«Где прежняя утонченность принцессы? — спрашивала себя Роуз. — Где изящность и грация? В лабиринтах я превратилась в крестьянку, с легкостью отмахивающую большие расстояния. Крепкие ноги тому подтверждение».

Она посмотрела вниз на стоптанные башмаки и чуть не расплакалась.

«Что уж говорить об утонченности, если всего полгода назад я не замечала ни качества ткани, ни искусности кроя, а теперь прикасаюсь к работе мастериц как дикарка с Иберских островов, впервые увидевшая одежду».

Выбрав самое красивое платье, в котором она с радостью отправилась бы под венец, Роуз приложила его к груди. Голубой цвет тончайшего шелка, блеск россыпи бриллиантов, пышность юбок манили вновь почувствовать себя принцессой.

Протиснувшись в громоздкое платье, Роуз тщательно расправила юбки. Не сумев затянуть лиф, она, придерживая его рукой, подошла зеркалу. Повернулась одним боком, другим, дрожащими от волнения пальцами поправила волосы, с удовольствием отметив, что разрумянившееся лицо выглядит особенно хорошеньким. Наклонилась ближе к серебристой поверхности, покусала губы, отчего они стали влажными и яркими, улыбнулась сама себе и … встретилась взглядом с капитаном Шотсом, застывшим за ее спиной.

Сердце ухнуло вниз, когда в зеркале отражение Шотса скривилось в улыбке, а в глазах зажегся похотливый огонь.

Роуз с тоской посмотрела на закрытую дверь и вздрогнула, когда горячие ладони мужчины прошлись по ее обнаженным плечам и настойчиво потянули ткань вниз. Роуз вцепилась в лиф обеими руками, но не смогла противостоять силе дракона.

— Капитан, отпустите меня…

— Меня остановила бы ваша девственность, — шепнул он, прерывая поцелуй в шею. — Но вы ее, принцесса, давно потеряли.

Его руки накрыли обнажившиеся груди девушки и больно сжали.

— Гладкая, нежная, — выдохнул Шотс и провел щетинистым подбородком по плечу, заставив жертву сжаться.

— Давай снимем эти тряпки, — дракон прикусил кожу на шее пленницы. Его руки спустились ниже и, сминая шелк юбки, прижали бедра девушки к напряженному мужскому телу.

Когда его язык, оставляя мокрую дорожку на коже, коснулся уха, Роуз не выдержала и, вырвавшись, кинулась к открытому окну.

— Помогите! Кто-нибудь помогите! — закричала она, надеясь на чудо.

Но сильные руки подняли ее в воздух и швырнули на кровать, по которой она, путаясь в юбках и простынях, попыталась отползти как можно дальше от монстра, стоящего спиной к окну и с улыбкой наблюдающего за ее потугами спастись.

— Хочешь быть изнасилованной на полу? Давай. Хоть стоя, но я все равно получу свое. Сбежав накануне свадьбы, ты сделала из меня посмешище. Я этого никому не прощаю.

Дракон ни на мгновение не отводил замораживающего душу взгляда, и Роуз чувствовала себя зверьком, умирающим от страха перед огромной змеей.

Капитан раздевался не спеша, смакуя каждое движение.

— Мне нравится, когда женщина убегает. Давай, порадуй меня. И я начну обрывать твои пышные юбки по одной, как лепестки с цветущей розы.

Он расстегнул на черном камзоле одну пуговицу, другую, потянулся к третьей.

— А когда я доберусь до центра твоего естества, ворвусь в него, как клинок входит в тело врага.

Шотс небрежно скинул камзол на пол, оставшись в нижней рубахе — камизе.

— Я буду терзать твое тело долго, и никто, даже королева, не сможет мне помешать.

Ослабив завязки на вороте, он вытянул рубаху из пояса штанов.

— Ты же видела Лолибон. Она только спит и трахается — это все, что позволяет мое зелье, которое я подливаю ей в вино.

— Зачем вы это делаете? — Роуз не удержалась от вопроса.

— Драконы слишком долго были марионетками в ее руках. Я не могу убить королеву, которую признало Драконье око, но сделаю так, что она сама сдохнет от истощения. И тогда Око достанется мне.

Он поднял руки, снимая рубаху, и его страшные глаза на мгновение исчезли за белой тканью.

А Роуз завороженно смотрела, как кто-то просунул руку с той стороны окна и, схватив запутавшегося в камизе дракона, притянул его к решетке. Одновременно с этим из мускулистого живота Шотса трижды появилось и исчезло острое жало кинжала, и тонкие струйки крови потекли вниз, окрашивая бурым цветом его штаны.

Рука убийцы исчезла, и дракон с грохотом упал вперед, так и не сняв нижнюю рубаху.

Роуз подняла глаза от корчившегося в предсмертных судорогах тела, но за окном никого не оказалось.

Шло время, а она так и стояла, не решаясь ни подойти к дракону, ни позвать стражу.

Вдруг у окна со стороны двора выросла фигура Руффа, запыхавшегося от бега. Он вцепился руками в решетку, и Роуз невольно отметила, как горят драгоценные камни на массивных кольцах, унизывающих пальцы принца.

— Это ты кричала?

Роуз только и смогла кивнуть головой.

— Кто-то убил капитана, — прошептала она. — Шотс хотел изнасиловать меня, а кто-то его убил.

Роуз закрыла ладонью рот, давя рвущиеся рыдания.

Руфф приник лицом к решетке, но мало что рассмотрел.

— Что с его головой?

— Он снимал рубаху, когда на него напали, — голос Роуз дрожал. — Руфф, капитан говорил такие страшные вещи о королеве.

— Успокойся, возьми себя в руки, — бреужец видел, что Роуз вот-вот забьется в истерике. — Вспомни, что рассказывал дракон?

— Он подливал яд в вино, чтобы королева все время спала, забывая поесть.

Смущаясь, Роуз добавила:

— И хотела мужчин. Похоть и голод постепенно убили бы ее. Шотс мечтал завладеть Драконьим оком.

— Понятно, — пальцы бреужца отбивали дробь по подоконнику. Взглянув на девушку, он вдруг улыбнулся. — Одевайся, Роуз. Я не капитан Шотс, чтобы трясти передо мной грудью. Меня трудно соблазнить, когда на кону корона.

Принцесса ахнула и закрыла грудь руками, потом стянула с кровати простыню и укуталась в нее.

— Как ты объяснишь Лолибон смерть ее любовника? — спросила она, прикладывая холодные пальцы к горящим от стыда щекам.

— Для начала дам выпить вина некоторым особо ретивым драконам. Если все так, как ты говоришь, дальше ничего объяснять не придется. Знать бы, кому капитан перешел дорогу. Вот же, гад ползучий, а я-то думаю, почему меня то в сон клонит, то на женщину тянет, — Руфф сплюнул и, прежде чем исчезнуть, добавил: — Никуда не выходи. Я сам приду за тобой.

Роуз быстро переоделась и только потом подошла к мертвому дракону.

«Что за день такой? — думала она, накрывая тело простыней, на которой тут же проступили красные пятна. — В этой же комнате моя мама стояла на коленях перед кроватью с умирающей Леоль, не замечая, что платье пропиталось кровью людей, убитых отцом Петра. Неужели я должна пройти те же круги ада, что и она много лет назад?»

Уже поздней ночью открылась дверь, и в комнату со свечой в руке вошел Руфф. Хотя Роуз не раз сталкивалась со смертью с тех пор как попала в лабиринты, находиться в темноте один на один с мертвым Шотсом, было жутко. Страху добавляло то, что драконы могли начать искать своего капитана, и что бы они с ней сделали, Роуз старалась не представлять. Убийца тоже занимал ее ум, заставляя крутить в памяти произошедшее. Она успела заметить смуглую кожу мужской руки, прижавшей капитана к решетке, и блеснувшее на пальце тонкое, ничем не примечательное кольцо.

— Пойдем, королева ждет.

— Как она?

— Отпоил и дал немного поесть. Не сказать, что совсем хорошо, но силы возвращаются.

Темная анфилада освещалась единственным факелом, который держал в руках стражник. Роуз обернулась на щелчок замка — Руфф закрыл дверь, за которой остался труп капитана, а ключ опустил в карман камзола.

Все трое молча двинулись вперед. Их тени плясали по стенам или бросались под ноги, если огонь факела тревожил сквозняк. Проходя мимо закрытых дверей, Роуз слышала голоса пирующих драконов. Они смеялись, пели нестройным хором, развлекались с женщинами. Одна из них вырвалась из комнаты и побежала на свет факела, но Руфф даже не взглянул на цепляющуюся за его руки несчастную, лишь брезгливо поджал губы. Ее крик о помощи эхом оттолкнулся от потолка, но потонул в хохоте возбужденных мужчин, потащивших свою жертву назад.