от водителя нервозность. Он косился на заднее сидение и крепко сжимал руль вспотевшими пальцами. Как только машина остановилась рядом с вокзалом, Бакуго, схватив водителя за затылок, приложил его лбом о руль.

— Это не удар правой, — сказал Тодороки, когда они вышли из машины; он наклонился проверить, жив ли тот.

Они прошли к забору, за которым находилась железная дорога, и, схватившись за перекладины, перебрались на другую сторону. Бакуго указал пальцем на готовящийся отправиться поезд, возле которого толпилась горстка людей.

— И как мы должны незаметно подобраться к ним? — спросил Тодороки, выглядывая из-за платформы.

Бакуго направился вперед, двигаясь вплотную к платформе и выставляя руку назад, чтобы Тодороки, следующий за ним, остановился.

Возле последнего вагона, дверь которого была открыта, стояло два переговаривающихся человека. Один из них, загрузив последний груз, махнул другому — Бакуго и Тодороки успели скрыться и остаться незамеченными — и направился к началу поезда. Тот, что остался, повернулся к вагону, чтобы запереть незакрывающуюся автоматически дверь. Бакуго мгновенно выбежал из укрытия и, грубо развернув работника к себе за плечо, ударил его в челюсть. Мужчина потерял сознание, и Бакуго, схватив того под мышки, оттащил его к платформе.

Поезд издал гудение, свидетельствующее об отправке.

Бакуго заскочил в вагон и, протянув руку Тодороки, затащил и его. Они вдвоем закрыли дверь, при этом оставив небольшую щелку, и оперлись о ближайшую коробку.

— Дом, милый дом, — произнес Бакуго, скрещивая ноги и доставая из кармана пачку сигарет.

— Я так понимаю, позаимствовав у моего отца пачку сигарет, ты озаботился его здоровьем, — усмехнулся Тодороки, сложив на груди руки.

— Ага. — Бакуго глубоко затянулся и откинулся на спинку. — Или что, некурящим я тебе нравлюсь больше?

— Нет. Мне без разницы.

Поезд тронулся.

========== XXVI. Оранжевая ночь. 59 ==========

Поезд остановился на окраине четвертого района рядом со все тем же зеленым забором. Когда-то в детстве, когда мир еще не представлялся таким дерьмовым и однотонным, Бакуго мечтал выбраться отсюда… поэтому сейчас, возвращаясь назад, чувствовать подкатывающее к горлу предвкушение было для него по меньшей мере странно. Вместе с предвкушением наваливалась и тревожащая грусть.

Тодороки положил руку на его плечо, вытаскивая из гнетущего состояния, и потащил к двери, которую открыл знакомый Бакуго мужчина, не заглянувший вглубь вагона. Бакуго, заметив, что тот не смотрит в их сторону, спрыгнул на землю. Он все же не сумел остаться бесшумным.

Мужчина повернулся, и сигарета, которую тот держал во рту, выпала.

Ладно, возможно, Тодороки был прав, когда предлагал продумать план, потому что сейчас он понятия не имел, что, черт возьми, делать.

— Что ты… что ты делаешь здесь? — спросил мужчина, у которого Бакуго принимал поставки, когда мотоцикл еще не был сломан.

Бакуго импровизировал.

— Еще одно слово, и я пристрелю тебя. — Он убрал руку за спину, делая вид, что собирается достать пистолет; мужчина, нервно сглотнув, поднял руки, отходя на шаг назад. Бакуго услышал, как Тодороки спрыгнул вслед за ним и встал рядом, наблюдая за тем, как другие контрабандисты, подойдя друг к другу, тихо перешептывались и указывали на них пальцем.

— Свали в сторону, — приказал Бакуго. Тодороки встал сбоку, чтобы не было видно отсутствующего оружия.

— Хорошо, хорошо, — испуганно повторил мужчина. Они обошли его, готовясь зайти за забор.

— Блять, стреляй нахер в них, у него нет пистолета! — закричал его напарник сзади.

— Блять, — выругался Бакуго и, схватив Тодороки за руку, скользнул с ним за забор, за которым начинался огороженный переход.

— Разберемся на месте, да? — спросил Тодороки, несясь в сторону выхода и пригибаясь от пролетающими над головами пуль.

— Заткнись и бе!.. — Бакуго чуть не упал, когда Тодороки, резко остановившись, схватил его за капюшон и утащил в небольшой пролет, за которым находилось несколько мотоциклов. Бакуго решил, что наорет на него потом, а сейчас двинулся в сторону транспорта, проверяя, есть ли у тех забытый ключ зажигания и — да. Бакуго бы посвятил граффити тому идиоту, который забыл вытащить его. — Тодороки! — крикнул он, залезая на мотоцикл и поворачивая ключ. Тодороки быстро подскочил к нему и сел, обхватив руками. Его ноги не успели оторваться от земли, как мотоцикл завелся и сорвался с места, оставляя за собой клочки полетевшей грязи. Мужчины, выскочившие из-за забора, выстрелили в них из пистолетов, выпуская пролетевшие мимо пули.

Бакуго выжал газ на полную, переживая из-за возможной погони, но, миновав несколько пустых улиц, так и не обнаружил ее. Они остановились возле заброшенного дома в четвертом, не слезая с мотоцикла и переводя дыхание от подскочившего от напряжения пульса.

— Нужно отключить отслеживание, — сказал Тодороки, вытаскивая из кармана предмет и прицепляя его к ИРСу. Бакуго сделал то же самое со своим, пропадая с радаров, и выглянул из-за плеча Тодороки — на всякий случай.

— Нам здесь явно не рады, — Тодороки, чуть не упав с мотоцикла, крепче обхватил его.

— А я-то думал, что постелют ковровую дорожку из крови наших врагов. — Закатил он глаза. — Для начала на базу? — предложил он. — У нас нет ни оружия, ни ну… инфы о том, где этот ублюдок. Если ее, блять, не вычистили.

— В любом случае стоит проверить, — поддержал его идею Тодороки. Бакуго, устремив внимание на дорогу, не заметил тревожный взгляд, брошенный на его затылок.

До базы они добрались не быстрее, чем за двадцать минут, заметив по пути несколько рейдеров, патрулирующих бедные районы. Минуя очередное заброшенное здание на территории, которая принадлежала Айзаве, они услышали череду громких выстрелов, заставившую их обоих напрячься.

— Беспорядки же должны были прекратиться?! — прокричал Тодороки в ухо Бакуго, когда они краем глаза увидели несколько перестреливающихся человек среди обломков здания в четвертом районе.

— Ну, блять, нам немного соврали, — ответил Бакуго, крепче сжимая руль и кривя губы. Он, блять, даже не сомневался в этом.

Свист ветра гудел в ушах, когда они на допустимой скорости, чтобы не привлекать внимание, заехали во второй район, срезая дорогу. Жители первого и второго постепенно выползали на улицы, чтобы добраться на работу, выглядя при это куда более озабоченными, чем обычно. События последних дней оставили отпечаток не только на… Бакуго сжал зубы, прибавляя газ.

Первое, что они увидели, подъехав к входу на базу, оказалась выбитая дверь и изрисованные черной краской стены с написанными криво проклятиями. Они слезли с мотоцикла. Бакуго достал из кармана пачку сигарет вместе с зажигалкой, не сразу зажигая конец из-за трясущихся рук.

Тодороки посмотрел на него, душа во взгляде беспокойство, и, ничего не говоря, зашел в помещение, оставляя Бакуго одного. Написанные дешевой краской на стенах базы пожелания о том, чтобы торчащие здесь ублюдки горели в аду, выжигались на сетчатке глаз. Бакуго ожидал чего-то такого, но… Бакуго кинул сигарету в небольшую кучу других, залитую прошедшим дождем.

Он вошел на базу, на которой не осталось ничего, кроме нескольких порванных проводов, валяющихся на полу, и покосившегося единственного стола. Ни коробок с распечатанными данными, ни техники, ни мебели — все было вынесено или рейдом, или теми, кто не гнушался совершить набег на заброшенное здание.