— Так может, пришло время ее отключить и наконец выбежать в парк, чтобы подышать свежим воздухом? Рейтинговая система существует почти везде, но в других странах она более лояльна.

Тодороки молчал, раздумывая над его словами. Бакуго наблюдал за ним, не сводя сощуренных глаз.

— Не ты ли мне говорил о том, что мои идиоты занимаются фигней? Что нужно действовать масштабнее? — Он наклонился к нему, ставя локти на стол. — Или это просто были слова на ветер?

— Нет, — нахмурился Тодороки, ловя твердый взгляд, в котором начинали взрываться фейерверки. — Но я предлагаю подумать о последствиях.

— К черту, — фыркнул Бакуго и откинулся на спинку стула. Сложил на груди руки, сцепил пальцы на предплечьях. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, — серьезнее продолжил он. — Но если мы ничего не сделаем сейчас, то мы уже никогда ничего не сделаем. Они поменяют пароль, придумают какой-то другой способ использования ключа и тогда… — Бакуго замолчал и отвернулся.

«…тогда все было зря?»

Тодороки вздохнул, сцепляя на коленях пальцы.

— Хорошо, — сказал он. Бакуго нервно глянул в его сторону. — Давай… отключим ее. И к черту все.

— Если все накроется, мы на всю жизнь застрянем в Трайтоне. Ну или умрем.

— Я привык к твоей квартире. — Слова про смерть Тодороки комментировать отказывался. — Там уютнее, чем в моей комнате.

— Да ну? Никаких граффити на стенах?

— Можешь убедиться в этом лично.

В комнате Тодороки не находилось много вещей. Кровать стояла в углу возле окна и примыкала к тумбочке, напротив — письменный стол и шкаф для книг и рядом с ним — для одежды.

— И никаких плакатов с голыми мужиками, — произнес Бакуго, рассматривая комнату.

— Они бы стали ревновать к тебе. — Тодороки оперся о дверной косяк плечом, наблюдая за тем, как Бакуго смотрел на полки с книгами и читал их названия, не находя ничего интересного для себя.

— А ты реально прям пай-мальчик. — Бакуго посмотрел стоящие на полках грамоты, полученные за отличную учебу и за участие в школьных и университетских олимпиадах.

— Здесь только малая часть. Остальные в том ящике. — Тодороки указал на нижний ящик шкафа.

Бакуго закатил глаза и переключил внимание на прибранный письменный стол, на котором лежало несколько тетрадей, стикеров с пометками и ноутбук. Бакуго вытащил из стопки первую попавшуюся тетрадь, просматривая университетские конспекты.

— У тебя тут зайцы на полях. — Бакуго изумленно уставился на Тодороки.

— Не самый любимый предмет. И это медведь.

— Это заяц. — Бакуго тыкнул на синего улыбающегося зайца.

— Медведь, — настаивал на своем Тодороки. — Это шляпа, а не уши.

— Зачем медведю шляпа?

— Он джентльмен.

Бакуго захлопал глазами. И согнулся пополам от громкого смеха. Тодороки сконфуженно скрестил на груди руки, отводя взгляд.

— Перестань смеяться.

Бакуго выпрямился, утирая глаза и кладя тетрадь в стопку.

— Я офигеть как рад, что не дал тебе в руки баллончики.

— Ха-ха, — отчетливо проговорил Тодороки и развернулся к кровати, чтобы лечь на нее.

Бакуго смотрелся в его комнате странно. А еще вызывал трепет.

— Если мы врубим ноут, нас вычислят? — спросил Бакуго, раздумывая над тем, стоит ли нажимать на кнопку включения.

— Если выйдем в интернет.

Бакуго кивнул и нажал на кнопку.

— Что ты хочешь там увидеть? — спросил Тодороки и убрал ноги с кровати, чтобы Бакуго, притащивший с собой ноутбук, смог сесть.

— Да фиг знает.

На ноутбуке Тодороки не было многообразия файлов или множества иконок на рабочем столе, как на ноутбуке Бакуго, на котором творился маленький апокалипсис, где он, впрочем, имея собственную систему, отлично ориентировался. Несколько папок на рабочем столе, которые Бакуго то ли от скуки, то ли еще от чего просмотрел, остались уныло прокомментированы.

— Это тот доклад, из-за которого ты здесь? Ну то есть не здесь, а… ты понял. — Бакуго водил стрелкой, используя тачпад, по документу, к которому добрался, кликнув на папку учебы.

— Да. — Кивнул Тодороки и, подложив подушку под спину, удобнее сел, прижавшись к теплому боку Бакуго. — Там нет почти ничего.

— Если я скажу, что все то, что ты здесь нашел, — произнес он, просматривая скопированный с сайтов текст со списком источников, — не имеет ничего общего с реальным положением дел, тебе станет спокойнее?

— Ты только что убил все мое спокойствие.

Бакуго усмехнулся (Тодороки, может, поцеловал бы его на этом моменте) и закрыл файл, чтобы наткнуться на другой.

— А это че? Какой-то план? — Бакуго кликнул на него, и на экране развернулась план-схема по достижению девяноста баллов в течение года с кратким перечнем дел и целей.

— Отец… — пробормотал Тодороки и вздохнул, — составил его в начале года. — Тодороки помнил, с каким недовольством читал пункты, необходимые для достижения результата, и все же понимал надобность их выполнения; девяноста баллов тогда звучали заманчиво. — Думаешь, его уже можно отправить в корзину? Или я все еще могу стать примерным сыном?

— Тут без шансов.

— Я разочарование года, — улыбнулся он и положил голову на плечо Бакуго, сразу же ткнувшегося в его макушку.

— Не неси драматичную чушь. Или мне придется здесь тебе корону из бумаги.

— Корону?

— Королевы драмы. — Закатил глаза Бакуго. Тодороки хотел уже возмутиться из-за несправедливого прозвища, но не успел; Бакуго задал вопрос: — Че ты ему сказал вообще вчера? Ну отцу.

— Когда он дал мне билет? — уточнил Тодороки, довольно щурясь от дыхания над ухом и наслаждаясь теплом приобнявшей его руки, пальцы которой перебирали ткань свитера у бока, вызывая легкую щекотку. — Сказал, что не полечу без тебя. И что встречаюсь с тобой. — Пальцы на боку замерли, и дыхание над ухом прервалось.

— А он что? — глухо спросил напрягшийся Бакуго.

— Он не побежал закатывать праздничный ужин. — Тодороки глянул в окно. — Но и за нами пока не выехали.

— Идиот. — Бакуго несильно ущипнул его, заставляя Тодороки съежиться, и прижал его к себе. Он вновь устремил внимание на экран ноутбука. — Я не понял, у тебя что, фоток нет?

— Хочешь взять реванш?

— Не так весело засирать твои бесконечные схемы и файлы.

— У меня нет почти ничего.

Бакуго еще какое-то время просматривал всевозможные папки, избегая иконки с браузером, и шмыгал носом, сопя им же в ухо Тодороки. Тот, удобно устроившись на его плече, вспомнил и открытое окно половину ночи, и утренний не совсем здоровый вид Бакуго.

— Пойдем вниз? — предложил он, выпрямляясь. — Там камин. И телевизор.

— Я не буду смотреть твои тупые передачи для повышения супер лояльности, — воспротивился Бакуго, выглядывая из-за крышки ноутбука.

— Я не их предлагаю смотреть. Вставай.

Бакуго, повозмущавшись (ради приличия), все же поднялся и проследовал за Тодороки на первый этаж в гостиную, потирая нос и таща вместе с собой ноутбук. Тодороки разжег камин, от которого в помещении стало чуть теплее, и Бакуго плюхнулся перед книжными шкафами.

— Где-то здесь должен быть семейный фотоальбом. — Тодороки повел рукой над многообразием книг и альбомов и в тот же момент поймал убийственный взгляд. — Сделаю чай.

Бакуго спустя час все же отыскал среди книжных полок альбом со словами «я всегда добиваюсь своего», перед этим чуть не обжегшись очередной кружкой горячего чая. Тодороки, расположившись на диване и свободно вытянув ноги, наблюдал за маячащей белобрысой макушкой перед своим носом, обладатель которой тыкал пальцем в маленького Тодороки и показывал детские фотографии его старшей версии, переставшей закатывать глаза на каждую колкость.

Включенный телевизор тихо шумел на фоне, показывая новости, в которых то и дело мелькала информация про Трайтон — словно говорить было больше не о чем. Тодороки пропускал половину слов мимо ушей, больше обращая внимание на треск камина и шуршание альбомных листов.

— Эй, — сказал Бакуго, сидящий возле дивана и потрясший задремавшего Тодороки за плечо. Тот раскрыл глаза, потирая их, и повернулся на бок, чтобы было удобнее смотреть вечерние новости.