========== Часть 1 ==========

Лев обратил на него внимание, когда на лице дочерна загорелой брюнеточки, болтающей с подружкой под соседним зонтом, появилось интересное выражение: любопытство, налет брезгливости и добрая доля восхищения. Тонкие брови поднялись домиком (правая чуть выше), сморщился вздернутый носик, верхняя губа обнажила в улыбке белые зубы. Именно в эту секунду на весах выбора перевесила чаша «все-таки подвалить». И хотя мужчина был бы предпочтительнее, женщину, способную корчить такие очаровательные гримаски, упускать определенно не стоило. Однако сперва Лев решил посмотреть, что такое она увидела за его спиной.

Оказалось, ничего особенного. Просто какой-то полудурок вообразил, что попал на нудистский пляж, и залез под пляжный душ голышом. Экстрима захотел на ту часть тела, которой сверкал перед народом. Что ж, экстрима он огребет по полной, пусть даже не сомневается. Никакие тарзанки и парашюты не сравнятся с праведным гневом старушек и обремененных любознательными чадами мамаш. Эти за нравственность и кастрировать могут – причем голыми руками. Впрочем, полудурку следовало отдать должное, демонстрировать у него было что: и в плане органа, которого ему сейчас грозило лишиться, и в плане фигуры вообще. Рост, мышцы, задница – конфетка. Загар, правда, слабоват, но это дело поправимое. Так что восторг брюнеточки Лев в принципе разделял. Что, однако, не слишком оправдывало намерение красавца устроить стриптиз на пляже базы, где добрая половина отдыхающих - дети. Да еще физиономию такую гордую сделал – смотреть тошно.

Взгляд Лев перевел как раз вовремя, чтобы увидеть, как вожделенная брюнеточка и ее более светловолосая и менее привлекательная подруга сворачивают вещички. Ну что за невезуха? Занесло же на курорт – старики, мелюзга да семейные! А те, кто к этим трем категориям не относится…

«Может, просто хватит перебирать? А то развлечение на пару ночей ищешь, как золото моешь. Тебе ж не жениться. И не замуж выходить. Сойдет и песочек. И вообще, никто тебя сюда пинками не гнал. Голова на плечах есть, в сети читал, мог бы и догадаться, что контингент неподходящий».

Подавив желание сплюнуть, Лев снова повернулся к позабытому с досады «стриптизеру». Подкатить-не подкатить – подобные кадры обычно те еще сволочи, да и гей-радар помалкивал – так хоть цирком развлечься. Представление уже начиналось: на парня наступала небольшая армия. В авангарде стояла белая, как сметана, тетушка – неопределенного возраста и необъятных размеров, из тех, что давят живой массой, трубным голосом и полным отсутствием логики. На правом фланге размахивала веером тощая, сильно пожилая дама интенсивно красной – не то от возмущения, не то от неумеренного возлежания на солнце – масти. В тылу теснились три женщины помоложе: очевидно, оскорбленные мамаши. Одна держала за руку большеголового малыша лет трех – для наглядного примера сакраментальному высказыванию «Здесь же дети!» И хотя парень сам нарвался, Льву стало немного его жалко.

Из душа нарушителя уже вытеснили. Лев поморщился и вытянул шею: наступающие закрывали ему весь обзор. Парень, кажется, прикрывался плавками (упорно их не надевая) и крутил головой, как затравленный волк. Только, в отличие от затравленного волка, вид у него стал очень уж жалкий: вот-вот расплачется. Отрывочные реплики, пробивающиеся сквозь боевые вопли блюстительниц морали, тоже звучали отнюдь не нагло, хотя слов Лев разобрать не мог. Странно. Лев готов был об заклад побиться: парень искренне не может взять в толк, за что на него накинулись. Из дремучей глубинки приехал? Дурачка изображает? Или здесь скрытая камера, и склочные дамочки завтра себя по телеку увидят?

«Ну-ка, ну-ка», – сказал себе Лев, свернул покрывало и, загребая босыми ногами горячий песок, побрел к арене боевых действий. Подоспел он вовремя: одна из мамаш уже изготовилась лупить обидчика позаимствованным у сынишки зеленым совочком. Сынишка громко ныл. Обидчик взирал на совок с таким ужасом, словно мамаша держала по меньшей мере монтировку. Нового участника он заметил раньше ослепленных негодованием женщин и поймал его взгляд поверх голов.

- Они ругаются, – пожаловался незадачливый стриптизер, вскидывая на Льва прозрачные синие глаза. – Кричат слишком громко. Что они хотят?

Льву доводилось слышать выражение «мудрость веков во взоре», но вживую он никогда такого не видел. До этой минуты. И все многообразие версий моментально свелось к двум. Либо парень – ангел, который решил после трудов праведных сполоснуться на крымском пляже, но не удосужился лучше изучить людские традиции, либо – увы! – идиот. И крыльев за широкими плечами что-то не наблюдалось, как и нимба над коротко стриженной светлой шевелюрой. Досада на придурка, устроившего стриптиз в людном месте, сменилась досадой на растяп, пустивших придурка в людное место без присмотра. Дальше Лев действовал по наитию.

- Это мой брат, – громко сказал он, расталкивая армию и хватая шарахнувшегося не-ангела за мокрую руку. – Он дурачок.

- Я не дурачок! – со слезами в голосе воскликнул парень. – И…

- Ага, он еще сейчас скажет, что я не его брат, – подмигнул Лев опешившим амазонкам.

- Ты не мой брат! – эхом откликнулся красавец.

- Я же говорил. Ну все, простите, – и он поволок слабо сопротивляющегося «родственника» к ближайшей свободной раздевалке.

- Следить за своим идиотом надо, а не девок клеить! – крикнула вслед дама с веером. – Привел дебила в приличное место!

- Как вам не стыдно! – взвизгнула мамаша с ребенком. – Больным людям тоже нужен отдых!

Невыплеснувшиеся эмоции хлынули в новое благодатное русло. Лев оставил амазонок разводить холивар в свое удовольствие.

Добравшись до раздевалки, он затолкал «брата» внутрь, пару раз нечаянно приложив его об стенки. Парень избежать ударов не пытался, только кривился. А когда они, наконец, остановились, выдернул руку движением, говорящим о недюжинной силе. И локтем шарахнулся так, что металлическая стенка загудела. Тут уж пришла очередь Льва невольно скривиться, а парень уронил плавки, схватился за ушибленное место и плаксиво протянул:

- Больно…

Лев подобрал плавки.

- Одевайся, братец.

- Ты не мой брат, – мигом забыл про локоть парень.

- Одевайся, – обреченно повторил Лев.

Он сообразил, что после того, как на глазах нескольких десятков людей затащил в раздевалку голого мужика, вход на этот кусок пляжа ему, пожалуй, заказан.

- Ты не мой брат. Я не дурачок.

- Хорошо, хорошо, я не твой брат, и ты не дурачок. Одевайся.

- Зачем ты их обманул?

Парень взял плавки и принялся – наконец-то! – как-то очень неловко их натягивать. На мокрую ткань налип песок, но чудика это, кажется, не беспокоило.

- Я не обманул, я… пошутил.

- А, – пробормотал парень, – я понимаю. Шутка. Люди говорят то, чего нет, и смеются. Я не люблю шутки. Трудно ловить таких птиц.

Какие, к черту, птицы? Впрочем, без разницы. Надо отсюда убираться, а то половина пляжа наверняка думает, что у них тут горячий гейский секс.

- Ты так и был? Только плавки? Вещей нет?

- Дома много вещей, – сказал парень, покусав губу.

Лев закатил глаза.

Старательно не глядя по сторонам, он вывел парня из раздевалки и бодрой трусцой направился к невысокой каменной ограде в тени закрытой палатки тира. Спутник его тащился позади, путаясь в собственных ногах. Черт. Такое тело, а с моторикой, видать, беда.

- Ты здесь один, что ли?

- Нет, – уверенно ответил парень. И, не успел Лев вздохнуть с облегчением, добавил: – Ты тоже здесь.

- Я имею в виду, ты живешь с родителями? Ну, с мамой, с папой?

- С мамой.

- Хорошо. Где сейчас мама?

- Дома. Я пришел купаться один, – тон у парня стал до смешного гордым. – Мама не пускала, но я уговорил, и мама отпустила. Сказала вернуться к одиннадцати. Спросить, сколько времени, и вернуться к одиннадцати. После одиннадцати загорать вредно. Я могу купаться один.