Вернулся из нее с ножом в руках и уселся на диван.

— Теперь я понял, почему ты спрашивал про угрозы.

— А то, что я делал до этого, тебя на мысли об этом, — Бакуго пальцем обвел комнату, — не навело?

— Я был близок.

Мужчина пришел в себя через несколько долгих минут, издавая неслышный стон. Голова, на которую пришелся удар, нестерпимо болела и отзывалась звоном. Его зрение постепенно прояснилось и явило ему поднесенный к горлу нож. Мужчина завозился, пытаясь развязать крепко связанные руки, и отполз от оружия, но почти сразу уткнулся спиной в стену, расширяя в ужасе глаза, когда острое лезвие появилось перед ними.

— Либо ты отвечаешь, либо я перерезаю тебе глотку и тихо сваливаю отсюда, — произнес Бакуго.

Бакуго умел убеждать, когда этого очень хотел. А еще он всегда добивался своего, поэтому и согласие мужчины, выраженное кивком, было ожидаемо. Бакуго вытащил кляп из его рта и кинул в сторону.

— Заорешь, и я зарежу тебя.

— Кто вы?.. — спросил он севшим голосом.

— Здесь мы задаем вопросы.

— Вы из Трайтона, да? — спросил Кокуши и нервно сглотнул, смотря на переливающееся в лучах лезвие.

— Все еще не дошло, в какой ситуации оказался? — Бакуго надавил тупой стороной на его шею, в место под кадыком, и мужчина испуганно пискнул. — Что ты знаешь о том мужике из квартиры? — спросил он. — Отвечай!

Мужчина в испуге перевел взгляд на Тодороки, прочитавшим в нем мольбу о помощи и благополучно не ответившим на нее.

— Он задал вопрос, — сказал Тодороки и мог поклясться, что Бакуго довольно ухмыльнулся.

Плечи мужчины опустились в глухом смирении.

— Его… его нет, — хрипло ответил Кокуши и прокашлялся. — Его никогда не было.

— Че? — вскинул бровь Бакуго. — Че ты несешь?

— Пустой профиль в базе данных.

— А ты откуда знаешь об этом? — Бакуго, отведший нож из-за попытки осознать информацию, вновь приставил его к горлу. Мужчина тяжело сглотнул, и на его лбу выступили капли пота. — Я не буду задавать вопросы два раза!

— Моего сына отправили в Трайтон несколько лет назад… за убийство. Сказали, чтобы я следил за квартирой напротив, если в нее кто-то придет и спросит о Вакамуре Масао. — Бакуго надавил на его шею тупой стороной, но это хватило, чтобы испуганный до дрожи мужчина бросился рассказывать дальше: — Мне было поручено немедленно сообщить в службу безопасности, если кто-то появится.

— И вы сообщили? — спросил Тодороки, посматривая в сторону выхода из квартиры.

— Нет, не… не успел, — ответил он, опуская взгляд.

— Ваш сын действительно убил кого-то? — спросил Тодороки. Его комната не имела ничего общего с комнатой человека, по будням следящего за своим рейтингом и стремящегося достигнуть карьерных высот, а по выходным торгующего в подворотнях, чтобы продать внутренности убитого.

Кокуши замолчал и закрыл глаза, будто бы пытался представить, что те, кого он пытался усыпить, не угрожали ему расправой. Вот уж действительно ситуация, вышедшая из-под контроля. Почти что комедийный эпизод для глупого детективного рассказа.

— Он задал вопрос. — Бакуго, внешне подозрительно спокойный, показал на Тодороки пальцем.

— Нет, — ответил мужчина, открывший наполнившиеся маниакальным блеском глаза. Бакуго смутился подобной перемены, но виду не подал. — Мой сын никого не убивал.

— Тогда что произошло? — спросил Тодороки, наклоняясь ближе и уже заранее зная, что ответ ему не понравится. Как неизбежно накрывающая волна во время цунами, уничтожающая все в щепки.

— В Трайтон отправляются не только те, кто заслужил это. Тех, кто лезет в то, что не нужно, тоже сажают в вагон.

— Э? Например? — Бакуго отклонился назад, почесывая затылок, но ни на минуту не расслабляя руку с ножом. — Типа искал инфу про экономику Трайтона ради интереса и накопал на срок?

— Не совсем, — ответил мужчина, поджимая губы; в висках пульсировала от боли в затылке. — Можно не искать ничего, но все равно оказаться в черном, будь он трижды проклят, списке!

— Давай с этого подробнее, — сказал Бакуго и стянул губы в тонкую линию.

Кокуши, до этого напуганный и смятенный, осклабился. Тодороки мог бы удивиться его перемене, если бы не окончательное понимание, пробирающее до костей, того, что он когда-то своими действиями показал неверность системе. Еще более давящей вещью оказалось отсутствие знания о конкретном примере.

— Мой сын никого не убивал, но его выставили убийцей, — продолжил Кокуши после долгой паузы. — Он не был замешан ни в чем криминальном. Держался на восьмидесяти. Три года назад мне пришло извещение, что он зарезал кого-то в переходе. Пообещали, что они вернут его, если я буду сообщать о людях, пришедших в ту квартиру.

— Зачем его подставлять как убийцу, если можно просто закинуть в Трайтон? — спросил Бакуго.

— Чем чище человек и чем больше у него рейтинг, тем страннее будет выглядеть его внезапное исчезновение.

Бакуго покосился на Тодороки, ставшего невольным участником, — даже был задействован в главной роли — спектакля два месяца назад.

— И много приходило сюда? — спросил Тодороки не слушающимся языком, взявшим пример со все еще обездвиженной руки с отголосками боли у запястья.

— Вы первые.

— Твой сын может выбраться и без твоей помощи, — сказал Бакуго, крутящий нож.

— Да? — Горько улыбнулся мужчина. — Не успели все прочитать? — Он показал головой на тетрадь, лежащую на диване возле Тодороки.

— Ну да, ты очнулся и помешал. Давай, у тебя есть офигенная возможность рассказать что-то там про Трайтон. — Мужчина продолжил молчать, и Бакуго вновь поднес нож к его горлу, угрожающе наклоняясь к уху. — Че, думаешь, рассказал слезливую историю про сына, и никто тебя здесь подыхать не бросит?

— Вы не будете тратить на меня баллы, — уверенно заявил он, приподнимая подбородок с вызовом в глазах.

Бакуго облизал губы и, скривив их, отчего его лицо приобрело пугающее выражение, сказал:

— Мы выбрались из Трайтона, это тебе не луна-парк. Так что включай свои дерьмовые мозги, если не хочешь их собирать по всей квартире.

Лицо Кокуши побелело, как если бы из него выкачали всю краску.

— Никто из Трайтона не возвращается, — тихо сказал он.

— Есть люди, которые… — вступил Тодороки, но его перебили:

— И много твоих знакомых выбралось из Трайтона? Поддерживаете из своего загона связь с теми, кто смог уехать на поезде?

— За языком следи, — пригрозил Бакуго.

— Пять процентов по статистике возвращаются сюда, — продолжил Тодороки, пока в памяти проносились строчки из до дыр прочитанного учебника еще в раннем детстве. — Это не считая тех, кто родился в Трайтоне и смог набрать необходимое количество…

— Никто не возвращается сюда! Ты знаешь хоть одного?! — перебил Кокуши вновь, и Тодороки, так и не закрывший рот, продолжил сидеть, пялясь на него широко распахнутыми глазами.

— Контролируй свою истерику, кусок дерьма. Откуда у тебя эти записи? — спросил Бакуго, покосившись на разноцветную понурившуюся макушку.

— Это записи моего сына, когда его еще не увезли. Он вел… расследование в тайне от меня. Если бы я знал, я бы… я бы запретил ему. Я хотел сжечь их, но… не смог, — признался он.

Бакуго поднялся и, схватив тетрадь, открыл ее на нужной странице, которую показал Кокуши, едва не ткнув ее в его лицо.

— Что это за устройство, которое перезагружает систему? — Бакуго дернул тетрадью перед ним, отчего листы рассекли воздух с громким шорохом.

— Рейды проводятся не просто так, — ответил Кокуши. — Из-за того, что система все еще выдает сбои при вычислении штрафов, ее приходится перезагружать.

— А как рейды с этим связаны? — Бакуго убрал тетрадь от лица мужчины и, сам не замечая, крепко сжал ее в руках; листы затрещали.

— Устройство, у которого хватает мощности для перезагрузки, находится в бюро.

— Почему в бюро? — мрачно поинтересовался он.

Кокуши молчал.

— Изначально Трайтона не должно было существовать как города для низкорейтинговых, — объяснил Тодороки, наконец пришедший в себя после открывшейся истины. — Он должен был служить участком для ТЭС, поддерживающей систему.