«Да уж не совсем», – подумал Лев, а вслух сказал:

- Тогда тебе пора домой. Через десять минут будет одиннадцать.

- Правда? – испуг на красивом лице появился почти комический.

- Правда. Смотри, – Лев протянул левую руку.

Парень двумя пальцами (длинными, с аккуратно подстриженными ногтями) опасливо взял его за запястье и всмотрелся в циферблат, смешно вытянув губы трубочкой.

- Стрелки, – протянул разочарованно.

- Не умеешь?

- Умею! – оскорбился парень. – Просто цифры умею лучше. Не через десять минут, через двенадцать. Ты сам не умеешь.

Лев пожал плечами.

- Ну хорошо. В любом случае, тебе пора домой. Ты знаешь, как дойти до дома?

- Знаю. Мы вчера приехали, но я знаю. На моем доме много красных цветов.

Все ясно. Лев проходил мимо этого дома, когда гулял по территории. Особнячок на дальнем конце базы до крыши зарос крупными трубками красных цветов, карабкающихся по замысловатой решетке, и выглядел обалденно. Цены на номера в нем тоже наверняка были обалденные.

- Много статуй, – продолжал парень. – Фонтан с русалками, лебедь, лев…

Выражения лица у этого дурика менялись просто уморительно. Каждая эмоция отражалась будто под лупой, почти карикатурно. Лев вспомнил, как парень сиял от гордости под душем, и немного устыдился. Он-то думал, что тот своими достоинствами кичится, а бедняга просто радовался, что купаться пришел один и под душем сам моется. Наверное, сейчас Лев пялился на парня слишком открыто, но тот не обращал внимания. С улыбкой до ушей он расписывал блестящие шишечки на ограде, а потом губы вдруг обиженно поджались, уголки их поехали вниз, а нос сморщился. Синие глаза подозрительно заблестели.

- Ты чего? – удивился Лев.

Парень посмотрел несчастным взглядом и поковырял пальцем прохладный неровный бетон.

- Мне нельзя разговаривать с незнакомыми. Я опять забыл. Мама будет ругаться.

- Да, маму надо слушаться, – серьезно сказал Лев. – Давай быстрее знакомиться. Я скажу, как меня зовут, а ты скажешь, как тебя зовут. Тогда мы ведь станем знакомыми?

Парень резко, как попугай, наклонил голову к плечу.

- Да…

- Прекрасно. А со знакомыми тебе разговаривать можно.

Куда что делось? Снова улыбка на все тридцать два и восторг в глазах, будто ему чудо показали.

- Меня зовут Лев.

Улыбка немного померкла.

- Это шутка? Надо смеяться?

- Нет, почему шутка? Меня так зовут.

- Лев – большое опасное животное. С зубами и хвостом. Лев в Африке охотится на антилоп. Я видел. Прыгает на антилопу, антилопа падает, лев ест. Много крови. Тетя в нашей машине упала в обморок. А я не упал.

- Ты ездил на сафари?

- Куда?

- Ну, ты был в Африке?

- Да. Не понравилось. Жарко, мне совсем нельзя было отходить от мамы. И антилопу жалко.

- А где ты еще был, кроме Африки?

- В Греции, Турции, Франции… На островах. Не помню. Много. Как тебя зовут по-настоящему?

«И что они в Крыму делают? – подумал Лев. - После островов-то. Или он все сочиняет?»

- Честно, Лев.

Парень насупился. Как же его убедить?

- Ты знаешь имя Люба?

- Мою бабушку зовут Люба. Сестру тоже. Откуда ты знаешь?

- Просто угадал. А полное имя у бабушки какое?

- Полное имя?

«Господи. Надо было сразу Веру брать».

- Ну, смотри. У Кати полное имя Екатерина, у Маши – Мария, у Саши – Александр…

- Если девочка – Александра, – перебил парень. – Я знаю. Мою бабушку зовут Любовь Марковна.

- Вот, имя Любовь. Но любовь – это ведь не только имя. Это еще… Ну, что такое любовь?

«Я гений, – он мысленно дал себе подзатыльник. – Додумался. Куча философов ответить толком не смогли, а я у слабоумного спрашиваю».

- Любовь – это птица, – уверенно ответил парень. – Но не знаю, какая. Не видел. Мама меня любит, но это другая птица, не такая. А какие другие имена, которые не только имена? Я знаю! В церкви вера и девушка Вера!

- Надежда, – подсказал Лев. – Слава.

Казалось, парень сейчас подскочит с ограды и начнет прыгать и хлопать в ладоши.

- Ну вот, видишь? – поспешно развил мысль Лев. – Есть животное лев, и имя у меня Лев. А тебя как зовут?

- Дэн.

- Денис, что ли?

- Нет, Дэн. Мама зовет меня Дэнни.

- Красивое имя. Не русское.

- Я знаю. Маминого друга зовут, как меня. В Америке. Мама говорит, меня ни с кем не перепутают.

Лев кивнул. Дэн так Дэн. У богатых свои причуды. Особенно прикольно, если у него фамилия в духе Иванов-Петров-Сидоров. Хотя ему-то что… все равно не поймет.

- Мне надо домой, – вспомнил Дэн. – Мама будет ругаться.

- Хорошо. У тебя точно только плавки были с собой? Ни сумки, ни ключей?

- Не надо ключи. Мама дома.

Мимо ларьков, палаток и магазинчиков они пошли к жилому сектору. Солнце уже пекло не на шутку. Дэн – Дэнни ему подходило больше – вертел головой и громко восхищался всем, на что падал взгляд: от надувного матраса в виде касатки до макета мороженого в человеческий рост. А Лев судорожно соображал, зачем с ним идет. Друзья Льву нужны не были: он и один неплохо проводил время. А уж друзья с явной придурью – тем более. За парнем с такой внешностью при благоприятных обстоятельствах он бы приударил, конечно. А может, и нет. От таких красавчиков обычно одни неприятности. Сплошное самомнение и бахвальство – за один перепихон достать умудряются. И вообще, зелен виноград… Но Дэнни, он ведь как ребенок. Педофилию Лев не одобрял. Так нафига полез знакомиться?

За раздумьями он даже не заметил, как затихла веселая болтовня над ухом.

- Дэн?

- Почему они кричали? Что я сделал неправильно?

- На пляже нельзя ходить голым. А ты снял плавки.

- Я всегда раздеваюсь, когда моюсь под душем.

- Да, но это не такой душ.

- Не такой? У него есть кран, штука с дырочками, вода течет…

Лев вдруг почувствовал себя так, словно все утро не на пляже провалялся, а разгружал вагоны и дифференциальные уравнения решал одновременно.

- Можно быть голым, когда смотрят много людей?

- Нельзя, - Дэнни потряс головой. – Нельзя быть голым, когда смотрят. Только мама может смотреть, - он немного подумал и добавил: – И доктор.

Как Лев уговаривал его надеть плавки в раздевалке, Дэнни, наверное, уже забыл.

- Ну вот, а на пляже много людей смотрят. Поэтому раздеваться нельзя.

- Но я всегда раздеваюсь, когда моюсь под душем.

Сказка про белого бычка. Солнце заколотило по голове с удвоенной силой.

- Людей много, а душ один, – выдал Лев. – Люди главнее.

Неожиданно сработало. А Дэнни снова запечалился.

- Я опять ошибся. Сделал неправильно. Надо смотреть, как делают другие люди. Мама говорит, если раньше не делал или забыл, как делать, надо спросить или смотреть, как делают другие люди. Я не спросил, не смотрел. Тети кричали. Мама будет ругаться.

Он чуть не плакал.

- Мама не видела, – успокоил его Лев. – А мы ей не скажем.

- Мама все знает, – возразил Дэнни. – Я ел, не захотел котлету, отдал Графу. Я один ел, Софья Ивановна смотрела телевизор, не видела. Граф не мог сказать, он собака, собаки не говорят. А мама потом ругалась. Мама всегда ругается, когда я мало ем.

«Небось, камеры по всему дому натыканы», – подумал Лев.

- Мама знает только то, что случается дома. А то, что на улице, не знает.

- На пляже было много людей. Много людей видели, как тети на меня кричали. Тети меня не знают и маму не знают. Я их не знаю, я бы знал, если бы видел. Люди на пляже тоже не знают маму…

Пробиваться через этот поток мыслей вслух Льву удавалось с некоторым трудом.

- Они не скажут маме. Если я скажу маме, мама не отпустит меня одного. Если я не скажу маме, это будет обман. Маму обманывать плохо. Мама всегда знает, когда я обманываю.

«Не сомневаюсь, – подумал Лев. – Раз на лбу все огромными буквами написано».

- Мама огорчится и будет ругаться…

Эта постоянная присказка «мама будет ругаться» успела набить Льву оскомину в мозгах. Похоже, мамаша у бедняги тот еще монстр. Хотя не исключено, что Дэнни просто принимал все слишком близко к сердцу.