— Ты живешь здесь с рождения или…
— С рождения, — ответил Киришима, облизывая губы. — Так что я вряд ли смогу полноценно посочувствовать твоей проблеме. Но у меня есть знакомый, который тебя поймет. Так, эм, — неловко начал он, прислоняя ладонь к шее и отворачиваясь в сторону, — почему ты здесь оказался?
Наверняка Киришима ожидал услышать душещипательную историю или рассказ о неудачном расчленении трупа. Типичный сюжет про неуплату налогов или буйное поведение в вечер субботы. По этим причинам ответ Тодороки заставил его удивленно вскинуть брови:
— Понятия не имею.
Прошедшая ночь, за которую он не раз возвращался к рассуждениям о том, почему его отправили сюда, вышла тяжелой; так и не придя ни к чему, он забылся в беспокойном сне.
Вскоре они пересекли границу между первым и вторым районом. Киришима, чтобы сгладить паузу, рассказывал о забавных ситуациях, приключившихся с ним и с его друзьями, и изредка говорил о зданиях, которые попадались на пути.
— Бакуго меня чуть не убил тогда, а я всего лишь пролил сок на его учебники, — смеялся Киришима, когда они переходили дорогу.
— Вы с ним давно знакомы? — поинтересовался Тодороки.
Они, не успев проскочить на зеленый, остались стоять на дороге в отличие от парня, перебежавшего на красный и гневно взглянувшего на завибрировавший ИРС; стоящий по ту сторону подросток довольно убрал руку в карман.
— С детства. Ходили в один класс. Он тогда был еще большим говнюком, чем сейчас, представляешь?
Тодороки не представлял, потому что Бакуго был самым вспыльчивым из всех его знакомых, и в системе координат его поведение достигало той грани, за которой начиналась бесконечная череда ненормальности.
Он оставил в своей квартире человека, у которого отняли пятьдесят баллов. Он ненормален.
Пока они шли по зеленой аллее, остатки облаков окончательно рассеялись, и выглянувшее солнце принялось нещадно палить незащищенные макушки. Тодороки, не выдержав жары, снял толстовку, оставаясь в одной серой футболке, которая выглядела так, будто ее достали из-под матраса (Тодороки находился не в той ситуации, чтобы возмущаться из-за внешнего вида, поскольку Бакуго занимался почти что благотворительностью, но все же…). Навстречу к ним шла мать с коляской, в которой находился плачущий ребенок. Навстречу к ним шла молодая девушка, вытаскивающая из кармана телефон. Обертка от жвачки, выпавшая из него, подхватываемая ветром, пролетела не больше метра и упала на чистый асфальт.
Тодороки увидел, как несколько человек почти одновременно потянулись к своим ИРСам, чтобы сообщить о нарушении. Сидящий на лавке дед, стукнув тростью в немом бешенстве, покосился на парня, улыбнувшегося сенсорному экрану. Тодороки поджал губы и опустил взгляд. Идея отправления штрафов друг на друга, приправленная соусом из общественного порядка, бесконечно возмущала его, но он еще ни разу не сталкивался с ней лично.
— Такое происходит часто? — спросил Тодороки, повернувшись к Киришиме.
Тот поджал губы, скользнув взглядом по девушке, разочарованно оглянувшейся на упавший мусор.
— Каждый раз, когда мотаюсь в первый район. Пару лет назад не было, эм, — Киришима облизал губы, — частых случаев проявления внимания к мелким беспорядкам на улицах. Поэтому я не особо люблю здесь тусоваться.
— Это неправильно и глупо, — выпалил Тодороки, сжимая пальцы на толстовке. — Извини. Мне не стоило говорить об этом так резко.
— Ха, ну так мне будет проще понять, что ты за человек и пережива… Блин. — Киришима, втянув воздух сквозь сжатые зубы, потянулся рукой к волосам и взъерошил их.
— Так я все-таки правильно предположил и ты что-то вроде дружеской инспекции? И Бакуго ничего на рынке не нужно? — Тодороки улыбнулся уголками губ; с одной стороны это должно было его задевать, но… Киришима правда не казался ему плохим парнем (как бы банально и глупо это ни звучало). То, что он проявлял волнение о Бакуго, лишь возвышало его в разноцветных глазах.
— И давно ты это понял?
— Почти сразу.
— Я безнадежен, — сокрушенно произнес Киришима.
Вскоре они, миновав первый и второй районы (Тодороки не без радости покинул их), оказались в третьем. В этой части Трайтона он еще не был, поэтому внимательно слушал расположение улиц и домов, о которых ему рассказывал Киришима.
— Но ты можешь просто попросить ноут у Бакуго, — сказал он, когда они шли мимо пустыря, на котором группа парней устроила драку. Киришима не обратил на нее внимания, будто подобное было частью рутины.
— Сомневаюсь, что он отдаст его, перевязанным красным бантом.
Киришима засмеялся, предполагая, что да, конечно, банта от него ожидать не стоит.
Тодороки рассуждал о том, знал ли Киришима о небольшом бизнесе его друга, и пришел к выводу, что да, знал — вряд ли бы Бакуго дал ключи от квартиры тому, кому не мог рассказать о чем-то столь важном. Да и, признаться, Тодороки уже начал догадываться, что наркотики не были здесь редким явлением.
Однако он продолжал гадать о том, как люди повышали рейтинг. Бакуго был, скорее, против штрафов, чем за них.
Драка на пустыре закончилась быстро — громкими выстрелами.
Тодороки замер на месте — скажем прямо, не совсем то, что следует делать, если рядом с вами кого-то убивают. Киришима встал тоже, загораживая опешившего Тодороки спиной. Тот из-за плеча увидел, как несколько мужчин, у одного из которых находилось оружие, стремительно убегали во дворы.
— Мы должны помочь? Что-то…
— Сегодня не моя смена.
— Что?
— Падальщики уберут труп, — сказал Киришима и, подтолкнув Тодороки в спину, направился дальше, не оборачиваясь, словно происходящее не вызывало и толики того негодования, которое поднималось в Тодороки.
— Кто?
— Те, кто убирают трупы. Похоронного бюро здесь нет. Крематорий на юге четвертого, не особо приятное местечко.
— Зачем… — Тодороки двинулся за ним, тяжело ступая по разбитому асфальту и смотря на недвижимую точку тела с расползающимся под ним кровяным пятном. Экспрессионизм из биоматериала. — Это глупо.
— В плане? — Киришима повернулся к нему.
— Убивать низкорейтинговому такого же низкорейтингового. Я имею в виду… — Тодороки нужно было время, потому что на его глазах только что убили человека. Он выдохнул. Хотелось вернуться в первый район, потому что — да, пусть штрафы, но, по крайней мере, там люди не падают мертвыми.
Спокойствие Киришимы, ждущего продолжение его мысли, поражало.
— Убийство считается одним из самых высоких по потере баллов нарушений. Сорок или шестьдесят, зависит от нюансов. Я сомневаюсь, что их баллы позволят не умереть от остановки сердца в течение пяти минут.
— Расценки за снятие баллов зависят от имеющегося у убитого рейтинга, — впервые со всего знакомства голос Киришимы звучал серьезно и неоспоримо. — Если уметь рассчитывать возможные потери баллов и вовремя закидывать их, все становится гораздо проще.
— Вот как.
Простая математика. С живыми (мертвыми) слагаемыми.
Показался рынок. Несколько рядов палаток казались похожими на полчище змей, вокруг которых крутились люди, собравшиеся, кажется, со всего города. Мелкие, едва заметные точки с руками и ногами стояли рядом с продуктовыми палатками и палатками, в которых продавались вещи для дома. Мужчина и женщина, расплатившись за покупку, тащили купленную тумбочку, пока мимо них пробегал ребенок, укравший несколько коробок конфет и не обращавший внимания на громкие крики разозленного продавца. Гул голосов доносился до них, еще не подошедших к ближайшему прилавку.
Тодороки не видел ничего подобного, поэтому, широко распахнув глаза, наблюдал за развернувшейся суматохой.
Они оказались среди бесконечных рядов, уходящих вглубь и переплетающихся друг с другом. С самодельных деревянных полок на них смотрели овощи и фрукты, кондитерские изделия, от аромата которых деньги сами сожалели о своем отсутствии. Среди всей мешанины он заметил лавку, в которой продавались нагруженные друг на друга книги (вряд ли в них можно было отыскать не запрещенные издания), а также несколько рядов с одеждой — куртки, обувь, свитера и кофты висели на протянутых веревках или вешалках, к которым то и дело подходили жители, готовящиеся к дышащим в затылок холодам. Гул голосов поднимался над палатками и летал над головами роями звуков, в которых Тодороки различал вопросы о цене и качестве (где-то он слышал отборный мат). Здесь собралось многообразие товара, появление которого в Трайтоне вызывало логичные вопросы.
