- Я о ней и говорю, – тускло сказал Хэмстер.

Он вдруг как-то осел и прикрыл глаза, будто вот-вот отключится. Умаялся, видать, Уилла за шкирку таскавши.

- Нет, Хэм, ты говоришь про аварию.

- Это она подстроила, – пояснил парень, все так же не открывая глаз.

- Кто? – остолбенел Уилл. – Жена? Аварию?

Хэмстер кивнул.

- И почему она на свободе ходит?

На него посмотрели взглядом, от которого Уилл испытал смутную ностальгию – то есть, как на идиота.

- Потому что не доказали.

- Но ты все-таки уверен.

- Я был за рулем, – буркнул Хэмстер. – Понимаю, где случайность, а где нет.

- Нет, я в смысле, почему ты так уверен, что это она?

Слишком проказливому воображению представилась давешняя блондинка – со зверским лицом и за рулем гигантской фуры, увешанной красными ленточками, этакого джипни-переростка. Фура наезжала на… Уилл не знал, какая у Хэма машина, но мог вообразить, что это должно быть нечто соответствующее… эээ… объемам. Воображение, стремясь сделать контраст как можно разительнее, раздуло фуру до совсем уж нереальных размеров. Кажется, последняя встреча затылка со стеной все же была лишней. Уилл с усилием вытряхнул из головы образ этого автомобильного Годзиллы и поглядел на Хэма.

Тот как-то уж чересчур старательно изучал рисунок на обивке.

Ладно, надо попробовать по-другому. Уилл не сомневался, что Хэм расколется, требовалось только задать правильный вопрос. Раз уже начал рассказывать, значит, расскажет. А молчит, потому что… стесняется? Стыдится? Перед тем, как замолкнуть, Хэм говорил, что виновата жена. А почему уверен, уже не ответил. Не захотел отвечать. Есть, конечно, вероятность, что и сам не знает. Что вообще все придумал, чтобы хоть на кого-то переложить ответственность за случившееся. Может, ему легче нарекать на конкретного человека, чем на судьбу-злодейку. Может быть. А может, у него самого рыльце в пушку. Так, чем может провиниться мужчина перед женщиной так, чтобы его захотелось переехать фурой? Господи, далась ему эта фура…

- Ты был один в машине?

Хэмстера как иголкой укололи.

- С женщиной?

Нет, не то. Не совсем то.

- С парнем? – в голове быстро выстраивалась самая очевидная цепочка. – Ты изменил жене с парнем? И решил, что она мстит?

- Мы уже жили отдельно, – сказал Хэмстер голосом человека, который сам себе не верит.

- М-да, – вздохнул Уилл и, почти уже не сомневаясь в ответе, спросил: – А с ним что стало?

Короткий жест подтвердил его предположение, что ничего хорошего.

Повисла тишина. Уилл ковырял полотенце и пытался собрать мысли в кучку.

- Не веришь? – уловил его сомнения Хэмстер.

Уилл пожал плечами: соображал, действительно не верит или просто очень хочет не верить. Наверное, обо всем можно как-то навести справки, но потребуется время и наверняка немало. А есть ли у него это время?

- Что ж она тебя до сих пор не добила?

- Меня она убивать не собиралась, – с непростительной на взгляд Уилла уверенностью заявил Хэмстер.

Уилл наморщил лоб.

- А каким вывертом можно устроить аварию так, чтобы один сидящий в машине того, а второму ничего?

Он тут же осекся, сообразив, что про «ничего», пожалуй, загнул, однако Хэмстер, кажется, не заметил.

- Она, – парень помедлил, подбирая слово, – увлекающаяся. Могла просто обо мне не подумать.

Уилл кашлянул. Люди, разумеется, бывают разные, особенно если на всю башку долбанутые, но ситуация снова начала казаться не слишком реальной. А с другой стороны, жизнь, она, как известно, покруче всякого кино. И красные ленты были, и дом, и кошка, и странная «она», которую Хэм даже «бывшей» не называл, только вот так безлико… Мог ли Хэмстер замутить мистификацию? И если да, то с какой целью? Чтобы от него отвязаться? Слишком сложно. Зачем палить из пушки по воробьям.

- С ним начиналось так же, – плоский, без тени тревоги или угрозы голос. Просто информация. – Только дольше и… больше по мелочам. Машина в дерьме, ложные вызовы полиции… всякая хрень.

Мелочи. Мелочи, мелочи, а потом раз – и всмятку. Уилл передернулся.

- Тоже ленты оставались?

- Нет, только в конце. Н-на ограде, возле пролома.

Так, вот и эмоции появились.

- Высоко. Яркая, снизу хорошо было видно.

- Вас сбили?

- Фура притерла…

Уилл качнул головой. С ума сойти, все-таки фура! Было бы смешно, если бы не так грустно.

- Горная трасса, слетели футов с семидесяти, может, больше. Машина вдребезги, Мэтью… – Хэмстер скривился, – тоже. Меня забрызгало… господи. Боль была жуткая. Наполовину выбросило из окна, руку зажало. Не только руку, но из-за нее почему-то было страшнее всего. Хочешь выбраться хоть ползком, хоть как, а не можешь. Я начал ее дергать. Кретин… Смотрел на ленту и дергал. Отрубаюсь, в себя прихожу и снова дергаю. Место пустынное, нашли не сразу. Если бы быстрее, может, во мне было бы меньше этого…

Он замолчал, баюкая правую руку. Уилл осторожно перевел дух: слишком уж яркая картинка вставала за скупыми словами.

- Разыскали, кто вас сбил?

- Фуру нашли в миле от нас, тоже под откосом. Ни водителя, ни отпечатков. Вермонтские номера, две недели числится в угоне. Все глухо.

- Ну ладно… – Уилл снова принялся теребить полотенце, неосознанно (ну ладно, почти неосознанно) подтягивая его вверх и открывая колено. – Но почему все-таки жена? Есть еще что-то кроме твоих личных догадок?

- Она ко мне приходила в больницу. Говорила… – Хэму стало явственно трудно подбирать слова.

- Прямо так и сказала? – искренне изумился Уилл.

- Нет! – рявкнул парень и тут же понизил голос. – Не знаю… Я кинулся обвинять, а она так с жалостью… что у меня крыша от шока временно съехала. И понятно, но только если знать. Понимаешь?

На Уилла уставились умоляющие глаза. Ему прямо совестно стало признаваться, что он окончательно перестал что-либо понимать. Кроме того, что как минимум у одного из них точно крыша съехала. Ну, или съедет в ближайшем обозримом будущем. Надо было думать, включать логику, но не хотелось и не получалось.

- «Понятно, только если знать» – это когда открываешь газету и видишь признаки мирового заговора в объявлениях о съеме жилья?

Серые глаза потухли. Хэмстер медленно поднял руку, и Уилл съежился, готовясь к срочному бегству. К счастью, в нокаут отправился не он, а подлокотник скрипнувшего дивана. Пока что. Тонкий намек не будить лиха.

- Хэм, – собственный голос прозвучал до неприличия жалобно. – Ты можешь и обо мне подумать? Поставь себя на мое место. Я тебя почти не знаю, нифига не ясно, какие-то жены, убийства, ленты… Дурдом. Я еще и башкой треснулся. И на ногах вторые сутки.

- А ты? – тоскливо отозвался Хэм. – Себя – на мое?

Снова повисла тишина. Уилл старательно размышлял, вспоминал красные полоски ткани на тумбочке, ленту на запястье женщины, ее слова, то странное Он точно так же говорил. «Ты о ком?» И так же неубедительно. Выводы от «Бред!» переключались на «Дыма без огня не бывает», потом на «Слишком все это подозрительно, а вдруг и правда» и обратно. Размышления, как водится, ни к чему хорошему не привели. Или же измученным мозгам понадобилось переключиться и хоть немного пожалеть себя. Ведь если предположить (только предположить!), что все так и есть, тогда получается…

- Ты знал, что со мной будет, и все равно…?

Злость вскипела с поразительной готовностью. Наконец-то, можно было не думать, а беситься.

- Что «все равно»? – с той же готовностью вызверился Хэм. – Я предупреждал – не лезь!

Уилл смотрел на него жадно – на сощуренные, совсем остекленевшие глаза и вздернутую, как у ощеренного волка, губу.

- Но трахнуться согласился.

Оскал чуть поугас, и Уилл даже пожалел. Подавленность, обреченность надоели – хотелось огня. А тут снова лепет застуканного за шалостью школьника.

- Ты бы не отстал, а так… вдруг, если бы быстро, ты бы ушел, и она бы не успела…

Уилл махнул рукой, не в силах больше это слушать.