- Еще куда-нибудь зайдем? – вкрадчиво предложил Уилл.

Глоток из принесенной кружки (алюминиевой и помятой – антураж, чтоб его…) показал, что Уилл мало потеряет, если оставит пиво недопитым.

- Чего? – переспросил Хэмстер.

Оба только губами шевелили – ни звука не слышно. Впрочем, чтобы разобрать Хэмово «чего» способностей Уилла еще хватило.

- Чего? – повторил парень и наклонился.

Вот он, шанс! Уилл с удовольствием обхватил Хэмстера за шею, притянул к себе и рявкнул в самое ухо:

- Пойдем отсюда!

Пахло от него… странновато. Не противно, а именно необычно. Уилл бы над этим подумал, но ароматы – отнюдь не роз – «Бункера» быстро смазали все слабые оттенки. Да и Хэм не дал Уиллу времени как следует принюхаться. От удивления он даже трюк «пересчитай нахалу ребра» не провернул. Только на секунду замер, а потом с достоинством стряхнул с себя Уилла и поднялся с высокого дощатого ящика – такие заменяли здесь барные стулья.

Весь обратный путь наверх Уилл вслух рассуждал о достоинствах и недостатках тематического оформления развлекательных заведений, а Хэмстер угрюмо молчал. Надо было срочно решать, что делать дальше. Уилла так и подмывало сообщить, что он недавно приобрел новый шейкер и остро нуждается в добровольцах-дегустаторах. Только парень в ответ, пожалуй, его самого на коктейль перекрутит… Супер-новинка сезона – «Кровавый Вилли»! Вурдалакам старше двух веков за полцены! Уилл со вздохом посмотрел на широкую спину («хомячок» шумно топал впереди), затем взгляд невольно съехал ниже. Симпатичная задница. И если Уилл еще не передумал в самом ближайшем будущем заполучить эту задницу со всем прилагающимся к себе в постель, ему стоит пошевелить мозгами. Причем теми, которые в голове, а не нижними.

Хорошая мысль, но предатели-мозги испортили ее на корню: шевелиться отказывались напрочь.

Вывалившись из «Бункера», они словно окунулись в теплую воду. Люди текли по тротуарам пестрым потоком; пришлось подпереть стену, чтобы не нарываться на оскорбления. Горячий ветер проволок по асфальту пустую бутылку из-под «Колы», тут же жалобно хрустнувшую под чьей-то ногой. Уилла пробрало мурашками, он встряхнулся.

- Ну что, в «Макдональдс»? Время еще детское.

Хэмстер метнул на него яростный взгляд, Уилл сделал невинное лицо. Подкалывать этого здоровяка было даже мило… если бы не так губительно для здоровья. Страшный зверь хомяк… Остин верно тогда удивлялся: горы мышц и рост с Эмпайр-билдинг Уилла не привлекали. На вкус и цвет, как говорится. Хэм балансировал на грани. Еще пара дюймов и десяток фунтов – и Уиллу с ним было бы неуютно. Но как раз эта грань будоражила до сладких спазмов в животе.

- Эй, - хрипловато сказал Уилл. – Ну, пойдем куда-нибудь, что ли.

- Что тебе от меня, черт возьми, надо? – отчаянным шепотом рявкнул Хэм и вяло попытался схватить Уилла за грудки.

Тот, даже от стены не особо отлепляясь, увернулся.

- Как тебе сказать… Газон я стригу сам. Значит, в садовнике не нуждаюсь. Телохранитель? Характер у меня бывает мерзкий… наверняка кому-то дышать мешаю, но не так чтоб очень. Тоже отпадает. Из этого следует… – Уилл изобразил мучительные раздумья. – Да, из этого следует, что ты мне просто понравился. И нужен мне от тебя шанс на более близкое знакомство.

Ответ был тихий (все же толпу в паре шагов никто не отменял) и довольно неожиданный.

- Чертов извращенец…

Уилл поднял бровь, однако же попытался перевести все в шутку.

- Ну не скажи, – нарочито возмутился он. – Ухлестывать за мужиком, который любит милкшейки, на извращение еще не тянет.

- Ты знаешь, о чем я, клоун.

- А, ну да, – сохранять шутливый тон становилось все труднее, Уилл тоже начинал беситься. – Ты за три недели не понял, что сидишь в гей-баре? Извини. Ты ж внимательнее в следующий раз, а то опомнишься с чужим членом в заднице, да поздно будет.

Под волнами злости и досады бурлило недоумение. Гейдар Уилла раньше не подводил. Не говоря уж о том, что это полнейшим идиотом надо быть, чтобы за без малого месяц не заметить, что публика в «Банане» специфическая. Особенно, когда нехилая часть публики достала уже попытками подкатить. Идиотом Хэм вроде бы не был. Ладно бы один раз заглянул по ошибке. Но ведь примелькался! Нафига грызть кактус? Не смахивал парень и на воинствующего гомофоба из тех подонков, что ловят на живца, заманивают в тихое место и разбирают на запчасти с особой жестокостью. Такой бы точно не стал отбрыкиваться от знакомства всеми конечностями…

Тут бы, наверное, время изобразить оскорбленное достоинство и удалиться, пока шкура цела, но Уиллу стало банально любопытно. Он поднял голову, посмотрел на Хэмстера и… И забыл, что хотел сказать. Потому что парень вразрез с только что процеженными словами пялился на него с какой-то детской растерянностью, недоверием, изумлением и чем-то еще. И вид у него сделался такой… Уилл напрочь забыл, что Хэм на полголовы выше и гораздо тяжелее. Обнять и плакать.

- Ты чего? – осторожно проговорил Уилл, борясь с желанием выполнить первую половину вышеуказанного порыва. – У меня тушь потекла?

Ресницы Уилл не красил, но ситуация определенно требовала разрядки.

- Нет, – выговорил Хэмстер, продолжая таращиться своими диковатыми кошачьими глазами.

- Это хорошо.

Хэм замотал головой:

- Какая, нахер, тушь?!

На них обернулось пол-улицы, включая давешних копов.

Уилл радостно оскалился и помахал ручкой. Дождался, пока взгляды мало-помалу исчезнут, и прошипел в сторону:

- Ты бы еще громче орал, придурок.

- Причем здесь тушь? – повторил Хэмстер куда более тихо и цензурно.

- При кирпичом.

- Издеваешься? – голос у Хэма снова стал откровенно нехорошим.

- Это ты издеваешься, – огрызнулся Уилл. – С какого боку я извращенец? Да ты сам би как минимум.

По-настоящему разозлиться не получалось. Наверное, потому, что шепотом особенно не поругаешься.

- Я… я… – парень снова трогательно растерялся. – Не про это.

У Уилла отпала челюсть. Ненадолго, правда, потому что все еще побаливала. Значит, дело не в ориентации? А в чем тогда? Он быстро прокрутил в голове все время, которое провел с «хомяком», но ничего предосудительного за собой не обнаружил. На кошечек и собачек не заглядывался, к детям и старушкам не лез… Может, Хэм считает себя таким уродом, что автоматически записывает в извращенцы всех, кто на него поведется? Уилл даже слово умное вспомнил: дисморфофобия.

- Я не понимаю, – честно сказал он.

- Ты же видел, – в тоне опять проскользнули опасные нотки.

Откровенно говоря, эти качели – от бешенства до глаз голодного котенка – уже порядком поднадоели. Неуравновешенных типов Уилл обычно сторонился на клеточном уровне. Но этого конкретного типа сторониться пока не хотелось. Хотелось разобраться. Видел… Что он видел? Что? В лихорадочных поисках ответа Уилл окинул взглядом вспыхивающее небо, прохожих, огни, темный асфальт под ногами, Хэма… Хэма, в его очередной водолазке и плотных джинсах, Хэма, словно бы мерзнущего в добрых восемьдесят градусов [1]… Парень, будто уловив его мысли, зябко потер ладони и потянул правый рукав пониже.

Жарким летним вечером возле облупленной стены на Уилла снизошло озарение.

- Господи, Хэм, – сказал он подрагивающим голосом.

И заржал, согнувшись почти пополам. На них снова заозирались, но Уиллу было плевать. Просто ему стало до чертиков обидно, и жалко, и что-то еще, но не рыдать же, в конце концов. Вот он и смеялся. Почти выл, всхлипывал и сползал по стене, пока не ощутил движение воздуха. Когда он рывком выпрямился, Хэма рядом не было. Высокий силуэт мелькнул ниже по улице, отдалялся быстро, чуть ли не бегом. Уилл смахнул выступившие от смеха слезы и отправился в погоню. Нельзя было упускать парня из виду. Вряд ли эта Синдерелла оставит туфельку одиннадцатого размера [2].

- Хэм, ты чего? – воззвал он, кое-как поравнявшись с беглецом.

- Отвали! – голос у парня срывался. – Вали, пока цел!