Следующие полчаса Лев с упорством, достойным лучшего применения, вызывал «Маму» (блин, хоть бы имя-отчество указал!). В очередной раз выслушав о временной недоступности абонента, он в раздражении бросил телефон на стол. И что теперь? В милицию звонить? Лев вообразил предстоящую заварушку и мысленно застонал. Черт, он даже не знает, куда эту самую маму увезли. И как ее зовут. Вернее, имя-то Дэнни ему сказал, а вот с фамилией-отчеством затормозил.
- Не помню…
- Это любой двухлетний ребенок знает! – сорвался Лев.
Потом глянул на съежившегося парня и устыдился.
- Ну ладно. Ничего. Разберусь. Иди пока… В общем, не путайся под ногами.
Приехали. Чуть не ляпнул взрослому парню «Иди поиграй». От злости и смущения Лев прошелся по комнатам не хуже профессионального домушника. А потом снова плюхнулся на ковер и уставился на геометрические узоры. Ни денег, ни документов. Не то в хитром сейфе, не то сиделка прибрала, не то мама с собой захватила для сохранности. Из чего следует, что разборки с милицией станут вдвое эпичнее.
- У тебя паспорт есть? - без особой надежды крикнул Лев в коридор.
По крайней мере Дэнни знал, что такое паспорт. Но в поисках документов это не помогло.
Ладно. Дальше. Что с соседями и домовладельцем?
- Дэнни, в доме живет кто-нибудь, кроме тебя и мамы?
Парень, появившись на пороге, покачал головой. Внутрь не заходил и на покосившуюся кровать смотрел с таким ужасом, словно она могла подковылять к нему и съесть.
- А хозяина ты знаешь? Чей это дом?
- Мамин, – сказал Дэнни не слишком уверенно.
Чудненько. Соседей нет, домовладелец может в ближайшем будущем не появиться вовсе, и связаться с ним тоже нельзя. Идти по соседним дворам узнавать? Ну, узнает он, куда отвезли маму – что совершенно не факт. А дальше? А если ей совсем худо? Куда тогда денут Дэнни? Еще – не дай бог – без документов…
- Не хочу здесь быть, – сказали над ухом.
Лев подпрыгнул. Вот же подкрался незаметно…
- А где ты будешь жить?
- Здесь мама заболела.
- Дэнни, люди везде болеют.
Парень сутки просидел взаперти, голодный, перепуганный. Понятное дело - ему эту комнату даже видеть тошно.
- Не хочу здесь быть.
В голосе зазвучали знакомые механические нотки. О нет, только не снова! Боль вгрызлась в несчастную черепушку Льва с утроенной силой. Размышлять не получалось.
- Ладно, хочешь пожить в моем доме?
Он выпалил это бездумно – лишь бы купировать надвигающуюся истерику и избавить от лишней работы свои бедные мозги, которые, судя по ощущениям, прокладывали себе путь наружу прямо через кость.
Глупости. Да, в комнате два спальных места – но все равно! Неизвестно, есть ли у Дэнни какие-то особенные потребности. В «доме» никаких удобств, а парень наверняка привык к комфорту. В конце концов, Дэнни ему нравился. Чего уж тут отрицать. И пусть голова на плечах у Льва была, зато секса месяц не было. И надежды, которые он возлагал на этот отдых, не успели оправдаться. Да и с каких пор либидо слушает доводы здравого смысла? А Дэнни, чего доброго, придется в душе мыть. Хотя Лев ведь не мама и не доктор… В конце-то концов, в лучшем случае мамаша Дэнни объявится через пару дней и кто знает, что на него повесит. В худшем – не объявится вовсе и придется-таки идти в органы, а там…
Все опасения и метания вильнули хвостами и испарились при виде восторга на лице Дэнни – ликующего и робкого одновременно. Будто парень, сидя на сияющем седьмом небе, все еще до конца не верил, что это не шутка.
- Дэнни, в моем… доме одна маленькая комната, – Лев немного завис. Слишком непривычно было видеть на взрослом лице по-детски незамутненное ликование. – И веранда. Узкая.
Восторг не тускнел.
- Душ и туалет на улице.
Дэнни мимикой и всем телом выказывал готовность летать мыться хоть на Марс.
- Кондиционера нет, душно…
Дэнни заверил, что от кондиционера только мерзнет и чихает.
- Шумно, окна плохие, дети целый день кричат.
Дэнни детей любил, только мама его к ним не пускала. Дети не будут мешать. Пусть кричат.
- У меня две кровати, но тебе придется спать одному в комнате, – предупредил Лев, облекая пришедшую на ум превентивную меру в форму еще одной «пугалки». – А я на веранде.
К счастью, парень не стал интересоваться, почему. Лев не был уверен, что с ходу найдет подходящую отговорку. Дэнни только возразил, что и здесь один в комнате спал.
Больше аргументов «против» гудящая голова не родила. Будь что будет. Они собрали кое-какие вещи, позаимствовали с балкона зонтик, вытащили из холодильника скоропортящиеся продукты. Дэнни, боязливо подняв плечи, нырнул в свою комнату и вынес – быстро, отчаянно, будто из горящего дома – небольшую коллекцию разноцветных камешков и ракушек в коробке и пару книг с крупным шрифтом и картинками.
По крайней мере, читать он умеет. Что еще Лев о нем знал? Умеет читать и разбирать время по часам (по цифрам лучше, чем по стрелкам), любит детей, не любит минералку и кондиционеры, плохо понимает шутки, вроде бы много путешествовал, иногда мало ест, у него есть сестра Люба и бабушка Любовь Марковна, у него сильная память на лица и куда более слабые нервы. Негусто? Что ж, Льву приходилось трахаться с людьми, не зная даже их имени. Так что первичную информацию можно было счесть условно достаточной.
Оставив домовладельцу записку на дверях, они под пение цикад пошли по узкой улице, освещенной половинкой луны да тусклыми фонарями.
В такое время многочисленные соседи Льва любили жарить шашлыки и ужинать на свежем воздухе. И Льву, державшемуся несколько обособленно, не хотелось вот так, в открытую, мимо всех, вести к себе парня. Да еще вроде как на ночь. Поэтому они свернули, не доходя до узкого коридора, образованного забором одного дома и задней стеной кухни другого. Обойдя строительный мусор, парни оказались прямо перед железной лестницей, ведущей на веранду и к комнате Льва. Здесь перила лестницы примыкали к стене соседнего коттеджа, а проволочная ограда была порвана. Этим альтернативным входом Лев пользовался, когда мусоровоз своей гигантской тушей загораживал калитку. Залезть – раз плюнуть. Для Льва. Вот и первая трудность (а сколько их еще впереди?). Некоторая неуклюжесть Дэнни выглядела умилительно, но вот крутой лестнице как-то побоку, что умилительно, а что нет.
- Дэнни, смотри.
Парень уставился, будто великое тайное знание постигал. И к превеликому облегчению Льва одолел перила вполне достойно.
Лестница поднималась вверх под подозрительно острым углом, узкие ступеньки из поперечных прутов открывали прекрасный обзор земли внизу.
- Я живу наверху. Видишь, какая лестница? Иди медленно и держись обеими руками. Если захочешь ночью спуститься, буди меня. Не боишься высоты?
Дэнни не боялся.
Они поднялись, и после короткой борьбы с заедающим время от времени замком Дэнни увидел свое новое жилье. С любопытством огляделся, шагнул вперед, врезался бедром в угол стола, отшатнулся и задел головой веселую зелененькую люстру. Люстра закачалась.
- Извини, - охнул Лев. – Забыл предупредить. Здесь потолки низкие.
Дэнни хихикнул и сел на заправленную кровать у окна. Нервное оживление как рукой сняло – он принялся зевать и тереть глаза.
- Ложись спать, – вздохнул Лев. – Неплохо бы тебя сначала покормить…
До кафе Дэнни явно не дополз бы, но в холодильнике есть кефир, и печенье найдется.
- Не хочу есть, хочу спать, – парень завалился на бок, подтянул колени к груди и зарылся носом в подушку. Пробормотал неразборчиво: – Надо умыться, почистить зубы…
- Спокойной ночи, Дэнни.
- Ммм.
Домовладелец советовал закрываться изнутри на крючок – от греха подальше. Но раз Лев собирается спать на веранде, можно, пожалуй, оставить дверь открытой, иначе будет духота. И за гостем присматривать легче.
**
Солнечные лучи и пятна тени пестрили перед закрытыми глазами. Их еще удавалось игнорировать некоторое время, как и грохот мусоровоза, исправно объезжающего баки. С этой машиной и будильник был не нужен – стало быть, сейчас что-то между четвертью и половиной седьмого. Не открывая глаз, Лев потянулся. Лопатки и поясница без промедления сообщили ему, что они думают о ночевке на бетонном полу, пусть и застеленном покрывалом и одеялом. Надо купить надувной матрас. С этой мыслью Лев повернул голову, разминая шею, поднял ресницы и увидел ногу. Обычную такую мужскую ногу – со старым шрамом повыше пятки, светлыми волосками на крепкой икре, родинкой под коленом. Лев не без удовольствия поизучал эту родинку и перевел взгляд выше. Там тоже все было вполне приятно взору: ладный зад, обтянутый белыми плавками, выступающие позвонки на длинной спине, щетка русых волос на затылке. А ложился вроде одетым… Жарко, что ли, стало?
