Но даже так, поднятого тумана хватает, чтобы воплотить около десяти скелетов, но я воплощаю только трёх, а на оставшуюся энергию тянусь во второй Склеп. Мне нужна защита. Я не собираюсь нападать на кого-либо, но хочу, чтобы, если напали на меня, иметь максимум возможностей уйти, бросив противнику в зубы что-то предельно прочное и живучее.

Шаблоны вспыхивают в сознании, раскрывая свои детали. Я отмахиваюсь от подробностей, всматриваясь в суть. Сила — не то! Скорость — не то! Точность — не то! Выносливость — лучше! Живучесть — неплохо! Защита — опять не то!

Пока одна часть сознания перебирает возможные варианты, тело, ведомое другой частью сознания, начинает движение в объятья преисподней.

Я натыкаюсь на обломки, спотыкаюсь об куски чего-то непонятного. Падаю, встаю, снова падаю. Наконец, сообразив, даю команду скелетам и мои ноги отрываются от земли, когда исполнительные костяшки подхватывают меня с двух сторон, приподнимают, и на максимальной возможной скорости прут вперёд и вниз.

Наконец нужный шаблон найден. «Чумной зомби», чудовищно огромный, медлительный, запредельно прочный, способный принимать на себя огромное количество урона, просто поглощая его своей модифицированной плотью.

Воплощаю его уже когда скелеты ставят меня на землю в двух шагах от того места, где по ощущениям от Амулета, борется за жизнь моя сестра.

Земля вздрагивает, когда огромная туша зомби делает шаг, занимая позицию для защиты.

Присутствие монохромного тумана медленно облегчает моё состояние. Словно нехотя, возвращается слух. Я начинаю слышать что-то отличное от криков сгораемых заживо людей. Мой единственный глаз начинает видеть какие-то смутные тени.

Над ареной разносится смех Раваны, изредка прерываемый грохотом взрывов от заклинаний. Магия дружбы продолжает рвать эту реальность на части.

Я беззвучно молюсь всем известным богам, чтобы он не заметил такого мелкого и слабого меня. Молюсь, чтобы директору хватило сил продержаться ещё немного. Молюсь за выдержку Раваны, желая укрепить его терпение и отсрочить момент, когда этот сумасшедший индус начнёт бить в полную силу.

Даже без присутствия Лича я ощущаю мощь той огненной твари, которую Равана может в любую секунду впустить в наш мир. Ощущаю потоки энергии, связывающие Воплотителя и Воплощённое создание. И они пугают. Равана не использует их и наполовину. Не вкладывает в заклинания всю энергию, которую может. Играет.

Я делаю несколько шагов, шаря руками по земле, и натыкаюсь на доспех сестры. Оплавленная сталь обжигает холодом. Энергия, до этого идущая от Амулета к сестре, получает материальный канал, и я чувствую, как моя рука немеет от потока энергии, устремившегося сквозь неё в Маришку.

— Я не защитила город… — сквозь грохот магического боя я слышу шёпот сестры. Шёпот мёрзлый, стылый, несущий в себе чудовищную боль.

— Я не защитила людей… — интонации повторяются, но градус боли в словах Маришки растёт.

— Я не защитила семью…

Рывком вырастает потребление энергии. Я ощущаю, как моя рука, немеет, словно примороженная к ледяному доспеху. Собираюсь с силами, второй рукой хватаю Маришку за наплечник и с напряжением всех сил вырываю из цепких объятий наполовину сплавленной земли. Вырываю, разворачиваю к себе лицом и прижимаю к груди. Как когда-то в детстве.

— Не кори себя, Риша, — тихонько шепнул я ей на ушко, повторяя её прозвище, данное мамой, единственное, что осталось ей от неё. Прозвище, о котором знали только её сестра и я, — Это не твоя вина.

— Сашка! — всхлипнула Маришка, прижимаясь ко мне изо всех сил. Вжимаясь в меня, словно не веря в то, что я тут и я настоящий, — я уже умерла?

Мне захотелось взвыть от того, с какой силой меня стиснула сестрёнка. Мои кости захрустели, воздух выдавило из лёгких, да ещё и поток энергии, проходящий сквозь меня, возрос на порядок.

— Отпусти, — просипел я, — раздавишь ведь!

— Нет! — мотнула головой девушка и ещё раз всхлипнула, — а то ты снова исчезнешь! Не хочу! Не хочу! Не хочу! Все исчезли! Никого не спасла! Никого не защитила!

Но давить стала поменьше. Я с хрипом втянул в лёгкие живительный воздух, пахнущий пеплом и смертью.

— Риша, мы должны уходить, — аккуратно шепнул сестре я, — Сейчас. Иначе смерть.

— Нет! — мгновенно отозвалась девушка, — нет, Сашка! Нет! Я не уйду! Они все погибли здесь! Погибли, защищая город, людей, род! Я не предам их всех!

— Тогда погибнем и мы, — кивнул я ей, — выйдя против убийц рода слабыми и сломленными, мы тоже погибнем. И род окончательно падёт! Некому будет восстановить город, некому будет защитить тех людей, после того как убийцы покинут мёртвый город.

— Я! Не! Уйду! — припечатала Маришка, отрываясь от моего плеча и поднимая на меня свой взгляд.

Когда патриарх Порядка Игнат Апраксин проводил свой ритуал и убивал своего первенца, тело этого самого первенца было мелким и тщедушным. Александр Апраксин был на пол головы ниже сестёр, тонок в кости, и вообще, производил впечатление изнеженного и избалованного наследника. Сейчас Маришка смотрел на меня снизу вверх.

— Ты изменился, Алекс, — грустно улыбнулась моя сестра, на секунду закрывая горящие холодным ледяным светом глаза, — заматерел, стал выше, обзавёлся шрамами, где-то глаз потерял. Вырос. Стал сильнее. Я тебя не узнала в прошлый раз.

— Ты тоже изменилась, Риша, — я аккуратно погладил сестру по спутанным волосам, когда она снова уткнулась лицом мне в плечо, — раньше ты любила жизнь. А сейчас хочешь умереть.

— Это же ты меня спас? — сестра снова подняла на меня свои сияющие холодным синим светом глаза, — Я чувствую это. Почему меня, Саша? Почему не Яну? Почему не Жорку? Ты же мог спасти их!

— Не мог, — произносить эту ложь было больно. Вполне возможно, что мог. Может быть, были способы, может быть, были возможности. Может быть, если бы я был сильнее, если бы я обратил в своих приспешников больше людей, может быть тогда всё было бы иначе? Или если бы я просто сдох там на алтаре, никто бы не заинтересовался происходящим и Апраксины просто жили бы дальше. Без потрясений. Без смертей. Может быть, так я мог спасти всех. Но сейчас я мог спасти только Маришку, — я пока и тебя ещё не спас. И если мы не уйдём, то и не спасу.

— Но почему именно я?

— Ты особенная, Риша, — улыбнулся я ей, одновременно пожимая плечами, — тебе подходит не только Порядок. Та мана, которую ты сейчас тянешь через меня, это совсем не мана Порядка.

— Хорошо! — серьёзно кивнула девушка, — потому что я больше не верю в Порядок! Он принёс нам лишь смерть! Он не дал мне силу, чтобы защитить семью, людей, город! Дай мне силу ты, брат!

Поток энергии, вливающийся в Маришку, ещё усилился. Теперь сияли не только её глаза. Мертвенным синеватым светом начал светиться её доспех, сквозь бледную кожу проступил рисунок вен, тоже светящихся этим завораживающим, бледно-синим светом.

Упрямый взгляд говорил мне, что решение принято. Я могу лишь помочь с его выполнением и подстраховать, если кто-то переоценил свои силы.

— Ты хоть понимаешь чего хочешь?

— Да! — твёрдо ответила сестра, поворачиваясь ко мне спиной и скрещивая мои руки у себя на груди, — я слышу зов. Он слаб! Он мёртв! Он нуждается во мне! Только я могу дать ему возможность снова служить. Я подхожу ему. Он зовёт меня давно, но только сейчас я смогла его услышать. Ты прав, Сашка! У нас очень мало времени. Поэтому, дай мне то, что я хочу! Дай мне силу служить и защищать!

И я весь канал Амулета вбухал в Маришку. Ещё и потянулся к заблокированному Личём каналу, по которому тоже что-то капало. Влил и это.

А потом почувствовал, как Маришка потянула всю эту энергию на себя. Резко, сильно, жадно.

Мне показалось, что где-то глубоко внутри меня что-то взорвалось. Я даже услышал тонкий хрустальный звон. Всё моё нутро как будто обожгло светом, что-то ударило изнутри, выламывая меня и корёжа. А затем, мощный поток энергии из Амулета начал рвать внутренности, продираясь сквозь меня до Маришки.